Удар в спину (СИ) - Сейтимбетов Самат Айдосович

Он извернулся, поднялся, слыша в ушах крик времен училища «Калашников!»

— Огнемет бы сюда, — донеслось еле слышное от сержанта, роняющего очередной автомат.

Машину еще тряхнуло, почти что завалило набок, и Роман опять полетел вверх тормашками, ударился спиной и одновременно с этим услышал такие знакомые и сладкие звуки. Выстрелы из крупнокалиберных пулеметов! Взрывы! Гул танков! Люди и тяжелая техника!

— Свои! Свои! Свои! — заорал сержант громко куда-то вперед. — Патруль Эр-О-Пи триста двадцать два! Пароль «Небо над джунглями!».

Автомобиль начал тормозить, так же резко, как до этого летел вперед, и Роман снова лязгнул зубами, не в силах отделаться от мысли, откуда сержант узнал все о патруле?! Или он опять придумал на ходу, зная, что сейчас их никто проверять не будет?

Автомобиль затормозил, вставая на дыбы, сержант уже выскочил наружу, перехватив последний автомат, припал на колено, начал стрелять короткими очередями куда-то назад. Твари выныривали из пыли, падали, шипели, рычали, затем рядом грохнуло взрывом снаряда. Сразу за выстрелом из танка басовито застучали два пулемета, сержант выдернул Романа наружу, крикнул в лицо:

— Уходим! Гонка со смертью еще не закончена!

— Здесь же люди, — пробормотал Роман заплетающимся языком.

Они уже успели пробежать, точнее говоря, сержант протащил его моментально на несколько десятков метров, и они оказались перед импровизированным укреплением. Сержант выронил оружие и Романа, вскинул руки.

— Капитан Мордашев, Комитет Безопасности! — гаркнул он громко, опять откуда-то извлекая новое удостоверение и помахивая им. — Со мной лейтенант патруля Эр-О-Пи триста двадцать!

Их еще держали на прицеле, но даже Роман ощутил, как спадает напряжение вокруг. Стволы опускались, в глазах появлялись любопытство и надежда.

— Кто командует здесь?

— Майор Дуглас Аванти!

То ли у Романа уже начались перебои в работе мозга, то ли, наоборот, все обострилось, но он прямо физически уловил разочарование сержанта.

— Ведите к нему! Окажите помощь моему спутнику! — приказал сержант.

Причем он опять преобразился, уверенно вжился в роль. Роман не часто сталкивался с представителями Комитета, но именно так они обычно двигались, говорили и действовали. Звание капитана в Комитете Безопасности давало ему право приказывать здесь, хотя определенные трения между комитетом и армией сохранялись всегда.

Но у Романа язык не повернулся раскрыть ложь сержанта.

Нахлынули слабость и усталость, боль в избитом теле, а также понимание того, чем все это закончится. Сержант просто перебьет всех вокруг и помчится дальше, прихватив новый транспорт, вжившись в новую личину. Роман же останется лежать здесь, с дыркой во лбу, а может и просто раненый, не способный пошевелиться, когда ворвутся твари и начнут жрать его заживо.

— Сюда, сюда, садитесь, товарищ лейтенант, — прозвучал ласковый голосок.

Роман посмотрел в смуглое, загорелое до черноты, но все равно миловидное личико санитарки и едва не вскрикнул. На мгновение ему показалось, что перед ним Хадиша, каким-то чудом вернувшаяся из мертвых. Крика так и не прозвучало, но слезы хлынули из глаз Романа, обжигая лицо, принося облегчение и в то же время словно ожесточая его внутри.

— Сейчас обработаем раны, — сказала она и замерла.

Затем принялась за перевязки и обработку ран, приговаривая.

— Все погибли, да? Ужасно, просто немыслимо! Твари как вырвались, а мы тут растерялись, хорошо капитан не растерялся, как заорал «к бою!», так и бьемся тут. Поплачьте, товарищ лейтенант, вы не один такой, тут многие плакали, потеряв боевых товарищей, станет легче, залечится внутри. А вы там побывали, прямо посреди тварей? Нет, вы, наверное, подобрали этого старого капитана из комитета и весь ваш патруль погиб?

— Да, — выдохнул Роман. — Все погибли, все.

Их дивизию расстреляли, словно… Роман не мог подобрать слов, но знал, что это сделали твари. Нет, предатели, что хуже тварей. Сержант направлялся в штаб корпуса?! Отлично! Можно будет сразу покарать там предателей, а заодно и сержанта, если тот окажется не за людей! Мысли Романа неслись горячечно, хаотично, повторяли друг друга, сталкивались и, в сущности, укладывались в одно-два простых предложения. Но он сейчас не мог и не хотел останавливаться, слезы продолжали катиться из глаз, а Роман приходил к новому решению.

Никакой выдачи сержанта, нет, не раньше, чем они доберутся до штаба корпуса!

Теперь Роман уже не сомневался, что они туда доберутся, вопрос заключался только в том, сколько еще трупов по дороге уложит сержант. Трупов людей, не каких-то там тварей или гнусных инопланетян, невесть зачем явившихся сюда! Что им вообще тут нужно было? Убили бы всех тварей, с их техникой все это вышло бы легко, да заслужили бы вечную дружбу людей! Роман моргнул, помотал головой, ощущая, как его мысли ускользнули куда-то не туда.

— Сейчас, сейчас, укрепляющее и стимулятор вколю, — засуетилась санитарка.

Не надо, хотел было сказать Роман, заворочал распухшим языком, но так и не сказал. Порция взбадривающего ему бы сейчас точно не помешала бы, как и еда, питье, отдых, сутки сна, ха! Колола санитарка неумело, но Роман даже не поморщился, почти не ощутил боли. Внутри болело гораздо сильнее, да и избитое тело словно потеряло отчасти чувствительность.

— Страшно было прорываться прямо через тварей? — спросила санитарка.

Глаза ее внезапно заблестели, дыхание участилось и Роман неожиданно понял, что легко мог бы добиться ее благосклонности, если бы захотел. Если бы оставались силы. Если бы он сумел предать образ Хадиши. Вот так сержант и добивался женщин, шепнуло что-то внутри.

— Очень, — честно ответил Роман.

Сколько раз они сегодня прорывались через тварей? Четыре? Пять? Нет, сколько раз сержант прорывался через тварей, таща за собой Романа? Зачем он его тащил? Свидетелем?

— А…

— Вы закончили? — прозвучал незнакомый голос.

Еще один капитан, похоже, местный аналог капитана Иевлева в части Романа.

— Патруль Эр-О-Пи триста двадцать…, — заговорил капитан.

— Ни слова, лейтенант! — раздался голос сержанта.

Громкий, командирский, не терпящий возражений.

— Капитан Мордашев! — удостоверение ткнулось в лицо.

— По правилам…

— Этот человек обладает сведениями, составляющими государственную тайну! — рука сержанта ткнула в сторону Романа. — По протоколу «Альфа-Один», я обязан доставить его в штаб корпуса или к генералу комитета!

Что он несет, подумал Роман, что он несет. Но местный капитан неожиданно увял.

— Но как…, — и сержант снова его оборвал на полуслове.

Психологическое давление, неожиданно понял Роман. Не дает опомниться, давит, похоже, не такое уже настоящее удостоверение у сержанта! Идиотская эта мысль, глупая, ненужная и злая все равно несла в себе неожиданно удовлетворительный посыл. Чуть подумав, Роман, возможно и понял бы первопричину — сержант выглядел чересчур не человеком, превосходящим младшего лейтенанта Калашникова во всем, и увидеть такое его несовершенство было внезапно приятно.

— Сверхмозг! — почти гаркнул сержант. — Он уже родился и действует! Предатели в командовании! Предатели в войсках! Никакой связи, только личные рапорта!

Что-то это значило для местного капитана, так как тот окончательно увял.

— Охрану!

— Конечно! Предатели могут ударить в любой момент! Отдельную машину, я поведу ее сам!

Сержант командовал так, словно не сомневался в своем праве приказывать и его слушались. Беготня вокруг еще усилилась, словно приехал сам Лев. Вколотое ранее действовало, Роману становилось лучше на глазах, хотя он и понимал, что это временное. Перехватил плитку чего-то окаменевшего от времени, впился зубами, хрустя и почти не ощущая вкуса.

Сбоку мелькнул санитарка, смотревшая восхищенно и с немалой страстью, и скрылась.

— Сообщить в штаб корпуса?!

— Капитан, — зацедил сквозь зубы сержант, почти уткнувшись лицом в лицо местного безопасника, — какое еще сообщить? Чтобы предатели успели подготовиться?!