Держиморда - Роман Феликсович Путилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В одной из спален я, простукивая стену, обнаружил пустоты. Хитроумных кнопок или рычагов я не нашел, пришлось ломать деревянную перегородку с помощью грубой силы и принесенного с кухни топора.
Зато находка, обнаруженная в нише, меня обрадовала, как бы не больше, чем шпионское золото.
Два охрененно тяжелых, но, по всем признакам, ручных пулемета, на сошках, с деревянными прикладами, к которым прилагались четыре огромных, открытых с боков диска, в стиле стимпанк, завинчивающиеся гайками, в которых были туго намотаны брезентовые, проклепанные ленты, полные остроносых винтовочных патронов. Такое богатство, что лежащие там пять пистолетов — маузеров, в деревянных кобурах, а также ящик с классическими гранатами — «лимонками», уже казались сущей мелочью.
Все богатства я стаскивал в кабинет. Деньги и маузеры легли в сейф, ключ от которого я повесил на шею, а пулеметы и гранаты были сложены возле дивана. Взрыватели от гранат казались странными и массивными, но классически черты — кольцо и чеку уже имели, поэтому я решил, что смогу с ними разобраться.
Оставшееся время я занимался собиранием других ништяков, типа хороших костюмов или пальто, очевидно, принадлежащих сотрудникам консула, иных ценных вещей, в мой кабинет, в перерывах поглядывая во двор, где дворник Филипп Павлович, с еще каким-то мужиком, перетаскивали колотые дрова из одного дровяного сарая в другой. Я надеюсь, что это, ставшие моими, дрова возвращаются в родную гавань.
Барабанить в дверь квартиры начали уже под вечер, когда я начал беспокоится, что, в организованной мной, системе почтовых отправлений что-то пошло не так.
Прихватив на всякий случай, полюбившуюся мне, «химическую» гранату, и один и маузеров, который я уже освоил, я двинулся открывать дверь.
Не знаю, что остановило толпу, рванувших в квартиру людей — яростный лай оскалившего клыки добермана, граната в моей руке или ствол «маузера», а может, все вместе, но ни одна сволочь в грязных сапожищах и вонючей шинели в квартиру не вошла.
— Кто такие?
— Нам мексиканец нужен. — здоровенный мужчина на костылях, с нашивкой старшего сержанта на полевых погонах, застыл в дверях, не отводя глаз от моего арсенала.
— Кто старший?
— Вахмистр третьего эскадрона пятого гусарского александрийского полка Куценко Володимир Николаевич. — мужик изобразил что-то типа строевой стойки на костылях.
За его спиной толкалось много людей, были видны два штыка, серое мое волновалось, но ломиться в квартиру перестало.
— Стройте людей внизу, вахмистр. Сейчас я подойду.
Я подождал, ожидая возражений- все надо было решать здесь и сейчас. Куценко поколебался, но через пару секунд сказал уставное «Слушаюсь», развернулся на костылях и гаркнул — «Выходи на улицу строиться!»
Наверное, это было не толерантно и жестоко, гонять убогих вверх-вниз, по лестницам, но в это время о правах ограниченно годных никто не слышал, и народ в серых шинелях, гремя костылями и деревяшками, потянулся вниз.
Вышел я минут через пять. Перед этим подумал, в каком виде показаться перед своими будущими подчиненными и решил, что короткая, отороченная мехом бекеша, папах и хромовые сапоги с черными галифе достаточно оттенят меня на фоне серых шинелей, но покажут, что я не гражданская штафирка, мнением которого можно пренебречь.
Строй инвалидов впечатлял. Руки, ноги у многих отсутствовали, страшные, зачастую самодельные, костыли и деревяшки, присутствовали. Во главе строя стояли и радостно мне улыбались, держа винтовки «на ремне» два моих знакомца — Василий и Михаил. Вахмистр — гусар, рявкнув команду, двинулся мне навстречу, переставляя костыли по мокрому снегу. На одну ногу он не опирался.
— Господин…
— Капитан.
— Господин капитан, сборный отряд отставных инвалидов построен.
— Здорово, братцы!
— Здрав……
— Вольно, вахмистр.
— Вольно!
— Бойцы! Я капитан революционной народной милиции из далекой страны, под названием Мексика, что на другом конце света, в Америке. Зовут меня Котов Петр Степанович, до революции я был правовед, по-простому — из судейских. У нас революция произошла в одиннадцатом году, местного царька по фамилии Диас сбросили с трона быстро, но потом революционеры передрались с буржуями, буржуи победили, и теперь, силы контрреволюции победили практически по всей стране, а крестьянские армии вождей Вилья и Сопаты разгромлены. Я по происхождению русский, православный. Приехал в Россию, чтобы здесь не повторились ошибки мексиканской революции и русский народ не был обманут. В первый же день в Санкт-Петербурге, я встретил попрошайку Василия, вон он стоит на правом фланге с винтовкой, и он рассказал мне, как прозябает ваша артель. Я решил вам помочь, приставить к делу, подобрав то, что по силам каждому, с учетом его увечья, ибо не должен защитник отечества, отдавший любимой родине здоровье, побираться и христарадничать.
Тем, кто пойдет со мной, я обещаю службу по силам, паек и денежное содержание. Мы будем называться народной милицией Адмиралтейской части. От вас я требую неукоснительного подчинения и соблюдения дисциплины. Мое слово для вас должно быть законом. Если кого-то это не устраивает, выйти из строя, можете быть свободны. Вопросы есть?
— Так это что, опять в армию, что ли? И по морде лупцевать будете? А милиция — это кто? — вопросы посыпались градом, так что вахмистр был вынужден гаркнуть на мгновенно притихший строй.
— Служба будет полицейской, так как старую полицию разогнали и истребили, а преступники никуда не делись. Дисциплина будет почти как в армии, но в разумных пределах. Муштрой никто заниматься не будет. Если кому-то разонравится служба, или по другим личным причинам, каждый будет волен уйти, предупредив меня за неделю до дня ухода и сдав на склад то, что было получено по службе. Непослушание, оспаривание приказов, или, не дай Бог, совершение с вашей стороны преступления будет наказываться очень жестко, в зависимости от тяжести проступка, от немедленного изгнания до расстрела вот у этой стены. Тюрьмы местная власть отменила, поэтому пока вот так. Я сейчас дам вам время подумать. Те, кто согласен служить народу под моим командованием на озвученных условиях — поднимайтесь в квартиру на третьем этаже. Это будет ваш временный дом, пока я не найду что-то просторнее. Сразу говорю — это дом, а не казарма или помойка. Сапоги вычистить у входа в парадное, грязь в дом не нести. Остальные инструкции получите там, внутри. С теми, кто служить не хочет, прощаюсь, остальных жду наверху.
Из почти четырех десятков человек, прибывших к дому по Набережной реки Мойки, в квартиру поднялись двадцать три человека. Я заставил их разуться в прихожей и сбросить
