Портреты замечательных людей. Книга первая - Владимир О. Смирнов

на противоположном берегу – храм другой постройки. Его возводили на века, и в богоборческие времена молитва чья-то спасла от порухи. Он и сейчас как будто прячется в тени, словно не пришел в себя от лихолетья.

С игуменом Кириллом мы беседовали после общей трапезы. Настоятель храма, крупный от природы человек, представлялся мне подчас почти что невесомым: какая-то воздушная, может быть духовная субстанция временами словно подменяла плоть.

В гостиной было тихо и величественно, как в музее. Патриарх Кирилл, как Пастырь, кажется, вот-вот сойдёт со своего портрета на стене. Другую стену занимают фотографии вождей Белого движения и фотографии семьи последнего царя. В небольшой рамке на столе выразительный портрет опричника Скуратова – и через пять веков не глянешь без опаски на него.

* * *

– Отец Кирилл, расскажите, пожалуйста о себе, о своих родовых корнях.

– Я уроженец Донбасса, Луганской области, родился в небольшом шахтёрском городке Артёмовске в 1957 году. Отец, Сергей Яковлевич, из крестьянской семьи, закончил всего четыре класса и после службы в армии приехал в Луганскую область на заработки. Он работал на шахте. Мама, Евдокия Ивановна, работала в столовой.

– Они были верующими людьми?

– У отца был страх перед какими-то высшими силами, но он не был воцерковленным человеком, конечно, и в церковь не ходил.

Мать крестила меня на ночь, в доме были пасха и куличи, но церковь она оставляла на потом, когда выйдет на пенсию. Ну и действительно, потом она усердно посещала храм.

– Что же привело вас в церковь?

– В школе я любил историю. В учебниках истории было много фотографий с видами храмов, и они меня завораживали, находили отклик в моей душе, звучали для меня небесной музыкой.

Церковь представлялась мне таинственной, окном в иной мир, влекла к себе, и подростком меня потянуло в храм.

Храм находился в соседнем городке, сейчас он называется Алчевск, и неотмирность храма мне запала в душу. Добирался я автобусом, старался никому не попадаться на глаза, и долго это было моей тайной, но однажды, что, конечно, было неизбежно, тайна всё равно открылась.

Отца это насторожило. Он пошел к директору школы, и директор ему сказал, что тоже обратил на меня внимание. На следующий день, когда был разбор наших письменных работ по обществоведению и очередь дошла до моего изложения, директор с удивлением возвысил голос: «Вы представляете, у нас в классе есть ученик, который слово Бог пишет с большой буквы?!» И все как засмеялись. Директор должен был по должности отреагировать и вызвал меня на беседу. Это было уже в десятом классе.

– Сверстники не задирали в школе, не дразнили вас?

– Нет, этого не было. Отец только добродушно, но и не без раздражения называл меня «дьячком».

– Что было после школы?

– После школы поступил в МГПИ имени Ленина, на исторический факультет.

В институте угнетала бездуховность, уже было время позднего брежневизма, уже шло разложение и не было идейной крепости. Во время учёбы активно посещал московские храмы.

После института по распределению попал в Белгородскую область, в сельскую школу. Буквально две недели поработал, стало известно, что посещаю храм. Пошла молва. Вызвали в отдел районного образования и предложили уволиться по собственному желанию. Я рассчитался, порвал комсомольский билет и поехал домой. Примерно месяц пожил дома и затем отправился в Почаевскую лавру. Сначала меня взяли трудником, но скоро дали мне подрясник, и я стал послушником.

В лавре пробыл меньше года. Приехала комиссия из Киева, стали шерстить молодых, и благочинный посоветовал мне не идти на собеседование. Я собрал вещи, пошел на автовокзал, по дороге надумал поступать в семинарию, вернулся обратно в лавру, попросил благословения, и духовник меня благословил.

– Что необходимо для поступления в семинарию?

– Необходимо пройти собеседование и знать основные молитвы. После семинарии в Загорске, так назывался тогда Сергиев Посад, я оказался в числе насельников Данилова монастыря. Это первый монастырь, который открыли в перестроечное время, и древнейший монастырь Москвы. Князь Даниил, сын Александра Невского, основал этот монастырь в 13 веке.

– Вы монах?

– Да, я принял постриг в 1984 году и пребывание в монастыре совмещал с учёбой в Духовной академии.

– Вы уже 33 года живете по строгому обету. Монашество не тяготило никогда?

– Отец был против того, что я пошел в монашество, а мать не говорила ничего. Ну а потом, конечно, они смирились со всем.

Дело в том, что монашество – это призвание. «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал», – сказал Господь. В монашестве есть что-то сокровенное, но, конечно, если Бог не даст силы, если Бог не станет вести и ограждать, то монашество будет очень жалко выглядеть.

– Монахи, как известно, день рождения не отмечают, но всё равно, скажите, пожалуйста, кто вы по гороскопу и верите ли вы в связь судьбы человека с местом и временем его рождения?

– Вообще и для обычных христиан день ангела является приоритетным над днём рождения. У нас членов общины чествуют именно в этот день. У монахов это день святого, имя которого они получили при постриге.

Гороскопов мы чураемся, потому что это противоречит принципам христианской веры. Для христиан понятно, что ничего случайного в жизни не бывает, но определяющим является воля Божья, а не расположение звёзд.

– Как давно вы стали настоятелем?

– Я здесь с 1991 года. Храм святителя Николы на Берсеневке – это древнейший храм Замоскворечья. На этом месте был сначала монастырь. Нынешнее здание храма было построено в 1657 году, и это был домовый храм Малюты Скуратова.

– Вот оно что! А я голову ломаю, почему его портрет на столе стоит.

– Портрет – это дань истории. Я точно не скажу, кто автор портрета, но усадьба, где мы находимся, была поместьем Малюты Скуратова, а сам он, как известно, погиб во время Ливонской войны, на ратном поле под стенами одной из крепостей в Прибалтике.

– Настоятель храма, игумен Кирилл… Как это надо понимать? Растолкуйте, может быть, для людей, далёких от церковной жизни.

– Настоятель храма – это административная должность, а игумен – звание духовное. Оно примерно соответствует званию майора в армии. Иеромонах – лейтенант, игумен – майор, архимандрит – полковник, а уже дальше идут архиерейские чины – это генеральские звания, и, стало быть, патриарх по такой аналогии – маршал.

– Ваши родители были у вас в храме?

– Да. Они неоднократно приезжали сюда. Отец говорил, что легче перекидать машину угля, чем