Каменный Пояс, 1986 - Константин Скворцов

Судьба с ранних лет приучила его к самостоятельности. Он рано начал обеспечивать себя материально и помогать семье — подрабатывал в разных музыкальных ансамблях Челябинска и Копейска. Кстати, в Копейске в ВИА «Поющие сердца» впервые встретился с электромузыкальными инструментами и сделал первую в жизни аранжировку песни «Спасибо, сердце» из репертуара Л. Утесова.

В 1967 году, учась в Челябинском музыкальном училище, организовал инструментальный ансамбль «Джаз-балалайка». Через год во Дворце культуры завода им. Колющенко возглавил вокально-инструментальный ансамбль, которому дал имя «Аллегро».

А в это время в Челябинске уже гремит «Ариэль-66» с Львом Гуровым и репертуаром «под Битлз». В репертуаре же «Аллегро» сразу установилась традиция — исполнять только песни советских композиторов. На шутливых соревнованиях этих групп жюри всегда отдавало предпочтение группе «Аллегро», симпатии же зрителей чаще были на стороне «Ариэля». И всегда существовала третья точка зрения, почти по Гоголю: вот если бы идейную направленность «Аллегро» да соединить с эмоциональностью «Ариэля»... Это удалось осуществить в начале 70-х годов, когда родился новый «Ариэль».

Тем временем Ярушин учился уже в институте культуры. Много работал. Учился у педагогов, учился у жизни, использовал все возможности. Летом со своим баяном ходил по деревенским свадьбам. Много раз смотрел и музыкальные кинофильмы «Шербурские зонтики», «Девушки из Рошфора», перекладывал на ноты музыку фильмов — магнитофона у него не было. «Кавказскую пленницу» смотрел 53 раза. Присматривался, когда возникает смех, что его вызывает. И новая музыка входила в репертуар его ансамблей.

Работа в «Аллегро», а потом в новом «Ариэле» привлекает его не в последнюю очередь материальной стороной. Но после первых успехов русских народных песен в его обработках он начал смотреть на «Ариэль» как на дело всей жизни. Именно композиторское творчество утвердило его в «Ариэле» как бесспорного лидера и открыло путь творческого восхождения, пик которого, можно надеяться, еще впереди.

Ярушин — человек больших творческих планов, высоких отдаленных целей. Он не любит раскрывать их, неохотно пускает в свою творческую лабораторию. Но всегда чувствуется, что он не живет одним днем, хорошо видит перспективу ансамбля и умело приближает к ней коллектив. За годы в «Ариэле» он выковал в себе и качество организатора, объединив и сцементировав в творчестве удивительно разные личности своих коллег. Вызывает огромное уважение тот черновой труд, который позволил ему подняться над не очень благоприятными для формирования его культурного уровня житейскими обстоятельствами, его умение взять от общения с народом самое ценное — глубинное понимание народного творчества.

В конце 1984 года «Ариэль» выступал во втором отделении большого эстрадного представления в московском Дворце спорта в Лужниках. Подстраиваясь к ходу концерта, который продолжался уже полтора часа, челябинские артисты решили выступить перед подуставшим слушателем с облегченным репертуаром: некоторыми русскими народными песнями, а также особо популярными в их исполнении — «Комната смеха», «Баба-Яга», «В краю магнолий»...

На этом концерте присутствовала государственная комиссия, оценивавшая программы с точки зрения их соответствия сегодняшним задачам. «Ариэлю», допустившему тактическую ошибку, было высказано много серьезных замечаний. Прозвучало даже такое: «Если бы это был не «Ариэль», мы бы немедленно поставили вопрос о расформировании коллектива».

Ансамбль точно попал под холодный душ. О своем творчестве привыкли слышать чаще хорошие и даже лестные слова. Но вдруг такое! И вот назначен специальный концерт, на котором перед госкомиссией нужно не просто подтвердить свою репутацию, а, пожалуй, отстоять право на свое существование. Было от чего заволноваться.

Репетиции новой программы проходили неровно. Взяли в репертуар новые песни: «Россия помнит» Р. Геппа и «Это Южный Урал» В. Ярушина, песни военных лет — «Днем и ночью» Н. Богословского, «Партизанская борода» Л. Бакалова. Из старых программ подняли «Тишину» Л. Гурова, рок-сюиту А. Морозова «Утро планеты». Вошла в программу и песня Е. Гудкова «Танкоград». Эти песни обогатили первое отделение концерта, придали ему актуальность. Впервые в программе так четко обозначились «географические» приметы ансамбля, что он — коллектив уральский.

Существенные добавления получил цикл русских народных песен. В него вошли лирические песни — старые «Как из бору-борочку», «На горе, на гороньке» и новая — «Дубровушка». Традиционные для «Ариэля» шутливые русские народные песни пополнились еще одной аранжировкой — «Пчелочка златая».

На репетициях не только совершенствовалось исполнение песен, добавлялись новые краски, но очень трудно, медленно выстраивалась программа в целом.

С чего открывать концерт? Куда вставить неудобную, трудно сочетаемую с другими произведениями рок-сюиту «Утро планеты»? Чем завершить концерт? Эти вопросы вплоть до самого важного отчетного концерта не находили ответа.

Никак не получалось — просто сесть за стол и «вычислить» концерт. Слушатели своими эмоциями постоянно вносили коррективы. Таким образом, программы «Ариэля» — это отчасти и творчество слушателей.

...Как один концерт не похож на другой, так не похожи друг на друга и репетиции. Бывают добродушно-вольготные (это поначалу), бывают деловые, когда все удается с первого раза. Бывают и резкие, нервные в конце репетиционного периода перед сдачей программы областной комиссии.

Но все репетиции начинаются одинаково.

Раньше всех на пустой сцене концертного зала появляется рабочая группа. Устанавливается аппаратура. Ритуал этот отработан до мельчайших подробностей. Имеют значение и несущественные на первый взгляд детали. Например, Борис Каплун по всей стране и за границу таскает за собой красную тряпицу, которую аккуратно на каждой репетиции или на концерте стелет на стульчик. Без нее Каплун начинает нервничать. Гепп не расстается с какой-то обшарпанной подставкой в форме мениска.

Взрослые люди! Казалось бы, какая ерунда лежит в основе творческой уверенности. Но это детали из артистического мира, наполненного за долгие годы совместной работы своими мифами и не всегда открывающегося для непосвященного.

Лет шесть назад ленинградские социологи попробовали выяснить, из чего складывается микроклимат ансамбля. Удивленные фактом редкого для ВИА долгожительства коллектива в одном составе, они провели, по словам Сергея Антонова, «перепись взглядов населения». И похоже, уехали ни с чем. По крайней мере, вразумительно сказать о «секрете» «Ариэля» не смогли.

А секрета никакого нет. Есть незначительные, казалось бы, детали, принципы общения и главное, по-моему, уважение к внутреннему миру коллеги, если даже этот мир проявляется в таких чудачествах, как красная тряпица Каплуна.

В этом ключе разработаны, а точнее сказать, выявились со временем свои, ариэлевские методы воздействия друг на друга.

Например, юмор. Это важное средство поддержания в «боевом состоянии» внимания на репетициях. Оно всегда под рукой, используется «против» всех без исключения.

Репетируют фрагмент песни «Партизанская борода».

— Послушай, — обращается Ярушин к Геппу, который в этой песне солирует. — Что ты там поешь? «То ли девка, то ли детка...»

— Не, — серьезно поясняет Гепп, — тут, понимаешь, действует молодой бородатый партизан, а в тексте написано «то ли детка (он показывает рукой от пола росточек), то ли дедка».

— Песню надо петь понятно, — назидательно замечает Каплун, — чтобы она шла от самого что ни на есть... души.

И дальше следуют мгновенные экспромты по поводу этого «детки-дедки» пока, наконец, к общему удовольствию не выводят: «Итак, поем: то ли Геппка, то ли дедка».

Минута расслабления — и дальше в путь. Но решается и важная задача — добиться четкости слова, образа.

С юмором преодолевается и барьер неприятия.

Все замечания здесь стараются смягчить юмором, что, похоже, действует сильнее.

— В «Танкограде» ты вяло поешь, — бросает, например, Ярушин Гурову.

— Я же на репетиции, — оправдывается Гуров.

— Ах, на репетиции ты не можешь, как на концерте, — с деланным пониманием и сочувствием говорит художественный руководитель...

Гепп забыл мелодию.

— Ты гвоздиком нацарапай ноты на «Корге»... за шесть тысяч рублей, — подсказывает Ярушин.

Каплун добавляет:

— А лучше кнопочками выложи.

В такой форме здесь критикуют.

Бригада каменщиков, которая строит дом, не может себе позволить разбросать кирпичи и пытаться возводить здание во второй, в третий раз. Мы видим дом, как он сложился сразу. А на репетиции каждый раз, образно говоря, возникает все новое и новое здание будущего концерта. Не все находки можно повторить и порой становится грустно от невозвратимости счастливого открытия.