От империй — к империализму. Государство и возникновение буржуазной цивилизации - Борис Кагарлицкий

Этой идиллии, однако, дано было продолжаться недолго. Генрих умер, так и не дождавшись коронации в качестве официального монарха Франции.

Если Генрих V был политиком «пассивной революции», то его младший современник Иржи из Подебрад (Jiří z Podebrady) обязан своим успехом настоящему революционному движению снизу.

Отец Иржи, Виктор из Подебрад, был одним из руководителей таборитов — радикального крыла гуситов, однако через некоторое время перешел в лагерь умеренных. Иржи быстро выдвинулся как военный лидер, член партии Чашников. В 14 лет он участвовал в сражении при Липанах (Lipany) в 1434 году, затем был гетманом милиции в восточных провинциях Богемии. После смерти Сигизмунда в Чехии начинается новое междуцарствие. Когда под давлением католической партии новым королем был избран Альбрехт V Австрийский (по совместительству являвшийся Германским императором под именем Альбрехта II), Виктор и Иржи из Подебрад примкнули к оппозиции, добивавшейся избрания Казимира Польского.

После битвы при Липанах гуситская и отчасти даже католическая знать закрепила за собой собственность, захваченную в ходе кризиса, но положение победителей оставалось шатким и двусмысленным. Королевская власть была формально восстановлена, но ослабела настолько, что монарх не мог не только навязывать свою волю правящей элите, но и гарантировать соблюдения ее собственных интересов с помощью эффективной государственной машины.

Смерть Альбрехта Габсбургского в 1439 году опрокинула планы тех, кто связывал с реставрацией монархии в Чехии надежду на консолидацию политической реакции. Борьба католицической и гуситской партий возобновилась с новой силой. Эта борьба открыла Иржи из Подебрад путь к власти. Не имея 20 лет от роду, он уже занял видное место в среде чашников-утраквистов. Смерть Альбрехта вновь оставила Чехию без короля. Для поддержания внутреннего порядка страна была разделена на округа. Иржи из Подебрад был избран начальником Краловеградского округа, что позволило ему в 1444 году стать во главе утраквистской партии.

В 1448 году войска Иржи заняли Прагу, разогнав местную власть, которая находилась в руках католиков и умеренных чашников. Этот переворот сделал Иржи фактическим лидером страны, однако он не стал и на первых порах не пытался стать королем. С 1452 года он числился официальным правителем Чехии. Табор без восторга, но все же признал нового правителя и открыл ему ворота. Некоторое время спустя монархия была в очередной раз реставрирована. Склонный к компромиссам Подебрад согласился на воцарение Ладислава I (Ladislas).

Король-ребенок Ладислав Габсбург был избран на богемский престол в 1453 году, а Иржи из Подебрад оставался фактическим правителем страны в должности регента. Несмотря на появление в Праге законного короля, Иржи продолжал уверенно направлять политику государства. Очередной монарх прожил недолго. В 1457 году Ладислав скончался. После его смерти Чехия опять осталась без короля и в 1458 году созванный Иржи сейм избрал его королем. Аналогичным образом в соседней Венгрии был избран на престол Матиаш Корвин (Mátyás Corvin) из семьи Хуньяди (Hunyadi), тоже не принадлежавший к королевскому роду.

Когда Иржи наконец был коронован 2 марта 1458 года королем Богемии, он стал первым официальным лидером европейского Запада, не исповедовавшим католическую веру. Даже поддержанная Австрией католическая партия выразила лояльность новоизбранному королю, который обеспечил религиозную свободу в Чехии. Более серьезное сопротивление встретил Иржи в Моравии и Силезии.

Бонапартистский режим, установленный Иржи из Подебрад, связанный с восстановлением гуситской идеологии и укреплением центральной власти, опирающейся на пражских бюргеров, был, несмотря на явный сдвиг «влево», построен на компромиссах. Земельная аристократия воспринимала новую власть противоречиво. Администрация Иржи ей не нравилась, но во многом соответствовала ее потребностям. Новый режим был достаточно силен и эффективен, а главное имел легальный статус, позволявший узаконить результаты земельного передела, произошедшего в ходе революции.

«Великолепный администратор», по оценке чешского историка Йозефа Мацека, Иржи из Подебрад еще в молодости научился основам хозяйственного управления, занимаясь семейными делами в родовой вотчине на востоке Богемии[234]. Подобно Генриху V английскому и своему младшему современнику Генриху VII Тюдору, он был в равной степени рыцарем и хозяйственником: умея руководить войсками на поле боя, он ничуть не хуже разбирался с финансами и экономикой.

Была налажена работа налоговой системы, теперь государство могло опереться на постоянный приток средств в казну. Прекратилась порча монеты. Для помощи в решении хозяйственных вопросов ко двору пригласили советников из Германии и Италии. Судебная власть была упорядочена и начала исправно работать. Общественный порядок, отсутствие которого столь явно подрывало авторитет любой власти на протяжении предыдущих лет, был также восстановлен. Военные силы Чехии король реорганизовал на основе местных ополчений (ландфридов). Мирные соглашения были подписаны со всеми основными политическими и военными группировками. Дольше всех колебался Табор. Но, как отмечает Й. Мацек, там возобладали «интересы консервативной буржуазии»[235]. Табор был уже совсем не тот, что при Яне Жижке и Прокопе Голом. Успешное экономическое развитие превратило бывший оплот плебейского коммунизма в «нормальный» буржуазный город, в котором развернулась острая борьба между противостоящими классами. Радикалы Табора в полном соответствии с логикой ультралевых заявляли, что не видят никакой разницы между католической партией Ульриха де Рожмберка (Ulrich de Rožmberk) и чешской национальной церковью Яна Рокицаны (Jan Rokycana), за которой стоял Иржи из Подебрад. Как бывало и в последующих конфликтах, подобная позиция привела ультралевых к самоизоляции и политическому краху. В 1452 году лидеры радикалов были арестованы самими таборитами и выданы Иржи, который заключил их тюрьму в своих родовых Подебрадах.

Фактическая власть в стране перешла к буржуазии и мелкопоместному дворянству. Из них формировалась новая администрация, причем назначаемые на государственные должности бюргеры автоматически становились дворянами. Однако в полном соответствии с марксистской теорией бонапартизма правительство Иржи постоянно балансировало между «правыми» и «левыми», стараясь задобрить знать, демонстративно учитывая ее интересы. Как отмечает американский историк, проводя свои реформы, Иржи постоянно заботился о том, чтобы «умиротворить своих противников и консолидировать поддержку своих союзников среди баронов»[236]. Как типичный лидер бонапартистского типа Иржи вынужден был балансировать между конфликтующими социальными силами, периодически вызывая недовольство дворянства, но удерживая под контролем демократические низы общества. Задача власти состояла в консолидации итогов гуситского движения — в том виде, в каком они устраивали средние слои тогдашнего общества — и с этой задачей король-еретик блестяще справился. Католической партии потребовалось полтора столетия, чтобы восстановить свое господство в Богемии, да и то произошло это уже в другую эпоху и в других социально-политических и экономических условиях. Успех короля Иржи зиждился на его умении находить компромисс буквально со всеми. Благодаря этому своему качеству, он не только умудрялся сохранять власть, несмотря на напор с разных сторон, но и заслужил почти единодушное одобрение историков разной политической ориентации. Консервативный Оскар Егер пишет про него как про лидера, который правил «выказывая разумную политическую сдержанность, и старался вновь соединить нацию»[237]. Он противопоставляет эффективность гуситского короля продажности и бездарности современных ему немецких правителей: «благодаря упорядочению своих финансов и прекрасно организованным военным силам он пользовался в продолжении всего своего царствования ролью третейского судьи среди бесконечных споров немецких городов и князей между собой»[238]. Чешский марксист Мацек характеризует его как «исключительно способного политика, который прекрасно понимал и возможности своей власти, и ее границы»[239]. Кембриджская история Средних веков превозносит Иржи из Подебрад как одного из самых передовых людей своего времени: «В плане образованности, его конечно не сравнить с таким знаменитым чешским королем как славный Карл IV или многими принцами того времени, особенно в Италии. Он не знал латыни и из иностранных языков владел только немецким. Но он обладал тем, чего у большинства наследных монархов его времени не было — талантом правителя и дипломата»[240]. Дружеские отношения, которые установились между еретиком Иржи и рядом католических правителей, имели «почти революционное значение» (almost revolutionary significance)[241]. Происходило разделение религиозного и политического, утверждался (задолго до Аугсбургского и Версальского мира) принцип государственного суверенитета. Политические партнеры Иржи внутри и вне Чехии вынуждены были признать, что религиозные различия не касаются «вопросов управления и администрации» (matters touching government and administration)[242].