Почти любовь, почти падение - Катя Риз

   - Я свою миссию выполнил, показ открыл. Теперь наслаждаюсь результатом. А уж если ты говоришь, что всё в порядке...

   - В порядке, - кивнула Виноградова и сделала несколько глотков. - Как коллекция будет распродаваться, это, конечно, уже ваше дело, а я тоже свою работу выполнила. - И рассмеялась. - Андрюша, мы с тобой можем быть свободны.

   Кира схватила Андрея за руки.

   - Вот ещё. Юлиана, не говори ему таких вещей. Он здесь нужен. Пусть все знают, кому этим праздником обязаны.

   Андрей приподнял одну бровь.

   - Мне?

   - Конечно, тебе. Юля, посмотри на него, он даже похудел. Не ест, не спит, только работает.

   Кира улыбалась, вполне искренне, и, кажется, не заметила, как Жданов с Юлианой взглядами столкнулись, и Андрей сразу отвернулся. В последнее время у них отношения никак не ладились. Они не ругались, не были в ссоре, спокойно общались, как и раньше, обсуждали дела, спорили иногда, но вполне добродушно, и никто не знал и не замечал, что Андрей Жданов от Юлианы Виноградовой с некоторых пор бегает. О делах поговорят, и он сразу уходит. Потому что ему не по себе рядом с ней, а всё из-за того, что Катя теперь работает у неё, что Юлиана в курсе всего, или почти всего, что между ним и Пушкарёвой происходило. Она никогда его ни в чём не упрекнула, никогда не пыталась поговорить об этом, а уж тем более пристыдить. Но порой так смотрела на него, что Андрею сквозь землю провалиться хотелось. И ведь стыдно не было. Чего ему стыдиться отношений с Катей? Но каждое упоминание её имени было ему неприятно. Внутри, где-то в районе сердца, начинало что-то быстро-быстро колоть, настроение сразу пропадало, и даже солнце более тускло светить начинало. А анализировать свои чувства, Жданов как-то побаивался.

   Поначалу Андрей не думал, что Катя могла Виноградовой довериться. Спустя какое-то время узнал, что она перешла на работу в её агентство, и уехала тогда именно с Юлианой, в Египет, кажется. От него сбежала, к морю и солнцу. И когда с Юлианой встретился, по её возвращении, вроде бы между делом поинтересовался у неё, как его бывшему помощнику работается, не обижает ли Катю новоё начальство, а Виноградова тогда так на него глянула, что все слова у Андрея в горле застряли. И он сто раз раскаяться успел, что разговор этот затеял перед всеми. Рядом и Кира, и Малиновский, и даже мама, а он перед Юлианой замер, словно ежа проглотил, окаменел, и с собой справиться никак не может. Вот если бы она просто ответила ему, что всё у Кати в порядке, работает, не тужит, пусть бы даже с улыбкой это сказала, и ему пришлось бы это проглотить, он бы всё это принял, но когда Юлиана глянула на него, как на последнюю сволочь, причём лицемерную, в глазах даже свет померк. И теперь избегал лишних встреч с Виноградовой, и не спрашивал больше никогда о Кате, но каждый раз, глядя на Юлиану мучиться начинал, от неизвестности. Всякие мысли в голову лезли, о Кате Пушкарёвой, которая уже теперь чужая. Ну, была когда-то с ним, а теперь нет. Одни воспоминания остались, и от них он избавится когда-нибудь. Непременно избавится.

   Кира с Юлианой болтала, они даже смеялись над чем-то, а Андрей не удержался и ещё порцию виски для себя попросил. К женскому разговору не прислушивался, виски потягивал и взглядом по залу скользил. Только иногда на Виноградову косился, и сам же себя за это ругал. Вот о чём он опять думает? Несколько месяцев назад, когда силы кончились, и пить он вроде как завязал, по крайней мере, в тех количествах до которых быстро скатился после того злополучного совета и Катиного ухода из компании, он поклялся, что думать о всяких глупостях больше не будет. И о Пушкарёвой в первую очередь не будет думать. Когда она ушла, ему показалось, что земля под ногами зашаталась и стены "Зималетто" затряслись, но как выяснил опытным путём, всё это ему лишь показалось. И "Зималетто" пока на месте, и он по земле ходит и не падает. А то, что она ушла, наверное, к лучшему. Прав Малиновский, заигрался он. Ведь до того дошёл, что уверен был - ни дня без Кати. Без того, что придёт на работу, что она к нему выйдет, выслушает, улыбнётся, поцеловать себя позволит... если позволит. А сейчас, спустя какое-то время всё таким глупым кажется. И не те, их первые встречи, когда он напивался только для того, чтобы за руку её взять, а то, что после началось, когда он конца рабочего дня дождаться не мог, когда камин для неё разжигал, когда все мысли были заняты только её проблемами, а не работой. Когда он на ухо ей шептал что-то совершенно невероятное, отчего до сих пор не по себе и по коже мороз. Каждый раз, как вспоминал об этом, так и сглатывал нервно, а если Кира рядом была, то Андрею вдруг стыдно становилось, что не для неё всё это было, и сердце на самом деле билось, по-настоящему, но не для неё. А для Кати Пушкарёвой.

   Хотелось бы рассмеяться, но не смешно совсем. Не смешно.

   Андрей всё удивлялся, что они с Катей не встретились ни разу. Она не помогала Юлиане с показом, не появлялась на тех мероприятиях, где Андрей случайно с Виноградовой сталкивался. А у него уже рефлекс начал вырабатываться - Юлиану видел, и сразу оглядываться начинал. Катю глазами выискивал. Правда, Зорькин ему потом сознался, что Катя в постоянных разъездах. Из Египта с Юлианой вернулась, и почти сразу в Питер уехала. Потом в Иркутск, после в Лондон улетела. Всё гоняется за кем-то, по указке Виноградовой. Но, кажется, Катю это вполне устраивает, она не спорит. Андрей тогда покивал, в глаза Зорькину заглянул и понял, что тот не в курсе их отношений. Не понятно почему, но легче стало. Чем меньше людей знает, тем лучше. Ведь когда-нибудь они с Катей всё равно столкнуться, Андрей почему-то был в этом уверен. Только не знал, как тогда себя поведёт. Поздоровается, улыбнётся и уйдёт? Как чужой. Да, наверное, так и будет.

   Всё в их отношениях было не так. С самого начала. И самое правильное было в том, что они расстались. Пока всё окончательно не запуталось и не осложнилось. Например, узнали бы все... что бы они тогда делали? Что он бы делал? С Катей, с Кирой, с родителями, да и вообще, с общественным мнением? Андрей совсем не был уверен, что справился бы. И если бы они расстались после этого, то было бы в сто, тысячу раз хуже. Жданов и так себя последним мерзавцем чувствовал, а если бы Катю не смог защитить от нападок Воропаевой и от осуждения родителей, то тогда совсем крест на себе ставь. И из-за всего этого слабаком себя чувствовал. Как-то враз понял, что не готов к трудностям, переживаниям, к тому, что сердце бьётся и колет где-то там, глубоко внутри: не достать, не посмотреть, не избавиться от этого досаждающего ему ощущения. И к тому, что Катя ушла, его не простив, не захотев простить, не выслушала, и презирает его скорее всего, он тоже был не готов. Он так старался ей помочь, из кокона её вытащить пытался, объяснить, как всё может быть, и после всего этого оказаться мерзавцем в её глазах, совсем, как тот парень, который так сильно обидел её, что могло быть хуже?