Город Солнца - Брайан Стеблфорд

Поток слов оборвался не замедлившись перед концом. Я должно быть затаил дыхание, без всякой на то причины. Теперья перевёл его и глубоко вдохнул. Я пребывал в полнейшей растерянности. Я не знал, что и подумать.

- Ну а что теперь? - Спросил я, непроизвольно повторяя вопрос, заданный мне Карен.

- Мы должны выяснить, что вы знаете. Мы должны разобраться в том, что скорее всего сделают ваши друзья на борту корабля, и какие последжствия наиболее вероятно будут иметь их действия.

- Вы хотите, чтобы я рассказал вам всё это.

- Ты {расскажешь} нам всё.

Я оглядел комнату. Я по-прежнему не видел дыбы. Или ящика с раскалёнными железяками. Может, они держали это где-то в чулане.

- Судя по тому, как ты это сказал, - произнёс я мрачно, - у вас есть способы заставить меня говорить.

- Он не воспринял насмешку, но я услыхал, как прыснула Карен. Она была по-прежнему у двери своей камеры, прислушиваясь к каждому слову. Это был очень короткий смешок.

- Мы должны знать правду, - сказал Эго. - Всю правду.

- И ничего кроме правды, - пробормотал я. - Полагаю, у вас имеется сыворотка правды.

- Сам, - произнёс человек в чёрном, - находится в исключительно выгодном положении для изучения влияния психотропных средств. Думаю, ты понимаешь почему. Ты ведь помнишь, что клетки нашего компаньона эволюцией приспособлены находиться в постоянном процессе экспериментирования. Сам унаследовал, на умственном уровне, кое-что из этого устремления. Биохимические ресурсы жизненной системы Аркадии весьма богаты.

- Готов биться об заклад, что так оно и есть, - пробормотал я. Сам, как было сказанно, находился только в самом начале осознания некоторых из своих потенциальных возможностей. Каждый раз, когда он исследовал новую проблему, то открывал целый спектр новых возможностей...

- Боюсь, что должен попросить тебя снять свой костюм, - сказал Эго. - Мы не знаем, какое влияние твоя фильтрационная система окажет на лекарство. Я даю тебе своё слово, что ты не будешь... инфицирован... компаньоном.

Я бы и двух пенсов не дал за его слово чести. Но у меня даже не было другой возможности, которая стоила бы двух пенсов. В ситуации, когда тебе не представляется никакого выбора, нужно, хотя бы сохранять достоинство.

- Здесь? - Спросил я.

- Думаю, это место подходит, как и любое другое, - ответил он. И возможно, будет необходимо вернуть тебя в твою камеру... после.

Я вернулся в камеру и медленно начал раздеваться.

Откуда-то, словно чёрт из табакерки, появвился Слуга с миской наполненной чем-то похожим на овсянку. За ним следовали другие Слуги. Похоже, что здесь собиралась довольно большая толпа. Один из них привёл Карен - ей было позволено остаться в своём костюме. Я решил, чтора зрешение ей присутствовать в определённой степени было мне на руку. У меня появилялся свидетель, который мог позже рассказать, что произошло.

- Лекарство погрузит тебя в сон, - мягко сказал Эго. - Боюсь, что испытание будет не совсем приятным. Твоя {личность} может испытать галюцинации подчинящиеся подсознанию. Понимаешь, воля должна быть изолированна от памяти, чтобы информация могла быть вспомнена точно и последовательно.

- Забудем о вступительной лекции, - сказал я. - Давайте покончим с этим.

Слуга вручил мне чашу.

{На вкус} это не имело ничего общего с овсянкой.

Глава 15

Мне снилось, будто я провожу ночь на голой горе.

Поднялся ветер, который свирепо завывал среди тёмных сосен, чьи ветви мотались и раскачивались, словно тёмные крылья ветрянных мельниц, в товремя, как духи деревьев плясали под музыку всбесившегося воздуха. Небо над головой было ясным, но гора являла собой оазис в безбрежном океане облаков, защищаемым какой-то сверхъестественной силой от бури, свирепствовавшей вокруг с такой яростью, что ни один путешественик не смог бы взойти на гору без помощи потусторонних сил. Северный, западный, южный и восточные кромки неба кромсались молниями а земля была залита потоками ливня.

Ведьмы прилетали сквозь бурю, защищённые коконами непроницаемой тьмы, ведомые дьявольскими автопилотами, верхом на демонических баранах или козлах, или же на чёрных конях с горящими глазами, или на прутиках и мётлах, остро-пахнущих мазями.

Огни вспыхивали вокруг вершины горы, которая светилась фиолетовым и синим - огни, которые плясали вокруг сосен, но не пожирали их, их пламя и жар только подчёркивали темноту Божьей ночи.

Хозяин не прилетел на сборище, но просто... возник из чёрных теней горных склонов, из каждого осколка скалы. Он был чудовищен, как по размерам, так и по форме, с огромными рогами, похожими на бараньи, с козлиной бородой и с ногами огромной олбезьяны. Его ступни имели форму орлиных лап, ягодицы были как у самца-мандрилла. Свет - белый свет - плясал вокруг его лица, словно дождь из расплывчатых искр. Кожа его была прозрачной. Под плотью отчётливо был виден жёлтый череп и окружности налитых кровью глаз. Видны были и вены, которые проступали сквозь плоть, словно разветвлённая паутина толстых, просмолённых труб, казавшиеся на первый взгляд клеткой, служившей для содержания внутренностей и для демонстрации внутреннего устройства.

Плоть лица, почти невидимая, не несла на себе никакого выражения, которое можно было бы разобрать или интерпретировать. Но глаза, сидевшие в черепе и выступающие из глазниц, наливаясь кровью, казались одновремено и ужасающими и задумчивыми... свирепость, отчаянный гнев вечного страдания.

Ведьмы, прибывая одна за дугой, представлялись ему, кланялись и целовали его полу-окрашенные ягодицы. Затем своими губами, благословенными таким образом, они поворачивались друг к другу и целовались. И тогда их плоть становилась видна, их покровы исчезали под воздействием чёрной магии, открывая белизну костей и черноту вен, словно у гротескных морских созданий, изгибаясь и свиваясь при их движениях, сплетаясь и переплетаясь в кровавой страсти злобных поцелуев.

Затем начались истязания, когда ведьм, которые совершили недостаточно зла, бичевали узловатыми верёвками до тех пор, пока чёрные вены не прорвали невидимую поверхность их рассечённой кожи и брызнули чёрной кровью. И каждая чёрная капля, падавшая на землю, оставалась живой, заползая, словно червь в щели горы. Всё время, пока ведьмы кричали в агонии своей пытки, им вторило эхо божественного возмездия, которое в своё время проклянёт их всех, и обречёт на те же вечные страдания, которые изнуряли их хозяина.

Угощение, как и сам хозяин, выросло из вещества скал. Сгнившая трава, камни, отбросы, перегной, сосновая хвоя и птичий помёт - всё это превратилось в мясо и булки, сахар и приправы. Горные потоки наполнились смесью крови и вина, и дьявол выплюнул пламя, чтобы поджечь её. Ведьмы ели, зная, что их угощенье оставалось тем, чем было, не смотря на кажущий ся внешний вид, и подхлёстывали свои дикие развлеченья, пренебрегая этим знанием.