Губитель максаров - Юрий Брайдер

Однако шаги миновали его стороной и вскоре затихли где-то вдали. Что такое? Неужели Хавр запамятовал то место, где остался лежать Окш? Ладно, пусть побродит. Не подзывать же его свистом.

Теперь шаги слышались то слева, то справа — можно было подумать, что тот, кому они принадлежат, собирает грибы, а не разыскивает истекающего кровью пленника.

Но вот где-то поблизости хрустнула сухая ветка, вот задетый неосторожным движением куст уронил со своих листьев росу, вот уже слышно прерывистое дыхание притомившегося от долгой ходьбы человека, вот уже Окш чувствует на себе чей-то взгляд… Ближе.;, Ближе…

…Еще ближе… Пора бить шпорой между этих глаз… Но почему они такие зеленые? Почему вокруг них сияет серебряный ореол? Почему с алых губ срывается не сиплый говорок, который Окш уже успел возненавидеть, а звонкий издевательский смешок:

— Ну что разлегся, как баба на сносях? Ножки разболелись?

Рагна! Откуда она здесь взялась? А где тогда Хавр, чтоб ему пусто было!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Окш раньше и представить себе не мог, что так обрадуется этой вертихвостке. Сейчас, наверное, он не стал бы возражать, даже если бы она вновь вознамерилась усесться ему на грудь.

Однако на сей раз Рагна была настроена совсем иначе, чем во время их первой встречи. Не до шуточек ей было нынче и даже не до разговоров.

Присев перед Окшем на корточки, она бесцеремонно стянула с него левый сапог и прямо через бинты ощупала рану.

— Все в точности, как я и нагадала, — пробормотала она, возвращая сапог на прежнее место. — Коней с такими ранами добивают…

— А ты слыхала, что раненые кони иногда лягаются? — Окш, раздосадованный болью, которую Рагна причинила ему, приставил к ее переносице обломок шпоры.

— Пень безмозглый, — она легко оттолкнула его от себя. — Сколько раз тебе надо говорить, что железо не может причинить вред максару?

— Ладно, я пошутил… — Окш был немного смущен ее поведением (все выглядело так, словно Рагна помимо своей воли оказывает ему огромное одолжение). — А почему ты не предупредила, если заранее знала, что меня подстрелят?

— Далеко была, — буркнула девчонка. — Знаешь, сколько времени я уже на ногах?

— Не знаю.

— А я не скажу. Чтоб не пугать тебя зря… Идти, конечно, не можешь?

— Надо попробовать… — Пытаясь встать, он вцепился в кусты.

— Лучше и не пробуй! — Рагна с досадой скривилась. — Мне вас, мужиков, даже касаться противно, но тут уж ничего не поделаешь… Придется послужить тебе кобылкой. — Она повернулась к Окшу спиной, такой хрупкой, что лопатки торчали на ней, как недоразвитые цыплячьи крылышки.

— Боюсь, надорвешься, — произнес он с сомнением. — Уж лучше я поползу. На боку у меня неплохо получается.

— Цепляйся гад! — взвыла она. — Некогда мне тут с тобой препираться! Я не тебя спасаю, а себя!

Делать нечего — Окш привалился грудью к спине Рагны, а она тотчас перехватила его закинутые вперед руки. Встала девчонка с видимым трудом — слабовата еще была в коленках, — зато свой немаленький груз поперла вперед довольно энергично. Еще и покрикивала при этом:

— Не дыши мне в затылок! В сторону дыши! По мере того, как они, выбирая места поотложистей, пробирались через лес, шея девчонки от напряжения наливалась кровью. Благодаря этому обстоятельству Окш удостоверился, что ее довольно аккуратные ушки были недавно отрезаны, а потом вновь пришиты на место — шрамы, ранее незаметные, выступили багровыми полосками.

— Ну все, кажется, добрались, — прохрипела она, выходя из зарослей на открытое место. — А ты отожрался за последнее время… Кабан кабаном…

— Возмужал, — поправил ее Окш, стараясь за развязным тоном скрыть свой стыд (со стороны, наверное, они представляли уморительное зрелище — тонкая, как стебелек, девчонка волокет на себе крепкого парня).

Невдалеке паслась довольно ухоженная пегая лошадь, запряженная в крепкую телегу, до недавнего времени, как видно, принадлежавшая местному мельнику. В телеге кто-то лежал, небрежно прикрытый сеном, и Окш сразу догадался, что это был Хавр.

— Живой? — поинтересовался он.

— Этот-то? — Рагна последним усилием взвалила Окша на задок телеги. — А я почем знаю? Но била я его не до смерти, а только до потери сознания. Когда очнется, вожжи в рук возьмет. А не то слишком много чести для тебя максара в кучерах иметь.

— Я бы на твоем месте был с ним поосторожней. — Окш покосился на лежавшего вниз лицом Хавра. — Это не простой человек. На таких вот ублюдков даже сила максаров не действует.

— Сила максаров действует на всех живых существ, — сказала девчонка с вызовом. — И на таких, о которых ты ни малейшего представления не имеешь… Хотя подчинить своей воле барана или свинью куда труднее, чем человека. Я уже не говорю про змей и тарантулов. Их лучше всего просто давить каблуками. Нельзя похитить душу у того, у кого ее нет. Почти невозможно проникнуть в сознание того, у кого в голове не мозги, а мякина. Ты просто не представляешь, сколько людей имеют сознание животного. С такими не стоит возиться. Максары обладают не только могучей волей, но и железными мышцами.

— Добавь к этому баранье упрямство, — заметил Окш, устраиваясь в телеге поудобнее. — Похоже, словами тебя не убедишь… Ладно, если не хочешь учиться на чужих ошибках, будешь это делать на своих… А за ним я сам присмотрю. Надеюсь, вдвоем мы одолеем его… Теперь расскажи, как ты меня разыскала и куда собираешься везти…

— Ты уверен, что я обязана отчитываться перед тобой? И что будет, если я воздержусь от объяснений? — Разобрав вожжи, Рагна погнала лошадь мелкой рысцой, еще раз доказывая, что опытный наездник, и сидя на облучке, лицом в грязь не ударит.

— Что будет? — задумался Окш. — Сам не знаю… Скорее всего я просто покину тебя возле первого попавшегося человеческого жилья.

— Вот, значит, как ты благодаришь меня за спасение! — патетически воскликнула Рагна.

— Спасение? — удивился Окш. — Ну это чересчур сильно сказано. Я ведь не собирался ни умирать, ни сдаваться. Наоборот, ты даже разрушила мои ближайшие планы.

— Одолеть жестянщиков при помощи других жестянщиков? — фыркнула девчонка. — Нечего сказать, достойное занятие для максара!

— Каждому свое… Ты и про уши свои мне не расскажешь?

— Как будто ты не догадываешься!

— Подожди… Бывает, что виновата голова, а отвечает задница. А за кого ответили твои уши?

— За чересчур длинный язык.

— Наконец-то я начинаю что-то понимать. Выходит, мамаша все же поймала тебя?

— Ладно. — Рагна стеганула лошадь чуть сильнее, чем следовало бы. — Как видно, придется мне все рассказать. Или почти все. Но учти, ты сам напросился. Поэтому помалкивай, сопи носом и слушай. А тем более не пытайся потом ничего изменить. Уже поздно. Не собираюсь тебя пугать, но на некоторое время ты попадешь в зависимость от чужой воли…