Белая дорога - Линн Флевелинг

— А где тот шатёр?

— Он в самом дальнем конце мастерской, напротив кузнечного горна. Мне никогда не дозволялось совать туда нос, но я частенько видел, как хозяин достает оттуда свои книги.

— А ты видел, что было в них?

Илар тревожно поёжился. Теперь он выглядел виноватым.

— Иногда я заглядывал в них, если илбан уходил за чем-нибудь в дом. Но я не смог прочесть, что там было написано. В основном книги были такие. Илбан говорил, что алхимики используют специальный код, чтобы сберечь свои секретные знания.

— Код? Но книги, которые он показывал мне были обычные.

— Тогда, наверное он показывал вам не настоящие. В одной из тех, что я сумел заглянуть, я не смог разобрать ни слова, но зато увидел великолепную гравюру, изображавшую крылатое существо. Илбан был сильно разочарован, что созданные им рекаро оказались бескрылыми. К тому же те, на рисунках, были гораздо больше размером — не меньше взрослого мужчины. По крайней мере те, что видел на рисунках я.

Всё это Улану было отлично известно. Он регулярно списывался с Чарисом Ихакобином, волнуясь, нет ли каких-то обнадёживающих новостей, которых в итоге так и не дождался.

Нет, то, что его интересовало теперь, были эти самые книги. Он хотел говорить о них. Ведь коды можно как-то расшифровать. А тогда?

Тогда я смогу узнать, как извлечь пользу из рекаро, и даже, быть может, создать собственного, для себя!

Конечно, это означало и необходимость заполучить юного Алека.

— Так ты полагаешь, что книги всё ещё там?

— Илбан не позволял никому прикасаться к ним. Я думаю, я и Ахмол были единственными в доме, кому было о них известно.

После того, как Илар ушёл в свою комнату, Улан сидел ещё какое-то время в глубоких раздумьях. Похоже, только Илару и было известно как выглядят эти книги. И если их куда-то переложили, только он смог бы их опознать. Так что, кажется Илар всё же мог оказаться весьма полезен.

От Элизира долгое время не было никаких вестей, из чего он заключил, что Серегил и Алек, а равно и их рекаро, всё ещё остаются в своём убежище в Боктрсе.

— Терпение, — прошептал он, окинув взглядом расстилавшийся перед ним пейзаж: город, который он так любил, и его тихая гавань. Нет, расстаться со всем этим он был пока не готов.

Однако всякому терпению однажды приходит конец.

Вернувшись в библиотеку, он уселся писать письмо своему племяннику.

Алхимики не единственные, кто пользуется шифром.

ГЛАВА 14

Снег и лунный свет

ПОСЛЕДНЮЮ НОЧЬ ЦИНРИНА — самую долгую в году — в Скале обычно отмечали как Ночь Скорби. Ночь, когда отошёл в мир иной бессмертный Сакор, чтобы на утро возродиться вновь. Здесь, в Ауренене устраивалось чествование первых лучей восходящей луны нового года. В Боктерсе она выгоняла всех на крыши домашних колосов, чтобы увидеть воочию, как полная луна выползает из-за горных вершин.

За несколько часов до заката солнца повсюду зажигались костры, и люди собирались вокруг них, чтобы выпить холодного чая или отведать особенного сладкого супа, который подавали старшие из ребятишек. Адзриель одаривала всех драгоценными подарками из серебра, очень многие из которых мастерил сам Акайен. Алеку, вместе с парой кручёных браслетов, украшенных отшлифованными гранатами — для него и Серегила — она подарила замечательную булавку для плаща. А Серегилу — небольшую походную арфу, инкрустированную жемчугом.

— Пусть она напоминает тебе о твоём народе всякий раз, как только ты станешь на ней играть, Хаба, — сказала она ему. — И я надеюсь, что ты порадуешь нас игрой сегодня, во время танцев.

А потом Алек и Микам, стоя на башне центрального колоса дома клана вместе с Серегилом и его роднёй, затаив дыхание наблюдали, как первое едва заметное сияние трепетно касается верхушек восточных гор. Именно теперь Алек на самом деле ощутил себя неотъемлемой частью всего этого, понял, что тоже является частичкой этого клана, этой семьи, несмотря на предстоящий им скорый отъезд. Себранн, стоя между ними с Серегилом, держал их за руки, одетые в рукавицы, и тоже смотрел вверх в ночное небо. Алек тихонько объяснил ему, что происходит, очень надеясь, что тот поймёт хоть что-нибудь.

Сияние над горами постепенно становилось всё сильнее и сильнее, превратившись в тонкий сверкающий ореол, столь яркий, что Алек смог разглядеть деревья на их вершинах.

И как только край луны показался над горами, все запели:

То не свет Луны — то нисходит Ауры благодать.Дети Ауры, окунитесь же в этот свет!Кровь Дракона сегодня наполнит нам жилы опять,Как в ту давнюю ночь нас укроет от всяких бед.Благословение Ауры в нас рождается вновь,Светоносного Дар, и его святая любовь.

Эти слова повторялись снова и снова, отдаваясь эхом в горах, усиливаясь дважды и трижды, и вторя голосам поющих.

Кровь Дракона сегодня наполнит жилы опять — по спине Алека пробежали мурашки. Но ведь он же вовсе не дракон! Таковы, по крайней мере, были слова дракона.

— Алек, смотри, — прошептал Серегил, вырвав его из тяжких дум. Что-то тёмное и большое взмыло вверх на фоне мерцающих звёзд.

— Дра-кон, — отчетливо произнёс Себранн, и его глаза блеснули монетным серебром в лунном свете. Подняв кверху ручки, он вдруг затянул одну очень чистую ноту, точно так же как делал тогда для исполинского дракона Тайруса. Все уставились на них в изумлении, а Алека волновало лишь одно: уж не призывает ли Себранн дракона с небес обратно на землю?

Маленькие дракончики запорхали в колоссе, посверкивая и усаживаясь на плечи к Алеку и Себранну, но тот, самый огромный, по-прежнему оставался в небе, в окружении бесчисленного множества других, всех возможных размеров.

— Это дракон Тайруса? — спросил Алек, немало поражённый и восхищённый. Должно быть, вот о каком сюрпризе ему говорил Серегил!

— Да, он самый, — с улыбкой ответил Сергил. — Я так хотел увидеть это, стоя рядом с тобой. Ну, конечно, и с тобой тоже, Микам.

Микам в ответ лишь негромко засмеялся.

Драконы резвились и кувыркались в вышине, словно рыбы, играющие в ручье, а дракон-исполин отозвался на песню Себранна: его рык донёсся до них, приглушённый огромным расстоянием. И глядя на этих двоих, сердце Алека наполнилось приятным чувством: а это не так уж и плохо, наверное, быть причастным вот к этому чудодейству!

Всё продолжалось до тех пор, пока луна оставалась в небе над вершинами гор. Затем чудовища испарились, столь же быстро, как до этого взлетели в небо.

Адзриель повернулась к Алеку и поцеловала его.