Осень Эрде (Ричард Блейд - странствие 25) - Дж Лэрд

Все уже должно было кончиться, когда Пасечник крикнул:

- Пошел, скорее... чего Мельник ждет...

Блейд сбросил предохранитель, единым движением выпрыгнул на асфальт, сделал несколько шагов.

Он не сразу увидел человека в полицейской машине, который лежал, свернувшись под приборной панелью. Возможно, тот еще был жив: тяжелая масса двигателя должна была защитить его от прямых попаданий. Что-то заставило странника оглянуться; его напарник все еще не появился. А из-за поворота дороги выезжало нечто огромное, казавшееся еще больше из-за размытых в тумане очертаний.

Инстинкт заставил его упасть, слиться с серым покрытием дороги, вжаться в него; через секунду вокруг вспарывали асфальт очереди крупнокалиберных пулеметов. Когда огонь перешел на заросли, Блейд по-пластунски пополз к кювету. Целая вечность прошла, прежде чем он наконец оказался там.

Смертельный свинцовый дождь стриг сучья и ветки, засыпая его мокрой листвой, сорвать которую оказалось не под силу ветру.

Казалось, откуда-то издалека донесся крик Пахаря:

- Отходим!

Спасительная опушка была все ближе и ближе, когда Блейд ощутил рядом с собой что-то мягкое. Под ворохом листьев и веток лежал Пасечник. Он был без сознания; волосы слиплись от крови, лицо - белее полотна. Блейд ухватил его за ворот куртки и потащил за собой. Очереди ревели и грохотали где-то вдалеке.

Он еще смог вытащить тело на поляну, где обе тройки разделились, однако дороги обратно не знал. Пасечник в себя не приходил, но и хуже ему, вроде бы, не становилось. Осторожно ощупав голову раненого, странник понял, что его коллегу задело по касательной.

За деревьями показалась неясная фигура. Блейд прицелился с колена, потом с облегчением вздохнул, узнав Пахаря. Тот шел, скривив губы и как-то странно придерживая левой рукой правую.

- Пасечник... Что?..

- Контузия. Довольно сильная, но кости все целы.

- А с той стороны?

Блейд не сразу понял, о чем идет речь.

- Никого...

- Плохо... значит, еще трое... А сам-то ты как, цел?

- Цел. Нам еще повезло, что полицейские не полезли в чащу.

- Это точно.

Пахарь подошел поближе; рукав его клетчатой куртки от локтя и ниже был весь в крови. Она капала на землю с безжизненно согнутых пальцев.

- Что у тебя?

- Навылет. Кость, вроде, не задета. Поможешь?

На поясе Пахаря болтался нож - им Блейд срезал рукав куртки и рубахи. На них хозяин смотрел с сожалением (как потом выяснилось, он очень гордился своим клетчатым одеянием).

В рюкзаке нашелся бинт. Его странник разделил на две части, примерно равных; одной он туго стянул руку Пахаря и перевязал се, второй обмотал голову так и не пришедшего в себя Пасечника.

- Дотянешь?

- Дотяну.

Блейд взвалил тело себе на плечо и медленно побрел вслед за раненым товарищем.

* * *

Известие, что погибли трое, повергло террористов в шок. Трезвость мысли сохранил, похоже, только командир. Он быстро осмотрел рану Пахаря и, видимо, не найдя в ней ничего заслуживающего внимания, отправил его в землянку. Голова Пасечника встревожила врача гораздо больше. Приказав Блейду крепко держать контуженного, усевшись на нем верхом, Доктор облил руки жидкостью, крепко пахнущей спиртом, и принялся ощупывать череп; потом, намочив тем же составом чистую тряпицу, стал промывать рану. Пасечник задергался, но Блейд держал крепко.

Закончив эту варварскую операцию и наново забинтовав раненому голову, командир сказал:

- Вот так мы здесь и живем, Инженер. Так воюем.

Блейд приподнял бровь:

- Зачем?

- Если б не было войны. Директория была бы не нужна. Поэтому и воюют... если не здесь, так в каком-нибудь другом месте.

- Я не о том. К чему вам-то эта война? Тебе, Пахарю, ему? - Блейд кивнул на раненого.

- Тут вот в чем штука-то: если войны не будет, то и мы никому нужны...

- Значит, каждый повинуется своему предназначению?

- Выходит, так...

Командир вытер руки о свои видавшие виды штаны, бросил взгляд на Пасечника.

- Донесешь его до землянки. Инженер?

- Ну, раз сюда дотащил...

- Смотри. А то можно молодых на помощь позвать.

Подняв тяжелое тело, Блейд полез наверх. Как-то само собой получилось, что он попал в землянку к Пахарю и Пасечнику. Их обиталище вполне могло вместить троих и выглядело ничем не хуже остальных нор, отрытых в мягкой лесной почве.

Вечером, когда Пасечник наконец пришел в себя, Блейд сидел рядом. Дав раненому напиться, он осмотрел повязку - кровотечение как будто прекратилось.

Пасечник коснулся его руки, слабо сжал пальцы.

- Ты прости за ту шутку с обоймой... Я точно думал, что ты оттуда... А я ведь помню, как ты меня тащил. Знаешь, тебе было бы совсем погано... тащишь неведомо кого, а сзади свои крупняком лупят... - он ухмыльнулся. - Так что прости, парень...

"Хороша шутка", - подумал странник, но вслух ничего не сказал.

* * *

А на следующее утро произошло новое событие - вернулся Мельник.

Он был цел, ни единой царапины, но грязный по уши.

По его объяснению, когда бронетранспортер начал стрелять, он ударился в бега - пока не засел в каком-то болотце. Там он проторчал до вечера, пока все не улеглось; затем, чтобы не тащиться в темноте, заночевал в лесу, и потому вернулся так поздно. О судьбе Ткача и Бондаря он сказать ничего не мог, потому что их не видел, а возвращался другой дорогой.

Выслушав его, Пахарь сказал страннику:

- Не нравится мне все это. Должно быть, он удрал еще раньше, когда мы только еще стрелять начали. С тобой вместе он к машине не пошел... помолчав. Пахарь угрюмо буркнул: - Я не то чтобы говорю, что он трус, а так... лаяться на кого, так он первый... А стоит до дела дойти, он почему-то всегда в болоте оказывается...

Но с возвращением Мельника вновь появилась надежда увидеть и остальных. Впрочем, напрасная - к вечеру она угасла.

Утром следующего дня после возвращения Мельника вновь собрался командирский совет. Блейд как раз пытался подравнять бородку пахаревыми ножницами, но Пасечник настоял, чтобы новобранец отправился с ним в землянку Доктора. Как понял странник, состав собрания никем не лимитировался, но те, кому сказать было нечего, у Доктора не появлялись. Однако сейчас, по сравнению с тем советом, когда решалась его судьба, в командирской землянке яблоку было негде упасть.

Все галдели так громко, что Доктору пришлось несколько раз стукнуть кулаком по столу, прежде чем установилась относительная тишина.

Командир начал говорить. Скупые слова тяжелыми гирями падали с его губ, но Блейд смог почерпнуть из них многое. Оказалось, последние несколько месяцев отряд нес непрерывные потери. Численность его уменьшилась почти на треть, и сейчас в рядах местных боевиков было едва ли больше полутора сотен человек. Около тридцати из них страдали от ран - достаточно серьезных, чтобы не принимать участия в боевых операциях.