Моя головная боль - Римма Владимировна Антонова

– Да и я знаю её не понаслышке. Даже за семью в своё время узнавала. Подлая она. И скорее всего, поцелуй – это постановка. – продолжила она.

– Знаю, что постановка, – киваю я. – Она меня увидела и тогда потянулась к нему.

– Ну вот, а этот, простофиля, растерялся, – подхватила Вера Алексеевна.

– Возможно, – соглашаюсь с ней. – Но всё равно боюсь.

– Чего?

– Обмана.

– Господи, – вздыхает она. – Ну что за детский сад! Поговорите вы уже! И тогда решишь, что делать. Простишь, попробуете ещё раз. Оступится снова, я его лично придушу.

Я, вытаращив глаза, смотрю на неё. Как-то она говорит не то, что можно ожидать от матери, и шокировано спрашиваю:

– Почему вы на моей стороне?

– Ну, как тебе сказать, – пожимает плечами. – Думаю, из тебя получится хорошая жена. И Максим не шутит о своих чувствах. Он обычно скрытый и сдержанный передо мной. Но по поводу тебя все уши проревел. Если бы не я… – она замялась. – Он уже бы стоял здесь и на коленях ползал пред тобой, распугивая сотрудников.

Всё остальное время мы сидели и болтали ни о чём. Когда я стала собираться домой, Вера Алексеевна на прощание посоветовала обдумать всё на выходных и там уже окончательно решить, как быть дальше.

В дороге я уже решила дать ему и себе этот шанс. Возможно, это и будет очередной ошибкой. Но, думаю, стоит начать всё заново. Не так, как всё было. По-нормальному чтобы всё было. Не сразу в кровать прыгать, а направить Максима на то, что если хочет серьёзных отношений, то пусть сначала докажет это. Да так, чтобы я поверила в это. А не так, как было. Никакой красоты. Лишь яркий секс и всё.

Глава 25

Максим

– Мама, это всё бесполезно. Нас выкинут тут же, как только увидят на пороге? – ворчу без остановки и прислоняюсь лбом к боковому стеклу.

– Не ворчи, – шикает она на меня и смотрит перед собой на дорогу.

Ещё и дождь льёт. Это ж надо было придумать такое?! Попросил, называется, помочь. И о чём они вчера со Златой вообще говорили?! Спал, никому не мешал. Так нет, мама в пять утра заявилась на квартиру и разбудила самым варварским способом из всех, что есть на белом свете. Облила холодной водой.

Надо сказать, такого я от неё не ожидал. Соскочил, конечно, мгновенно, но чуть сердце на месте не встало. Такого стресса и врагу не пожелаешь. Когда ты лежишь в своей кроватке, уютненько под одеялом. Наслаждаешься объятием Морфея и, возможно, даже наблюдаешь за каким-нибудь приятным сном. А тут на тебе! Резкий прилив холодной водицы на всё тело.

Что ж, удовольствие сомнительное. Ты соскакиваешь, растерянный и беззащитный. И тебя ещё шпыняют злорадно, что ты ещё не одет и не в машине. И при этом никто не объясняет, а зачем нужно быть в машине и в такое время, да ещё и в таком виде.

Уже полтора часа примерно едем. Куда?! Не знаю. Сказала, что в дом к Злате. Только единственное не понимаю, зачем?! На растерзание её маме, что ли? Так вроде и так готов сам себя на части разорвать. И почему всё так внезапно. Нельзя, что ли, было сесть, обсудить всё спокойно. Может, мы сейчас самую большую глупость на свете совершаем. Да и честно, я безумно боюсь Арину Елисеевну. Она и так не в восторге от меня была с самого начала, а тут. Самоубийство, одним словом.

– Мама, а откуда ты вообще знаешь, куда ехать? – вопросительно, с вызовом смотрю на неё.

На мгновение она на меня оглядывается и снова на дорогу. Раздражённо поджимает губы, будто я сейчас очередную глупость сморозил. Она так всегда поступает. С самого моего детства.

– В отличие от тебя, дорогой мой, – не скрывая сарказма, говорит она. – Я видела её паспорт и прописку. Так что не дури мне голову! Вообще-то ты был должен знать, где твоя ненаглядная живёт изначально, – цыкает мама, – чтобы знать, в каком направлении ползти и грехи свои замаливать.

– Она меня убьёт, – обречённо вздыхаю я.

– И правильно сделает, – кидает мне мама, чем только ещё больше ущемляет моё Эго, которое и без того уже спустилось ниже плинтуса и забилось там, внутри, боясь показаться наружу. – Я бы тоже тебя убила бы.

– Спасибо, – слабо улыбаюсь. – От этого, видимо, мне должно было стать легче!

– Нет! – вскрикивает она, – А на что ты вообще надеялся-то?! Смешной какой. Посмотрите-ка на него! В коем-то веке попалась та самая, от которой голову теряет, и при чём вполне нормальная по современным меркам девушка, так нет. Мы с прошлым разобраться нормально не могли. Поставить жирную точку. Да такую, чтобы невозможно было поставить запятую.

– Ну это я уже усвоил, – пытаюсь закрыть тему.

– Усвоил он, – цинично хмыкает она. – Нихрена ты не усвоил, дорогой мой! Обидел и её, и себя наказал заодно. Ты вообще в зеркало-то себя, когда в последний раз видел?!

– Вчера, – пожимаю плечами и смотрю в окно. Всё равно ничего хорошего я сейчас от мамы не услышу, да и если попрошу напрямую помолчать, умру раньше положенного. И уже не от руки Арины Елисеевны, а от своей родной мамочки. Не самый позитивный расклад обстоятельств.

– И Злату понять можно, – более спокойно продолжает она. – Судя по разговору поверхностному, через жопу жизни ей знатно пришлось пройти. Да ещё и ты тоже нарисовался. И попробуй сейчас докажи, что ты не такое говно, каким теперь считают.

– Фи, как грубо, – вставляю свои три копейки. – Какие слова из тебя выходят… просто ужас.

– А ты свои преподавательские уши-то не закрывай! Сам ещё хлеще выражаться можешь. Иначе как ты мог быть на одном уровне с Кристиночкой-то быть. Вот ведь змеюка подколодная. И ведь кроме внешности и нет ни черта.

– Мам, поехали обратно, – умоляюще смотрю на неё.

– Слушай, я тебя не понимаю, – разводит руками и тут же хватается обратно за руль. – Ты любишь её?

– Люблю, – вздыхая, киваю я.

– Так вот. Значит, надо брать быка за рога. Ты вообще у меня что ли ничего не понимаешь?! От проблем бегать долго не получится.

– Я понимаю. Только боюсь.

– Раньше надо было бояться и головой думать, а сейчас уже поздно. Я и так для тебя сейчас большое одолжение делаю. И если подведешь в будущем, закопаю тебя. Понял?!

– Понял, – говорю я