Антисвинизм. Чёртов узел - Наум Баттонс

– Времени уже нет, Хряк! Скоро должен вернуться Пират, а у нас ещё и «конь не валялся»! Я тебе уже говорил, кто должен остаться в свинарнике. Честные и порядочные. А вот те, кто захочет покинуть так называемую родину; кто достаточно ленив, жаден, хитёр и умён для того, чтобы расселиться среди других животных; кто достаточно нагл для того, чтобы паразитировать на их труде, на их творчестве и их ценностях; кто ненавидит и презирает их всей душой, но готов лицемерить перед ними, показывая свою любовь к ним; кто готов принести в жертву любое их количество, ради собственного благополучия – те и есть наши союзники! Но те, кто точно также относится и к своим братьям, кто готов ради власти, богатства и сытой жизни продать даже свинью – добро пожаловать к нам – в дом Стива! Только такие свиньи должны составлять истеблишмент верховной власти в нашем хозяйстве и на Земле.

«Неужели я такой? – грустно подумал про себя Старый Хряк, и ему стало на какое-то, совсем короткое время, немного не по себе от обиды, что ему, царю земному, приписали все эти, мягко говоря, не вполне хорошие качества. – Ладно! Лучше быть, чем слыть!»…

И успокоенный самим собою он отправился выполнять распоряжения нового «серого кардинала» во вверенном ему «царстве божьем».

Глава 22

А кот Альфонс в это же самое время мирно лежал на лавке у дома бывшего хозяина и грелся на солнышке. Рядом с ним его жена, кошка Матильда, в творческом порыве, который ей навеяли последние события, сочиняла первое поэтическое произведение, посвящённое богу, пророку и свободе, которую те принесли всем животным. Она с выражением читала Альфонсу свои первые наброски, а кот одобрительно мурлыкал в ответ. Ода была не бог весть какой, но так как это было первое творческое произведение, сочинённое свободным и разумным животным, то я приведу его содержание:

Века, тысячелетия, эпохи

Томились в рабстве у людей.

И бог, услышав наши вздохи,

Прогневавшись, сказал: убей!

Мы свергли иго нечестивца!

И истребили род его!

Ликуют кони, кошки, птицы!

Нет выше бога никого!

Его пророк, хоть был собакой,

Принёс благую бога весть.

И победивши в страшной драке,

Ему мы отдадим все честь!

Мы были в горе от несчастья –

Убил котёнка человек!

Но бог утешил нас, и счастье

Установилось вновь навек!

И я, как кошка, прославляю

И бога, и пророка – их любя…

И, всех животных восхваляя,

Скажу открыто, не виляя:

Нет лучше веры, чем моя!

Эту оду она планировала окончить к началу собрания и прочитать её перед всеми животными. И сейчас, после того, как они позавтракали крысой, которую Альфонс недавно поймал у центрального амбара, она декламировала ему своё произведение. Свершившаяся месть, успокоила их гнев, а эйфория от того, что они теперь обладают человеческими качествами и могут творить, как люди, действительно сгладила горе от потери котёнка. Вся их будущая жизнь теперь представлялась им радужной, сытой и счастливой.

Сытость и счастье притупляют бдительность и поэтому оба они не обратили внимания на то, что к ним тихо подошёл Коммод.

– Браво, браво!.. Я не ожидал от тебя, Матильда, такого таланта! – дружелюбно начал он. – Твоё произведение воистину заслуживает того, чтобы войти в историю нашей новой литературы! Похвально, ибо благонамеренность и благопристойность твоих стихов должна быть примером для творчества других животных. Нам надо воспитывать молодежь именно на таких стихах! Надо сказать об этом свиньям! Пусть берут пример! А то они там тоже все творчеством различным прониклись, а толку мало! Вот небольшой пример того, что они пишут. Сама посуди: «Мы, свиньи, молодцы! За веру мы борцы! Свободу защитим! В обиду не дадим!». Ну, что это за поэзия!? И это, как мне сказали, ещё самое лучшее у них! Тьфу! Плеваться хочется. Уж на что я, служивое создание, далёкое от всякого творчества, и то понимаю, что это не поэзия, несущая в массы добро, веру и позитив, а простое стихоплётное самовосхваление.

– А вот у твоей жены, – Коммод уже обращался к Альфонсу, – настоящий поэтический дар! Думаю, что именно вы, кошки, и должны возглавить дело просвещения остальных животных. Как считаешь, дружище?

– Ну-уу, я даже не знаю, как-то это неожиданно!.. – начал растерявшийся Альфонс, но Коммод не дал ему продолжить ответ.

– Да, брось, дружище! А кто кроме вас? Эти грязные и вонючие создания – свиньи? И чего бог нашёл в них, избрав на служение ему? Прости меня, боже, за мои богохульные сомнения! Но это моё сомнение, конечно, останется между нами, правда? – спросил Коммод и загадочно посмотрел на кота.

– Да я вообще-то не из болтливых и могу хранить секреты! – немного подумав, ответил Альфонс.

– Ну, вот и хорошо! Просто прекрасно! Я думаю, что мы найдём общий язык. Более того, я думаю, что мы вскоре подружимся, забыв эти вечные раздоры между кошками и собаками! Ведь не для этого же мы свергли ненавистных людей, чтобы и дальше жить во вражде между собой! Правильно я думаю?

– Ох! И я тоже был бы этому несказанно рад! Надоело уже бегать постоянно от вас и думать о том, чем мы, коты, вам так досадили в этой жизни? Всё-таки, думаю, что эту вражду придумал и устроил человек. «Разделяй и властвуй», – это их принцип. Стив очень часто упоминал его в разговорах с другими людьми. А теперь властвовать будем мы! И служить богу нашему, Соломону Гросби!

– Вот, вот! Ты прямо мои мысли читаешь, кот! Всё-таки умнейшее ты создание! Недаром тебя люди от всяких работ освободили и в доме своём поселили. Не то, что этих вонючих свиней! Им место в свинарнике, а они богоизбранными себя объявили! А этот Пират, неизвестно откуда взявшийся!.. Тоже мне пророк!.. Так и бегает вокруг этих свиней! А что они делали во время восстания? Все животные и птицы участвовали, жизнью рисковали, а эти в сторонке сидели – руководили! Нет, кот, как хочешь, но всё-таки я считаю, что не свиньи, а вы, коты и кошки, должны быть богоизбранными, а мы собаки должны вас охранять. Пирата мы, конечно, уважаем и почитаем, как пророка, ибо через него мы стали равными людям, но нам кажется, что он всё-таки что-то неправильно понял в слове божьем и назвал не тех животных богоизбранными…. Ну какие всё-таки прекрасные стихи! Просто прелесть! Матильда, ты просто умница!

Альфонс и