Записки следователя. Привидение - Рудольф Ложнов

– Какой из этих вопросов важнее для тебя, Рудольф Васильевич?

– Они оба важны. Если найти ответ на второй вопрос, первый сам отпадёт.

– Я могу только повторить, хоть как-то тебе помочь, что всё возможно. Могла очнуться, а после снова потерять память.

С благодарностью посмотрел на Евгения Ивановича.

– Уже легче. Если медицина в лице нашего врача Евгения Ивановича допускает такую возможность, то я смело и решительно, без колебаний могу предполагать, что наша больная каким-то путём, пока не знаю этого неизвестного пути, оказалась в реке после того, как потеряла сознание. Также я предполагаю, что она, оказавшись в прохладной воде, пришла в себя, и далее можно смело утверждать, выбралась на берег. Очутившись в ущелье, она снова потеряла сознание. Такой вариант имеет право на существование, товарищ доктор?

– Рудольф Васильевич, умоляю, не мучай меня. Я, к твоему сведению, уже высказал своё мнение. Что ты ещё хочешь от меня? Я отлично тебя понимаю и сочувствую. Ты ждёшь, чтобы я подтвердил твоё предположение. Ты пойми, я не судмедэксперт. Категоричность не моя работа. Обращайся к судмедэксперту.

– Я очень признателен тебе, Евгений Иванович. Мне в данный момент важен был твой ответ.

– Прости, но добавить более я ничего не могу.

– Добро. Не буду настаивать. Всё же по твоим глазам вижу, что ты на моей стороне. Это меня обнадёживает.

– Ну что, уважаемый следователь, думать так твоё право. Пожалуй, я с тобой соглашусь.

– Вот так-то, Евгений Иванович. Я думаю, так, вероятно, и было. Другого варианта у Юлии не было, чтобы попасть в то ущелье.

– Постой, постой, Рудольф Васильевич, ты сказал, что у Юлии другого варианта не было. Ты что, знаешь, как её звать?

– Извини, разве Ирина не сообщила тебе?

– Нет. Я, к сожалению, сегодня её не видел.

– Хорошо, расскажу. Позавчера мы установили её личность. Звать её Юлия. Шестнадцать ей лет. Живёт она в городе Грушевск. Я оставляю её данные, и вы можете оформить на неё историю болезни. – Я положил лист бумаги перед доктором. – Сегодня её родители должны приехать ко мне в отдел. Передо мной встал вопрос: что мне делать и как поступить, если они захотят её увидеть. То, что они захотят увидеть свою дочь, – это без сомнения. Будут требовать, просить, умолять. Не знаю, как мне выкрутиться из этой ситуации. Ничего в голову не приходит. Не подскажешь?

– Не переживай. Ты просто направь их ко мне. Я что-нибудь придумаю.

– Евгений Иванович, спасибо! Ты снял камень с моей души.

– Рудольф Васильевич, если ты сильно не торопишься, удели мне несколько минут. Меня тоже интересует твоё дело. Я не совсем ясно понял: ты сказал, что место совершения преступления не в ущелье, где вы обнаружили Юлию, а совсем в другом месте. У тебя на то есть определённые данные, факты, или это очередная версия?

– Конечно же, Евгений Иванович, пока это у меня только версия. Её надо раскрутить, уточнять, доказывать. К твоему сведению, Евгений Иванович, мы с тобой уже её начали раскручивать. Есть ещё кое-что. Нашли туфлю её в ущелье. На подошве обнаружили прилипшую землю. Работаем, Евгений Иванович. Прости, Евгений Иванович, мне пора. У меня ещё встреча сегодня с судмедэкспертом. Жду новостей от тебя, Евгений Иванович!

– Добрый день, Александр Тихонович! – поздоровался я с судмедэкспертом, орудовавшим со своими инструментами над трупом в морге. В ответ Александр Тихонович, не отрываясь от своего занятия и не удостоив своим вниманием меня, просто кивнул головой. Мне показалось, что он не расслышал меня и как будто не узнал. – Александр Тихонович! – чуть громче, чем прежде, крикнул я и пристально уставился на него. На мой громкий голос наконец-то обратил внимание судмедэксперт. Он повернул голову в мою сторону и, сделав удивлённые глаза, уставился на меня.

– А-а, Рудольф Васильевич! – вырвалось из его горла. – Здравствуй! – и только тогда его руки перестали колдовать над трупом. Он положил свои инструменты на стол. Снял перчатки, положил их тоже на стол, рядом с инструментами. Вытер руки чистым полотенцем и только тогда протянул руку для пожатия. – Давненько тебя не было. Какими судьбами? Снова следующая загадочная история случилась? Теперь персонаж кто? Девушка снова или парень? Расскажи, послушаю и заодно чуточку отдохну.

– На этот раз ты не угадал. К твоему сведению, Александр Тихонович, загадочные истории не случаются ежедневно. Они бывают, может быть, один раз в жизни, и то не каждому дано это видеть или прикасаться к этой истории. Мне вот повезло! Этим я горжусь.

– Нам это ведомо. Рад за тебя. Но ты ведь пришёл ко мне не хвастаться по такому случаю, так? Говори, что от меня хотят?

– Не хотят, а хочет. Так правильно будет.

– Тогда что хочет?

– Вот документ, так называемый в процессуальной терминологии – постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы. Прошу! – и я протянул эксперту постановление. – В постановлении, товарищ судмедэксперт, указаны необходимые вопросы. На указанные вопросы судебно-медицинский эксперт должен дать научно обоснованное, с использованием медицинских терминологий, заключение. К документу прилагается предмет исследования – история болезни гражданина Лисова. Заранее оговариваюсь: в случае возникновения препятствий или непредвиденных обстоятельств один твой волевой телефонный звонок мне – воля твоя немедленно будет исполнена.

Такая формулировка подходит судмедэксперту?

Александр Тихонович взял постановление, как всегда, пальцами правой руки сначала почесал затылок, после начал читать. Продолжая читать, сел на табуретку. Через несколько минут закончил читать постановление и взялся изучать историю болезни. Закончив читать, не обращая на меня никакого внимания, сказал:

– На завтра можешь его доставить ко мне? – я не успел даже раскрыть рот, вдруг он проговорил: – Постой! Давай на послезавтра! Завтра не получится. У меня завтра срочное дело!

– Хорошо. Договорились. Между прочим, я сам хотел предложить на послезавтра. Я тоже очень занят.

– Вот и отлично! Скажи, какой срок определит следак для моих научных работ?

– Учитывая твои огромные, невероятные способности, я определяю срок, и этот срок считаю вполне реальным – четыре дня. На больший срок не рассчитывай. Этого срока вполне достаточно. Извини!

– Да, действительно, ты великодушен и благороден! На такую щедрость я не мог рассчитывать, дорогой мой следак. Благодарствую!

– Польщён, очень польщён, дорогой судмедэксперт, за хвалу. Очень приятно иметь дело с понимающим, безотказным, дисциплинированным судмедэкспертом! Ну, а теперь, дорогой мой Александр Тихонович, из-за вечной нехватки времени я освобождаю это уютное помещение от себя и оставляю тебе для продолжения колдовства над трупом. Как принято в подобной ситуации – до свиданья!

Рассчитывал побыть в больнице в пределах одного часа, а на часах уже – одиннадцать. О, как время быстро бежит! Вечная нехватка времени. Вечная спешка. Куда мы спешим и зачем? Ответа нет на эти вопросы.

Такова жизнь человека: пока он живёт, пока он ходит, пока он работает, пока он смеётся, пока он радуется…

В отделе возле моего кабинета меня ожидали три человека. Молодого парня я сразу же узнал, даже издали. Это был Игорь Лисов. Тех двоих, мужчину и женщину средних лет, чтобы узнать или догадаться, кто они, не надо было быть даже ясновидящим. Эти были родители Юлии. Когда я подошёл к двери кабинета, хотел было вставить ключ в скважину замка…

– Это вы следователь Рудольф Васильевич, который ведёт дело по нашей дочери Юлии? – почти одним дыханием произнесли мужчина и женщина и тут же подошли ко мне вплотную, почти перегородив дверь.

– Да. Это я, – ответил я и попросил отойти от двери, чтобы не мешали отомкнуть дверь. Женщина отошла на полшага. После того, как освободилось свободное пространство, я отомкнул дверь. – Прошу! – я отстранился, пропуская их вперёд. Когда все трое зашли, я сказал: – Присаживайтесь!

Я обогнул стол, приготовился сесть на своё место. Не успел сесть, как вдруг женщина резко поднялась со своего места, и я не успел опомниться, как в одно мгновенье очутилась возле меня. Схватила мою левую руку и, прижав её к своей груди, со слезами на глазах запричитала:

– Скажите, умоляю, что с моей дочерью? Скажите правду, что с ней? Жива она? Прошу вас, говорите, не молчите!

Мать Юлии Вера, как я узнал чуть позже её имя, не стесняясь больше меня, горько заплакала, и тут же ручьём потекли из глаз слёзы. Рыдание и вой её заполнили мой кабинет. Слёзы, как мелкие струйки фонтана, безостановочно капали на мою руку. Рука сделалась мокрой. От её страшного, горького, душу раздирающего рыдания мне стало не по себе. Мне стало невыносимо жалко эту женщину. Я незаметно сделал попытку освободить свою руку, но Вера держала её крепко и не думала отпускать. Вероятно, муж Веры, заметив, что я пытаюсь освободить свою руку, подошёл к жене и, взяв её за плечи, прижал к себе и со словами: