По ту сторону жизни, по ту сторону света - Виталий Иванович Храмов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И остальные, видимо, нацелились на ту же стезю. Потому не я их пинками загонял в строй, а чуть ли не они меня, чтобы я их чему-то научил, чем поднял бы их цену найма. Увидел народ отблеск золота, возможных окладов, глаза заблестели. Из навоза и грязи они уже, ментально, в мечтах своих выбрались. Плечи развернули. А на меня смотрели, как на живого бога. Как на Деда Мороза, что уже открыл мешок с подарками. Ну, я им обещал же новый порядок? Новую жизнь? Вот она! Кушай, не обляпайся!
Идём. Хоть и ускоренными маршами, но не очень продолжительными. Утром выступаем колонной, задолго до обеда встаём лагерем. Пока варится каша, учимся перестроениям и ведению боя фалангой – шеренгами щитоносцев. Самый выгодный вид боя индивидуально слабым бойцам. Там лично уметь надо лишь ходить строем и всё делать разом. Лично от щитоносца надо запомнить лишь, как отбивать удары щитом, да парочку ударов копьём. Всё! Вот для разминки они до автоматизма и заучивают эти два укола копьём поверх щита, да парирование щитом. А потом ходят по команде строем, под бой барабанов.
Дудочник всё же сделал барабаны. Что идеально легли в строевую подготовку. Ритм боя барабана – ритм шага. Свистки – перестроения. Сначала ходили одиночными шеренгами, потом сдвоили. Новый удар – поверх щита первого ряда щитоносцев. Как раз второй. И натиск. Это когда ритм барабана ускоряется, шаг становится быстрым, потом бегом. И удар бегущего за щитами пехотного тарана. Тупо массой тел с разгона способный проломить любой строй, снося с ног противостоящий людей в шеренгах.
Этим я хотел сделать наполеоновскую штурмовую колонну. Это когда длина шеренги по фронту меньше, чем длина боковая, чем глубина построения. Этакий людской таран. Но это в теории. Пока у нас хорошо получается только «таранить» придорожную пыль. Кто-то обязательно запнётся, через него следующий. И вот уже вся «штурмовая колонна» валяется кучей-малой. Они даже «право» и «лево» путают. Может их «сену-соломе» обучать? К ногам пучки соломы и травы привязывать? Так большая часть же «городские». В видах дерьма разбираются лучше, чем в травах.
После обеда опять идём. Да, той самой пехотной колонной под барабанный бит братка Побега. С поворотами и перестроениями на изгибах дороги всем строем под трели свистков Дудочника. Сначала выглядело до смешного нелепо. При каждом перестроении собирали гору копошащихся тел. Ничё! Привыкнут!
А прилипалы так и играют в анархию. Да посмеиваются. Особенно над Чижиком, которого я, за его прошлый косяк, загнал в щитоносцы и заставил пройти все круги ада пешего гоплита. Глядишь, интеллигентный лоск и дворянская изнеженность слезут с него вместе со старой шкурой. С ног уже слезла. Дурень! Уже сколько живёт, а так и не научился сапоги носить и портянки правильно наматывать, ботан! Ему реально очков на носу не хватает! Меч на боку таскает, а шкура с ладоней слезла от древка копья! Меч – он не элемент украшения одежды. Им как бы уметь надо пользоваться. Тренироваться, чтобы навык не утратить. А рукоять меча при постоянных упражнениях тебе так задубит ладони, что древко копья просто не сможет тебе не то, что кожу снять, а даже мозоль натереть. Вон, у мужиков, руки которых привыкли к топорам, вилам, лопатам, косе – нет проблем. Посмеиваются над «белой костью». У них даже кожа спин так обработана плетью, что стрела не пробьёт – сплошная сухая мозоль.
Я уже даже не намекаю, а в открытую прогоняю Чижика прочь, не уходит. Почему-то. Как он мне надоел! Тонкий, красивый, как девушка, да ещё глаза красные, заплаканные. Полусладкий какой-то! И такой же липкий.
А жизнь вокруг бурлила. По крайней мере вдоль дороги. Частые посёлочки за тынами, городки, города, заставы, замки. Места благостные, бойкие – река, дорога, сады, мастерские, торговые площади. Даже когда река, вильнув, убежала куда-то за горизонт, концентрация суетящихся, по-деловому сосредоточенных людей не спала. И охренеть, никаких Бродяг! Как будто и не Мир, а таджикский афган, осенне-холодный. И такой же скудный на дикую растительность. И контрастные пятна брошенных, Скверных мест.
Когда перевалили за гребень, понятна стала концентрация жизни – открылась долина у гор и столица бывшего княжества в садах и полях, теперь это столичный город, областной центр Северного округа государства нового порядка.
Город оседлал несколько холмов у подножия сглаженного, но высокого горного хребта с белоснежными шапками, омывался сбегавшими с гор речушками, соединяющихся в городе в приток Северной реки (так река теперь, при новом порядке, называется, а приток этот, соответственно – Левый). Город и вырос на устье реки у подножия гор. Вся долина покрыта садами, лесополосами, дымами мастерских, сетью дорог и каналов. Большой, мощный город. С мощными башнями и стенами в три радиуса, отмечающими эпохи роста и становления города. Кое-где роют котлованы. Вижу аж четыре этих огромных ямы. Судя по расположению – под четвертый обвод башен. Естественно, в первую очередь для контроля дорог, на север и на юг.
И заставы. Предъявляем наши документы, что нам выписали те чинуши того приболотного города. Против этого города – городка. На каждой заставе, каждому патрулю предъявляем. Потому как жетонов на наших шеях нет. Мы же пошлину так и не заплатили. Вот в этом городе и заплатим. Но сначала подожду, как и сколько народа «отвалит»? Больше уйдут «на вольные хлеба» – меньше «несправедливо нажитого» мне придётся отдать.
Входим в город через узкий тоннель под башней и прямо на вонючие и узкие городские улочки. Да им жизненно необходимо расширение! Дом стоит верхом на доме. Третьи этажи шире первых двух, нависая над улицей. Сточные системы просто не справляются, вонь такая, что нам, привыкшим к вольным порывистым ветрам Пустошей, глаза выедает.
Ещё раз жалею, что не получилось привычно забазироваться возле города. Но нас очень недвусмысленно прогнал патруль. Правильно, городская казна сама себя не наполнит. Гостевые дома и стойловые места не должны пустовать. Но, блин! Тут и так, как килька в банке! Ещё и мы с габаритными повозками, запряжёнными тупыми и упрямыми быками! И город не обойти. Радиальных дорог просто нет. Все пути, как в Рим, сходятся в этот город и, как оказалось, расходятся на огромной, но тоже битом забитой площади.
– Гля! Народ! – взревел я. – Самое время вам искать себе
