Хождение к морям студёным - Вадим Бурлак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иваныч утверждал, что именно здесь, в нескольких метрах от берега, в бухте Буян на небольшой глубине находятся остатки древней стены.
Еще в детстве Иваныч слышал от стариков-алеутов о большом городе, который был здесь построен людьми несколько тысяч лет назад.
Говорили старики, будто те люди поклонялись мудрой и вещей Синей звезде. Она знала все, что происходило в далеком прошлом и что случится в будущем. Знала и подсказывала тем, кто ей поклонялся.
Но потом те древние люди придумали и научились делать дурманящий туман. И все чаще, вместо того, что-бы работать и поклоняться мудрому светилу, они окутывали себя туманом.
И вскоре не стало видно заветной звезды на небосводе, и никто уже не мог предостеречь людей о надвигающейся катастрофе. Дурман победил. Он притупил в человеке волю к жизни, способность мыслить и принимать верные решения.
После катастрофы древняя земля ушла под воду, и лишь немногим жителям удалось спастись. Но вскоре они растворились среди более молодых племен Азии и Америки.
Рассказывали старики, что остатки разрушенной стены в бухте Буян украшены агатами и синими опалами. Будто кто-то даже видел под водой изображения восьмилучевой синей звезды и каких-то диковинных зверей…
Много интересного довелось мне услышать от Иваныча. Но чувствовалось, что старый алеут далеко не все рассказывает, о чем знает. Выспрашивать было бесполезно. Упрямый старик. Захочет сам рассказать — рассказывает, не захочет — слова не выдавишь, сколько бы не упрашивали его.
Начальник местного погранотряда, к счастью, тоже оказался приверженцем идеи существования и Земли Синей звезды, и развалин древнего города на дне бухты Буян.
Поэтому для своих поисков я получил от него на несколько дней надувную лодку. При этом начальник потребовал от меня клятвенного обещания — не удаляться от берега больше, чем на пятьдесят метров, и лодка при этом должна быть «на поводке», под надзором Иваныча, поскольку сильное течение может унести ее в открытое море.
К сожалению, даже на позорном «поводке» мне не удалось отойти от берега. Все четыре дня, которые я мог позволить себе находиться в бухте Буян, не утихал шторм. Не то что на лодке, даже на большом корабле нельзя было выйти в море.
Четверо суток мы с Иванычем засыпали и просыпались под грохот волн. Четыре дня я бродил по берегу мрачного моря в надежде, что шторм вот-вот ослабеет. Но признаков затишья так и не дождался.
Время истекло. Пора было возвращаться в Никольское. Таинственный подводный город «может спать спокойно». Десятки раз я повторил про себя утешительную в подобных случаях фразу: «Когда-нибудь я все же найду его…» С тем и покинул бухту.
А в память об этой неудачной попытке увидеть загадочные развалины Земли Синей звезды или какой-то другой цивилизации остался лишь целлофановый пакетик с опалами и сердоликами, собранными в бухте Буян.
Корабли с острова Синей Звезды
Мальчишка сидел на высоком плоском камне и смотрел в сторону океана. Был он без шапки, и хлесткий ветер безжалостно трепал его длинные черные волосы. Он не слышал моих шагов. — Ты почему здесь сидишь? Холодно
и поздно уже!
Мальчишка вздрогнул, удивленно обернулся, но тут же приложил палец к губам:
— Тише! Он уже совсем рядом и может испугаться…
— Кто?
— Мой кит.
Я недоуменно посмотрел в ту сторону, куда указал мальчишка, но ничего, кроме волн и корабля на рейде, не увидел в океане.
— А ты не сочиняешь?
— Нет. Честное слово, не сочиняю.
— Но там же ничего нет!
— Вы не умеете смотреть. У меня кит не простой, а дрессированный и хитрый-прехитрый. Его Митькой зовут. Как посмотрит на него чужой человек, так он прыг — и в бабочку превращается и улетает высоко-высоко в небо.
— Вот это да! — восхитился я. — А когда он снова превратится в кита?
Мальчишка внимательно посмотрел мне в глаза, не смеюсь ли. Но, встретив мой серьезный взгляд, пригладил зачем-то взлохмаченные волосы и тихо сказал:
— Когда приплывут корабли с острова Синей звезды…
— Откуда?!
— Есть такой остров далеко-далеко, — пояснил он. —
Там живут все знаменитые капитаны. Сегодня они придут на своих кораблях и заберут командора Беринга. Только я и кит Митька знаем, где он прячется. Хотите покажу?
— Хочу.
— Только никому ни слова, — строго предупредил мой собеседник.
— Клянусь: никому ни слова! — поспешно заверил я.
— Смотрите: во-он Арий камень. Видите? В нем есть подземелья. Там и спрятался командор Беринг.
Маленький фантазер хотел еще что-то добавить, но с океана хлестнул брызгами ветер. Мальчишка поежился, смахнул с лица капли и весело крикнул:
— Ох и поштормит сегодня!..
— Ты почему без шапки? — строго спросил я. — Потерял, наверное?
— Не-а, разбойники отняли. Ох и здоровенные, черти!
Как выскочили из тундры, как засвистели — аж мороз по коже! Треснули мне по шее и шапку отняли. Вот…
Мальчишка рассказывал о том, что хотел увидеть: кита Митьку, который может превращаться в бабочку, живого командора Беринга и корабли с острова Синей звезды… Ведь каждый ребенок — немного поэт.
Так стоит ли взрослым вмешиваться в детские мечты, фантазии и приземлять их?
Георг Стеллер
Говорят, Север умеет объединять людей разных национальностей, государств, верований, сословий, профессий. В экспедицию Беринга были включены не только офицеры, матросы, мастеровые, но и многие ученые: Гмелин, де ла Кройер, Миллер, Степан Крашенинников, Лука Иванов, Федор Попов, Алексей Горланов, Василий Третьяков. В экспедиционном списке значились также художники Люрсениус, Беркан, переводчик Илья Яхонтов, геодезисты Александр Иванов, Андрей Красильников, Моисей Ушаков, Никифор Чекин.
Входил в эту разнонациональную команду исследователей-первопроходцев и Георг Вильгельм Стеллер. Родился он в Германии в 1709 году. С детских лет его главным увлечением стала ботаника.
Преподаватели пророчили Георгу блестящее будущее, но за свой вспыльчивый характер и необузданные выходки он был исключен из университета. Стеллер пытался продолжить учебу в других европейских учебных заведениях, но на это не было средств. К тому же он умудрился поссориться и со своими родственниками, и с друзьями.
В XVIII столетии Россия предоставляла немалые возможности способным, энергичным специалистам из Западной Европы, тем, кто не находил должного применения у себя на родине.
Решил попытать счастья в великой северной стране и Георг Стеллер.
В августе 1734 года он прибыл в Петербург, где, по рекомендации немецкого ученого Байера, стал личным врачом архиерея Феофана Прокоповича.
Этот известный ученый, церковный и общественный деятель был сподвижником и яростным сторонником Петра I. В круг интересов Прокоповича входили: естествознание, физика, география и, конечно же, освоение Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока.
По достоинству оценив способности Стеллера, Феофан Прокопович рекомендовал его в академию наук.
Георг стал адъюнктом натуральной истории, а вскоре был направлен во вторую камчатскую экспедицию.
К сожалению, между Стеллером и Витусом Берингом с первой же встречи возникло недопонимание. Потом оно переросло в открытое противостояние друг другу.
Но, несмотря на это, после смерти командора Георг писал о нем как о справедливом и честном человеке.
Во время второй камчатской экспедиции Стеллер находился на корабле «Св. Петр». Когда путешественники достигли Америки, между командором и ученым возник конфликт. Беринг не хотел отпускать Стеллера на сушу, поскольку считал, что задача экспедиции выполнена и надо спешно возвращаться на Камчатку, иначе вскоре из-за штормов и непогоды сделать это будет сложно.
Однако упорный ученый настоял на своем. Результатом кратковременного пребывания Стеллера на берегу стала его книга «Описание растений, собранных за б часов в Америке».
Именно за шесть часов он сумел собрать и описать 160 видов американской флоры!
Стеллер не прекращал своих зоологических и ботанических исследований даже после кораблекрушения.
В первый же день пребывания на острове Беринга он понял, что земля эта — не Камчатка и что она необитаема. Ведь животные и птицы здесь совершенно не боялись людей.
Кораблекрушение и смерть многих товарищей не выбили Стеллера из колеи. Он составил научное описание местной флоры и фауны, которое вошло в книгу «Описание острова Беринга».
Ученый обошел в одиночку весь остров. Впоследствии он писал об этом: «Я был один, под открытым небом, должен был сидеть на земле, мне мешали холод, дождь, снег, и часто беспокоили меня звери; у меня не было нужных инструментов, и притом я не надеялся, чтобы когда-нибудь моя работа сделалась известной и принесла кому-нибудь пользу…»