Во мраке, переходившем в серебро - Kaтя Коробко

Мама дома была в порядке, хоть и предоставлена сама себе. Я созвонилась с физиотерапевтом Дианой, физиотерапию возобновим на следующей неделе уже с более обозримыми перспективами на улучшение.

В понедельник дозвонилась до терапевта Лоры и получила неоднозначный ответ, что всё в моих рукам. Надо посмотреть. Можете поступать, как хотите. Терапевт отвечает только за своего пациента и не даёт советов о внешних действиях. До сих пор не привыкла, что помогающие специалисты не принимают ничью сторону и отвечают обтекаемо, даже в кризисной ситуации. Здесь ничего нового, но мой вопрос так и остался открытым. Следующим человеком по списку была доктор Тамини, так как она врач и часть команды, которая помогает моим детям. Она советует позвонить в службу защиты детей и семей. Мы с этой службой имели дело, так как школа уже напускала их на меня. Я боюсь с ними связываться, и мне стыдно доносить, но это четкие инструкции от самого компетентного советника. Я звоню в службу, мне перезванивает женщина и долго расспрашивает о случившемся. Лора несовершеннолетняя, а ее сестра — тем более, свидетельства детей не считаются достоверными. Если один родитель издевается, а второй не издевается, то служба, по законам штата Нью-Хэмпшир, тоже не вмешивается. Это в сумме то, что мне донесла агент Кэрри. Она попросила поговорить с Лорой, и мы назначили время. Лора с ней провела больше часа на телефоне. В общей сложности я потратила почти полный рабочий день на переговоры с ДДС на протяжении недели. Расследование заняло шесть недель и пришло к выводу, что ничего делать не будут. Потом разгневанный Питер сделал ответный донос на меня, и служба продолжила свою работу в противоположном направлении.

Ну а пока я еле дождалась своей сессии с психологом Аней в середине следующей недели. Как я раньше жила без психолога? Подругам все эти драмы не расскажешь, а если расскажешь — рискуешь узнать, что они по этому поводу думают. Не всегда прилетает поддержка. Моя жизнь представляется мне путешествием по просторам океана небольшой лодки, которая едва держится на плаву. Я пытаюсь не утонуть, одновременно построить плот и придумать, как выплыть. Естественно, у меня не получается, так как, привет маме и бывшему мужу, я привыкла хотеть невозможного. От развала суденышка вокруг плавают предметы. Вполне возможно, что в плавающем вокруг меня мусоре есть полезные вещи, которые могут помочь, но я в сумятице их не вижу. Аня, как диспетчер, видит и приближающуюся катастрофу, и погоду, и окружающие предметы, и исходя из этой информации может давать конструктивные советы. Но самое главное, она видит меня со стороны. Она за меня, желает моего успеха и помогает мне. Мне этого недостает. Я — один в поле воин и, притом, что у меня было много неприятностей в прошлом, союзников у не прибавилось. И ресурсы — если бы этот тонущий человек смог смастерить плот на ходу! Без ресурсов не выжить. Моим ресурсом является свободное время и уверенность в себе. Аня помогает перетрусить и мое расписание, и мое мышление в сторону освобождения времени на себя.

За время сессии я едва успеваю рассказать о происшествиях. Аня насоветовала разных техник для снятия своего стресса и также предложила побеседовать с Лорой, которую еще не отпустило. Она потеряла веру во всех мужчин и не хочет общаться с отцом ни под каким предлогом. Ее мачеха так и не отвечает на Лорины звонки. После двухнедельного молчания она написала сообщение, что не хочет обсуждать случившееся и сейчас не может общаться с Лорой. Это тяжелый удар для девочки от человека, которого она очень любит. Лорин терапевт справляется с задачей так себе. Дочь рыдает, плохо спит и не хочет выходить на улицу. С Аней она поговорила, но и с ней не было особого сдвига, раны заживают потихоньку. Зато я придумала очень эффективный способ облегчения ее состояния. На мои молодые вишневые деревья в саду напали японские жуки. Эти блестящие зелено-металлические красавцы поедают листья растений до скелетного кружева из жилок. Павлиний блеск покрывает вишневые деревья плотной чешуей, оставляя от листьев лишь фантомы. Разбрасывать пестициды я не готова, а следующий эффективный способ борьбы с этими зверями — собирать их вручную и складывать в банку с мыльным раствором. Дала это задание Лоре.

— Лорочка, детка, есть задание для тебя в саду, но не посадить среди цветов сорок розовых кустов. Более кровожадное. Надо пособирать вредителей.

— В банку с мыльным раствором?

— Да, в нее. Жуки не будут громко кричать и звать на помощь. По крайней мере, нашим ушам их крики не слышны.

У Лоры хищно загораются глаза.

— И я буду их топить? Хорошо, сделаю.

За пару часов в саду она насобирала большую банку жуков, вымещая на них свой гнев и ярость, и стала спокойнее. Аня предложила еще арт-терапию. Надо было нарисовать принцессу и оборонительные сооружения вокруг. На рисунок Лора не раскачалась.

Вася стал менее звездной личностью в семье из-за драмы с Лорой. В очередной понедельник после работы мы с ним ездили на тренировку по футболу. На этот раз он меня ждал. Он любит футбол всё меньше, ему не нравится бегать потным по полю в жару, только лишь общение с футбольными друзьями еще поддерживает интерес к тренировкам. Надеюсь, к осени интерес останется и ковид пройдет, чтобы не было повода отменять тренировки.

Насущный вопрос о финансах не сходит с повестки дня и особенно мучает ночами. На работе есть информация про новый грант для предпринимателей в Вермонте. Опять сложные условия подачи, неизвестные условия отдачи и сроков выдачи. Я задействую свой офис и бухгалтера для заполнения необходимых данных. Нам очень нужна помощь, ибо мы висим на волоске. Давят долги от бездеятельности, и нет доходов их перекрыть.

Дома не проходит психологическое напряжение. После происшествия с Лорой я говорила с Ником. Он семейный терапевт и предложил встретиться с обоими детьми, обсудить с ними проблему. Все психологи сходятся на том, что дети должны оставаться детьми и оставить родителям взрослые проблемы. В этом и смысл разговора. Что бы ни делал папа или мачеха — они взрослые люди и разберутся сами. Дети не должны участвовать, помогать, так как за взрослых не в ответе. Легче сказать, чем сделать, но беседа была проведена. Неважно, сколько лет в разводе, дети продолжают винить себя в разрыве родителей.