Моя головная боль - Римма Владимировна Антонова

Если бы я в тот день не побежал на собеседование, то смог бы её остановить. Не позволил бы собрать вещи и покинуть квартиру. Без неё сейчас там безумно тоскливо.

Новую работу сразу же нашёл. В школе через два двора от дома. Занятий много. Ну и со школьниками работать немного сложнее, чем со студентами. Но есть и отличие. Школьникам хотя бы интересно, о чем я им толкую.

Теперь все мои дни проходят примерно так. Работа и топаю к общежитию. Стою в арке и жду Злату. Только вижу её и пытаюсь подойти, как тут же появляется Фёдор Воронов. Будь он не ладен! Надеюсь, они не встречаются. Вот чего-чего, а этого я не переживу!

Ещё и комендант недавно выбежала, помоями словесными меня облила. Будто я маньяк какой-то. Взял девчонку в сексуальное рабство и не слазил с неё. Еле отбрыкался. Но желание теперь торчать возле общаги значительно поубавилось.

Да и мама ежедневно мозг выносит, хотя и без неё на душе тяжко. Злата ей ключи отдала. Сказала, что видела меня с Кристиной. Сказала, что наши отношения изначально были ошибкой. И, естественно, после этого меня ожидала такая взбучка, что до сих пор покачивает от неё.

Уроки подошли к концу. Заполнив журналы, я собрался уходить. В класс постучали. Я обернулся и увидел на пороге Хлызову. Вот кого-кого, а её я не ожидал здесь увидеть. Даже дар речи потерял. Она с дружелюбной улыбкой заплыла в класс:

– Здравствуйте, Максим Юрьевич.

– Здравствуйте, – еле слышно говорю одними губами. Интересно, и она, что ли решила меня отчитать. Только уж ей это явно не к лицу. У самой рыльце в пушку. – По какому поводу в наших краях? – смелее спрашиваю и заглядываю в глаза.

– Да, – махнула она рукой и подошла к первой парте, которая стоит напротив меня. Навалилась на неё. – Агитацию проводила у девятых и одиннадцатых классов. А вы, значит, здесь теперь обитаете. – она взглядом окинула класс. – Уютно. И как вам здесь?

– Неплохо, – честно выдаю я. – Нервотрёпки, конечно, хватает. Но спокойнее, чем в колледже.

– Да, – хохотнула она. – У нас любят на нервах поиграть. И руководство, и студенты. Зато не скучно.

– Здесь тоже не скучно, – равнодушно пожимаю плечами и не свожу с неё взгляд.

– Знаешь, – внезапно переходит на ты Маргарита Степановна, и улыбка с её лица исчезает. – А ведь нехорошо ты поступил.

Ну, вот и начинается. Закатываю глаза и про себя вздыхаю. Ещё одна нравоучительная приперлась. И ведь не знаешь, как и послать. Неприлично. Женщина всё-таки.

– Если лекции пришла читать, какой я мудила, – обреченно, вполголоса говорю. – То зря. Это я и без тебя знаю.

– Да нет, – отмахнулась Хлызова. – Какие могут быть лекции. Я не к этому. – раздраженно вздыхает. – Ну как ты мог поиграться с ней и бросить?

На секунду опешил. В надежде, что мой слух ошибся. Или там уже слухи дошли до такого пузыря, что я, такой негодяй, бросил девчушку, а она, поди, ещё и в залете?!

Беру себя в руки и как можно спокойнее и непринуждённее говорю:

– Я никого не бросал. Мало того, я с великим удовольствием писал заявление об увольнении. И думал, как сделать ей предложение.

– Ага, – кивает она. – Только вышло всё не так, – с сарказмом отмечает. – И теперь мы имеем девочку, которая ходит на учебу мрачнее тучи. И тебя, который отсиживает жопу здесь, в уюте и тишине.

– Не понимаю к чему ты клонишь?

– Макс, – раздраженно фыркает она. – Злата совсем ещё девочка по разуму. Она выглядит взросло. Прошлое у неё может быть тоже взрослым. Но рассуждает она всё ещё как ребенок. Я не первый год работаю с такими, – запинается, размахивая руками. – И понимаю, о чём говорю.

– Я всё это время пытался с ней поговорить, – грубо выплюнул я, и женщина затихла. – Только она меня избегает. Я всё прекрасно понимаю. Но и когда от меня убегают, как чёрт от ладана, что я могу сделать-то?

– Помирись с ней, – тихо говорит Хлызова. – Ты даже не представляешь, среди каких плевков она сейчас находится. Тут взрослому морально тяжело бы было, а тут девчонка, по сути, сопливая, столкнулась с таким негативом. Ты же понимаешь, насколько жестоко окружение. А скоро выпуск. И она тупит на каждом шагу. Просто боюсь, с таким успехом завалится она.

– И что ты мне предлагаешь сделать? – вздернув брови к верху, с безнадежностью в голосе спрашиваю её. – Ну вот что?!

– Не знаю, – качает головой в ответ. – Я же свечку не держала над вами. И не знаю, какая собака между вами пробежала. Но возьми на себя ответственность. Думаю, вступить в отношения было твоей инициативой. Так что думай сам. А мне Златку жалко. По-женски жалко.

Хлызова выпрямляется, поворачивается ко мне спиной и идёт к выходу. А я стою и смотрю ей в спину. Сказать ей ничего не могу. Потому что внутри выть хочется, как побитой дворняге. Женщина скрывается за дверью, и я плюхаюсь на стул. Хватаюсь за голову.

Как же разрулить эту чёртову ситуацию?! Пробовал уже и в общежитие попасть. Охрана не пускает. Типа, всё, я у них в чёрном списке. И как не пытался уговорить старичка, он всё равно упирался. А про коменданта и говорить нечего. На работу к маме хотел прийти, но она меня послала куда подальше. Мол, даже не думай меня и Златку перед коллегами позорить.

Ненавижу себя за бесполезность. Вроде и накосячил, и не косячил одновременно. Но всё равно чувствую себя виноватым. Ещё каждый встречный поперечный пытается по носу щелкнуть. А я сижу и глотаю всё это говно, будь оно не ладно.

Делать нечего. Всё равно пойти на примирение получится только через маму. Иначе к Злате не подступиться. Только как к маме подступаться, тоже не знаю. Кладу руки на стол и нервно тарабаню пальцами по поверхности. Ничего в голову не приходит. Хитрить вообще никогда не умел и здесь этого сделать не получится.

Беру телефон и набираю маму. После мучительно долгих гудков она всё-таки отвечает:

– Чего тебе надобно, непутёвый?

– Ага, и тебе привет, – обреченно выдыхаю я.

– Всё плачешься?

– И как ты догадалась? – иронизирую в ответ.

– Да как, как… материнское сердце подсказывает, – обреченным тоном заявляет она. – Так чего ты хочешь? У меня работы невпроворот. Декларацию срочно нужно заполнять.

– Мам, помоги