Омский горячий твой (СИ) - Дюран Хельга

Я хотел снять с Алены футболку, но она не позволила.

– Мне холодно, – сказала она.

Может и врет, но я не стал спорить.  Я потрогал ее лоб – холодный, даже не теплый.

– Принести тебе поесть? – спрашиваю я. – Что ты хочешь? Может чаю?

– Ничего не хочу, – бурчит Алена и демонстративно отворачивается от меня.

– Давай поговорим? – предлагаю я.

Мне нужно попросить прощения. Я должен.

– Не хочу, – не поворачиваясь, отвечает Алена.

– Алена...

– Свали нахрен! – злится она.

–  Может быть ты дашь мне возможность извиниться, а потом уже будешь меня бесить?

– Это ты меня уже бесишь! Да что ты пристал ко мне? – подскакивает Алена, уничтожая меня взглядом.  – Хочешь опять меня наказать? За побег? Давай, Глеб! Только не забудь, что у меня месячные – зрелище не из приятных!

– Да я просто извиниться хочу, – сбавляю я тон.

– Да не нужны мне твои извинения! Боже, что ты за урод-то такой? Зачем ты меня опять сюда привез? Чтобы совсем замучить? Не наигрался еще?  Б-б-л-и-и-н! Ты самый отвратительный человек, которого я знаю! Неужели ты еще на что-то рассчитываешь? Я завтра же на тебя заявление в полицию напишу! У меня папа – мент!  Подполковник МВД! Тоже не абы кто! Домой поеду и нажалуюсь ему! Да он тебя пристрелит, когда узнает, что ты меня похитил и развращал! Рассказать ему, как я тебе минет делала? Как ты меня к кровати привязывал? Да он даже фамилию твою знаменитую не спросит, пристрелит, как шавку бешеную! Я даже плакать не буду! Понял, ты?

– Но...

– Блядь, съебись с глаз моих!

В меня летит подушка и еще парочка отборнейших матов. Где она научилась так ювелирно матюгаться? У бати? Или на автомойке? Я швыряю подушку обратно на кровать, выключаю свет и выхожу из комнаты.

50. Глеб

Я позвал на подмогу Веру. Может ей удастся накормить девчонку? Сам заперся в кабинете. Весь день не ел, и сейчас не хочу. Ничего не хочу.

Я сел в кресло и вынул из ящика стола кольт. Подарок  америкосов. Куда спрятать? В сейф, где ему и положено быть? Дожил – в собственном доме не чувствую себя в безопасности.

А если у нее на самом деле отец – мент? Я даже не поинтересовался, кто ее родители. Блядь, я точно придурок! Надо же так было заиграться. Я перестал думать головой. Просто ёбнулся!

Я не мог больше удерживать ее угрозами и силой, и отпустить не мог. Что на этот раз придумать?

От нечего делать я проверил барабан револьвера – почти полностью заряжен.  Не хватало только одного патрона – это я стрелял, чтобы проверить оружие. Очень редкий револьвер. Такой в Москве только у меня. Патроны хер достанешь, нужно было из Америки заказывать. Поэтому  ПМ я таскал с собой, а этот просто лежал, как рариритет.

Я закрыл глаза и положил голову на стол, проклиная тот день, когда приехал вместе с Валерой на эту гребанную автомойку.

Ну почему я не могу вернуться к своей старой жизни? Мелкая забрала у меня ее и всю мою душу вымотала. Я не могу без нее. Если она завтра уедет в Сочи, как и грозилась, я подохну здесь один. Сяду так же в это кресло и пущу себе пулю. Рука не дрогнет.

Я люблю ее! Люблю!

Только пиздаболы говорят, что это прекрасное чувство. Это больно, сука. Всего  выворачивает наизнанку. Это не жизнь. Да что в этом прекрасного?

Может я просто устал? Был тяжелый день? Я перенервничал, мне просто нужно...

Стук в дверь. В кабинет заглядывает Вера, и я на автомате прячу кольт обратно в стол.

– Хозяин, Алена уснула, – говорит она.

– Она поела? – с надеждой спрашиваю я.

– Съела тарелку супа. Еле уговорила. – Я одобрительно киваю головой. – Я еще нужна? Вы не ели ничего. Хотите?

– Нет, – вздыхаю я, поднимаясь с места. – Спасибо, Вера, ступайте! Если что, я найду, чем поживиться.  Вера, – окликнул я ее снова.  Женщина повернулась и посмотрела на меня с улыбкой. – Почему вы зовете меня «хозяин»? – Она растерянно пожимает плечами. – Пожалуйста, зовите меня по имени. Хорошо? И даже если можно на «ты». Мне так будет приятнее. 

Вера кивает и выходит, я следом за ней. Тихо захожу в комнату. Не могу даже дышать. Может переночевать в другой спальне? Нет уж. Буду бороться за каждый миллиметр ее личного пространства. В душ идти нет сил. Раздеваюсь и ложусь рядом. Обнять не смею. Боюсь даже дотронуться до нее.

Уснул только на рассвете. Понимал, что надо спать, и завтра на работу, но не мог и глаз сомкнуть. Да какая к черту работа?

Почувствовал на себе ее руку и  открыл глаза. Спал, не спал – сам не знаю. Даже сколько времени не представляю. Темно еще. Не хочу тянуться за телефоном, чтобы не разбудить Алену. Пошевелиться даже боюсь, чтобы только руку свою с меня не убрала. Смотрю в полумраке на ее красивое лицо. Боже, да мне и жизни не хватит, чтобы наглядеться на нее.

Не могу удержаться, протягиваю руку и убираю пряди волос с лица. Алена вздрагивает и открывает глаза, но свою руку не убирает. Смотрит на меня. Долго смотрит. Мне становится не по себе.

Затем приподнимается на локте и целует меня в губы, страстно, трепетно. У меня внутри что-то ё-кает и обрывается вниз, боль отступает, наполняя меня изнутри теплом и светом. Девочка моя сладкая, что же ты делаешь со мной?

Алена кладет голову мне на грудь и обнимает за талию. Я глажу ее по волосам и спине, размышляя, что это было. Я прощен? Или это прощальный поцелуй? Или она заболела и бредит?

Только Алена способна дать ответ на этот вопрос. Я снова не могу сомкнуть глаз. И Алена не спит. Ворочается у меня на груди и тоже гладит меня по животу.

Мы лежим и молчим.

– Глеб, – хриплым ото сна голосом зовет меня Алена.

– М-м?

– Давай у меня эти дни закончатся, и я с тобой пересплю?

51. Глеб

– Нет.

– Ты больше меня не хочешь? – Алена поднимает голову и смотрит мне в глаза.

– Хочу, конечно, но не буду.

Если буду, меня ее папаша точно прикончит. Щас хоть справка есть, что я ее не тронул. Где она, кстати? Буду надеяться, что не выбросила. Впрочем, новую сделать не проблема.

Нет, не поэтому не буду, а потому что сделаем это, как она хочет – после свадьбы. Потерплю уже, а то совсем без нее останусь.

– Да я сама хочу, Глеб, – уговаривает меня Алена, поглаживая меня по низу живота. – Мы переспим, и ты меня отпустишь. И все закончится.

Отпущу? Она шутит? Я только осознал свои ошибки, а она меня бросить хочет? Я перемещаю ее руку к себе на грудь и прижимаю сверху своей, потому что это поглаживание действует на мой член удивительно быстро.

– Ты что выбросила кольцо? – спрашиваю я, трогая ее пальцы. ? Потеряла?

– На тумбочке лежит. Оно мне больше не нужно.

Я протягиваю руку и, действительно, нахожу его на тумбочке. Рядом ее часики.

– Я не хочу, чтобы все заканчивалось так скоро, – признаюсь я Алене, надевая кольцо туда, где оно и должно быть.

–  Ну, давай неделю потрахаемся, как раз время есть.

– Да не хочу я неделю, Алена! – повышаю я голос. – И не хочу тебя отпускать. Я жениться на тебе хочу! Не просто, чтобы переспать, понимаешь? Я люблю тебя, Алена!

– Ты все врешь!  – стонет девчонка. – Ты же врешь?

– Нет.

Алена снова замолкает.

– Алена, прости меня, пожалуйста, – выдавливаю я из себя извинения. – За все прости.

– Я прощаю тебя, Глеб, но я уже решила, что уеду.  Я не хочу больше оставаться в этом городе. Я отдамся тебе, Глеб, как ты и хотел. Ты этого не заслуживаешь, но я сама так хочу. Мне самой так надо. Если мне понравится, я останусь до конца года.  А потом я уеду.

– Ты бросишь учебу? – я не верил своим ушам. Вот до чего я довел девчонку.

– В других городах есть такие же колледжи. Я получше подготовлюсь и поступлю в университет. Этот город слишком... трудный. Мне здесь не понравилось. Мне здесь не место.

Я схватил Алену за плечи и развернул к себе лицом.

– Алена, девочка моя, не бросай меня! – умолял я ее. – Пожалуйста, дай мне еще шанс! Один! Я прошу всего один! Последний! Милая, прошу!