Уилт Непредсказуемый - Том Шарп

– Отставить все! – сказал он Флинту. – Наши психопаты только что дали политико-психологический портрет Уилта. Тяжелый случай…

– Через три минуты станет, черт побери, еще тяжелее, если этот ублюдок не спустится вниз, – ответил Флинт. – И кстати, что это еще за политико-психологический портрет?

– Сейчас не важно. Главное, разговаривая с террористами, нагнетайте у них чувство успокоения, – велел начальник и удалился в конференц-зал.

Флинт вдруг почувствовал себя авиадиспетчером, который пытается спасти двух свихнувшихся пилотов, летящих навстречу друг другу.

– Ладно! – сказал он. – Всем, кто с оружием, я приказал залечь, пусть террористы немного успокоятся. Дальше как быть? Пусть все идет своим чередом?

– Нет, – без тени сомнения сказал доктор Фелден. – На основании имеющихся у нас данных я утверждаю: Уилт скрытый психопат с весьма опасной склонностью к убийству. И давать ему свободу действий…

– Не могу с вами согласиться, – возразил профессор Маерлис. – Записи его бесед с Шауц свидетельствуют о его приверженности идеологии постмаркузианского анархизма, отличающегося очень и очень высокой упорядоченностью и последовательностью. Более того…

– Профессор, времени у нас в обрез. Точнее, ровно две минуты. Скажите одно: менять заложников или не менять?

– Однозначно не менять, – заявил психиатр. – Если такой тип, как Уилт, да еще Гудрун Шауц окажутся вместе с остальными террористами, последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

– Это обнадеживает, – сказал начальник отдела. – Итак, мы сидим на бочке с порохом… Да, майор?

– Думаю, если их всех собрать на одном этаже, можно убить двух зайцев одним выстрелом, – предположил майор и получил осуждающий взгляд начальника. Тот вообще никогда не понимал, зачем в подобных случаях присылать военных, а сейчас отсутствие элементарной логики в рассуждениях майора просто ставило его в тупик.

– Если вы намереваетесь перестрелять всех, кто в доме, то не вижу смысла меняться заложниками. Можно перестрелять и так. Но у нас другая цель. Мы должны придумать, как избежать кровопролития.

Тем временем события в соседнем доме развивались по своему сценарию. Ссылка Флинта на небольшие технические накладки подействовала на террористов далеко не успокаивающе. Они немедленно ответили, что если Уилт не спустится ровно через одну минуту, он станет отцом тройняшек. Неожиданно помощь террористам пришла со стороны Евы.

– Генри Уилт!!! – заорала она на весь дом. – Если ты сейчас же не придешь, я…

Флинт, прижавшись ухом к трубке, услышал Уилтово робкое: «Да, дорогая, сейчас иду…» Тогда он подключился к жучку в телефоне Уилта. Было слышно, как Уилт прыгает на одной ноге, снимая штаны, как неуверенно спускается по лестнице. Через некоторое время послышалась тяжелая поступь Евы. Она поднялась наверх.

Флинт отправился в конференц-зал и доложил о последних событиях.

– Я же вам сказал… – начал начальник, но, махнув рукой, бессильно опустился на стул. – Значит, теперь играем по другим правилам.

К аналогичному заключению пришли и близняшки, хотя и не сформулировали его именно так. Когда Уилт осторожно прошел прихожую и направился в кухню, они завизжали от радости.

– Папина сосиска сикает вперед. А мамина пиписка чуть-чуть наоборот! – хором пропели они к великому изумлению террористов.

– Фу, какое безобразие! – возмутилась миссис Де Фракас, имея в виду девчонок, а равно и их папу. Уилта миссис Де Фракас и одетого-то не любила, а голого так вообще возненавидела. Мало того, что по милости этого негодяя ей пришлось напиться жуткой отравы и теперь голова такая, словно ей долго играли в футбол, а все водопроводные и водосливные части организма словно огнем горят. Так он еще в открытую демонстрирует свой окаянный отросток, которым когда-то помог четырем препротивнейшим девчонкам попасть в этот и без того грешный мир. Для миссис Де Фракас все это было вопиющим противоречием привычному укладу, стилю жизни. Она тут же отбросила всякую осторожность.

– Я не собираюсь находиться в одном доме с голым мужчиной! Не надейтесь! – сказала миссис Де Фракас и пошла прочь из кухни.

– На место!!! – заорал Баггиш. Но миссис Де Фракас совсем потеряла страх и продолжала идти. – Еще шаг, и я стреляю!!! – взревел он.

Миссис Де Фракас насмешливо фыркнула и пошла дальше. Баггиш поднял пистолет. Уилт с близняшками как молния вылетел из кухни. Дверь подвала была открыта. Они нырнули туда, скатились по лестнице вниз, поскользнулись на рассыпанном горохе и наконец приземлились на кучу угля.

Наверху прогремел выстрел, за ним последовал глухой удар. Хлопнула дверь в подвал, и миссис Де Фракас, врезавшись в нее, рухнула на пол.

Уилт ждать не стал. Больше слышать выстрелы он не желал. Вскарабкавшись на верхушку кучи, он изо всех сил уперся плечом в железную "дверь крышки люка, который вел из подвала на улицу. Уголь по ночам стал осыпаться, но крышка поддалась, и снаружи показалась Уилтова голова. Он откинул крышку, одну за другой вытащил из подвала девчонок и снова закрыл люк. Какое-то мгновение он соображал: куда деваться? Справа – окно кухни, слева – дверь… ага, вон мусорные баки, а главное, бункер для компоста. Впервые в жизни Уилт смотрел на него с любовью. Неважно, что там, в бункере, главное, места хватит всем, и построен он благодаря упорству санэпидемстанции из «альтернативного дерева», то есть из бетона. Уилт достаточно долго простоял в нерешительности, затем подхватил близняшек, рванул к бункеру и опустил их внутрь. Затем тоже прыгнул в бункер и накрыл детей собой.

– Ой, папочка, как здорово! – пропищала Джозефина, поднимая из мусора физиономию, вымазанную тухлыми помидорами.

– Замолкни! – буркнул Уилт и ткнул ее носом обратно в помидоры. Тут он подумал, что если кто из террористов выйдет из кухни через черный ход, то обязательно заметит их. И Уилт стал закапываться в вонючую гниль из капустных листьев, рыбьих хвостов и прочих домашних отходов. В конце концов нельзя было понять, где кончается мусор и начинается Уилт с детьми. Где-то под толстым слоем протухшего мусора снова запищала неугомонная Джозефина:

– Как тут тепло-о-о!

– Станет горячо, если не захлопнешь свою варежку, – прошипел Уилт, тут же пожалев, что открыл рот. Но было уже поздно туда попала яичная скорлупа и еще какая-то гадость, явно уже повидавшая пылесос изнутри. Пока Уилт отплевывался, в доме началась беспорядочная стрельба. Террористы палили в темноту подвала наугад. Уилт перестал отплевываться и подумал: как там теперь Ева?

Но беспокоился он зря. У Евы дел было по горло: куском разбитого балконного стекла она перерезала веревку на руках и развязала ноги. Затем отправилась на кухню. Уилт, спускаясь по лестнице, успел шепнуть ей что-то про «суку в ванной». Ева ничего не ответила. Решила приберечь свое внимание о его проделках с «сукой» до лучших времен, когда близняшки будут в безопасности. А самый верный путь к этому – выполнить требования террористов и отправить Шауц вниз. Ева стала дергать запертую дверь ванной, и тут грохнул выстрел, сваливший миссис Де Фракас. Ева пришла в дикую ярость. «Если убили хоть одну девочку, – подумала она, – я уничтожу всю эту сволочь. Убьют меня – прихвачу на тот свет столько гадов, сколько смогу!» Ева подняла свою ножищу, внизу снова загремели вы стрелы, л со всей силы врезала по двери. Дверь сорвалась с петель, замок разлетелся вдребезги. Она ударила еще раз; дверь рухнула, и Ева перешагнула через нее. Гудрун Шауц сидела в ванной, забившись в самый уголок. Так же, как и Ева, в чем мать родила. Помимо этого, ничего общего между ними не было. Беременность ни разу не оставляла своих следов на теле Гудрун Шауц. Ее гладкое, неестественно красивое тело выглядело как на картинке из журнала с девочками, только вот лицо при таком теле казалось вопиющим несоответствием. Лицо Гудрун Шауц превратилось в сплошную маску ужаса и безумия, глаза смотрели в пустоту, щеки приобрели цвет оконной замазки, а изо рта вылетали нечленораздельные звуки. Ни дать ни взять: загнанный зверь. Только Еве было не до жалости. Она надвигалась на Шауц медленно, неумолимо. И вдруг с молниеносной быстротой выбросила вперед руки и вцепилась ей в волосы. Мисс Шауц попробовала сопротивляться, но получила от Евы коленом поддых и согнулась пополам, хватая ртом воздух. Ева выволокла ее на кухню и швырнула на пол. Затем, пригвоздив Шауц коленом, Ева заломила ей руки назад и скрутила запястья электропроводом. Потом заткнула рот тряпкой, найденной в раковине, и наконец полотенцем связала ноги. Причем проделала все с таким невозмутимым видом, словно готовила курицу к воскресному обеду.

Внезапно у Евы в голове родилась идея. Идея, которая будто специально ждала этого момента, идея, порожденная безысходностью и отчаянием. Ева принялась рыться в шкафчике под раковиной и вскоре нашла, что искала. Это была длинная пожарная веревка, которую она принесла сюда, еще когда заканчивали отделку мансарды. Веревку предполагалось цеплять к крюку над балконом и спускаться по ней вниз при пожаре. Сейчас ей предстояло выступить в новой роли. Чем больше стреляли внизу, тем быстрее работала Ева. Разрезав веревку надвое, она притащила стул с прямой спинкой и установила его посреди спальни напротив двери. Затем подтащила кровать, придавила ею стул, чтоб стоял как вкопанный, и волоком за ноги доставила свою пленницу на балкон. Привязав обе веревки к ножкам стула, Ева перекинула их через крюк над балконом. Одну веревку обвязала вокруг груди Шауц, другую аккуратно разложила на полу возле стула, профессионально ловким движением завязала петлю и накинула террористке на шею.