Ключ от опасной двери (СИ) - Чейз Бекки

Стараясь не попасться на глаза Лейку, я делаю шаг назад, и пока длится обыск, скрываюсь за чужими головами. Все это время другой взгляд прожигает мне лопатки. Я чувствую его каждой выступающей косточкой и запрещаю себе смотреть в ответ — знаю, что если обернусь, поверю Риду. Поверю и дам страху победить, а я так устала бояться.

Минуты выстраиваются в бесконечную вереницу. Господи, сколько можно ждать? В нетерпении я слежу за полицейскими, которые со всех сторон медленно подтягиваются к Лейку.

— Детектив, полагаю, обыск завершен? — торжество Пэрриша звучит подобно фанфарам. Выйдя на середину зала, он обводит толпу раскинутыми руками, как актер на сцене. — И теперь, когда вы в присутствии стольких свидетелей убедились, что для ордера не было достаточных оснований, спешу уведомить, что мистер Фоссберг планирует получить судебный запрет на приближение к клубу и к нему в частности. А я, свою очередь, сделаю все, чтобы это случилось как можно быстрее.

— Охранники помогут найти выход, — ехидно добавляет из-за его спины Чейз.

Лейк открывает рот, чтобы ответить, и наконец замечает меня. Хмурится, поджимает губы… и смачно сплевывает в мою сторону.

Не могу его упрекнуть. Я бы и сама плюнула. Кто бы за ним ни стоял и какие бы цели ни преследовал, я поступила подло.

Пока полицейские унылой серой массой продвигаются к двери, ко мне приближается ухмыляющийся Чейз. Вот он — момент истины. Я жду, затаив дыхание.

Пожалуйста! Пусть все закончится прямо сейчас.

Не переставая улыбаться, Чейз наклоняется к моему уху:

— Контракт аннулирован.

От облегчения я не сдерживаю слез. Он все-таки сдержал слово. Обман, интриги, торговля с совестью — все это останется здесь, а я уйду прочь. И быть может, когда-нибудь прощу себя.

Музыка гремит, возвращая в зал утраченное веселье. Гости в компании девушек продолжают танцевать, снова распускают руки и беззаботно смеются, словно визит копов был запланированной частью вечеринки. Не люди, а бабочки-однодневки, живущие моментом и не оглядывающиеся назад.

Вытерев глаза тыльной стороной ладони, я вижу Рида, возле которого снова трутся Инесс с Алишей — он неотрывно смотрит на меня… с упреком? Или досадой? Пожалуй, никогда не разгадаю. Да и стоит ли?

Я отворачиваюсь без тени сомнений, потому что кое в чем Рид оказался прав.

Быть живой не стыдно.

А я жива. И, наконец, свободна.

[1] До появления Стрипа была самой известной улицей Лас-Вегаса. Находится в Даунтауне — старом центре города.

Это не конец

Соус с буррито капает на колено и растекается на светлой ткани жирным пятном.

— Твою мать! — одной рукой я придерживаю руль, второй пытаюсь вытереть джинсы салфеткой.

Но стараюсь зря, так оно размазывается еще больше.

— Да уж, аккуратность — мое второе имя, — притормозив на выезде с парковки, я тянусь за бутылкой с водой.

Проще вернуться в «Тако Белл»[1] и смыть сальсу под краном, а заодно и высушить мокрые разводы, но не хочется опаздывать на работу. К тому же позади настойчиво сигналит пикап, требуя его пропустить, и я снова трогаюсь с места.

Зарекалась есть за рулем, как и питаться фаст-фудом, но мне почему-то в кайф все, что идет вразрез с жизнью в «Мираже». Никакого расписания и низкокалорийной еды. Никаких каблуков и вульгарных платьев. Старые, но любимые кроссовки, волосы, собранные в лохматый пучок, минимум косметики. Я снова стала собой, обычной девушкой из Аризоны и радуюсь каждой секунде обретенной свободы.

Свернув на шоссе и перестроившись в средний ряд, я продолжаю издеваться над несчастным пятном, изредка отвлекаясь на буррито. Смакую каждый кусок, благо времени хватит. Дорога с окраины Глоуба — такого же крошечного, как наш Прескотт — займет минут пятнадцать, а с крюком через заправку и все полчаса. Спасибо риэлтору, удачно подобравшему дом. Достаточно близко, чтобы выспаться. И достаточно далеко, чтобы спокойно выпить утренний кофе.

Можно было остаться на старом месте, но мне хотелось начать с чистого листа. Не воспользовавшись переводом в Финикс, организованным Ридом в качестве прикрытия, я уволилась и принялась рассылать резюме. Итогом стало приглашение в региональный офис Национального заповедника Тонто, которое я приняла, не раздумывая, и вот уже третью неделю радуюсь переезду.

Когда от поворота на парковку меня отделяет пара сотен ярдов, экран смартфона оживает, высвечивая фотографию Зоуи.

— Привет! — переключив звонок на автомобильную «жабру», кричу я. — Ты на громкой связи.

И чертыхаюсь, выронив крышку от бутылки.

— Опаздываешь? — смеется подруга, услышав возню.

— Пока нет.

Хотя все предпосылки были. Я до полуночи просматривала отклики волонтеров и искала репортажи о спонсорах.

— Готова выдвигаться к Рузвельту?[2] — в голосе Зоуи неподдельный энтузиазм.

— Если бы, — вздыхаю я, мягко вильнув рулем, и пристраиваюсь за седаном в тени главного корпуса. — Нам не хватает финансирования для исследования плотины. Но я собираю команду из выпускников, готовых поработать за идею и рекомендательные письма для университетов.

Судя по слабому интересу, эти сборы растянутся на несколько месяцев. В такие моменты я малодушно жалею, что не взяла деньги, заработанные в клубе. Их можно было бы пустить на благое дело, вот только я потом извела бы себя упреками.

— Уверена, у тебя получится, — подбадривает подруга, но слова утешения сливаются в неразличимый фон, едва взгляд натыкается на припаркованный у входа «Линкольн» с тонированными стеклами.

Забытое чувство страха заползает под кожу, наполняя вены холодом. Что люксовый внедорожник делает здесь, на отшибе штата, в городке, который и на карте найдет не каждый? Ладно бы мимо проезжал, но шоссе в стороне, и случайно сюда не попасть.

Неужели… это Рид? От воспоминания о нем невольно вздрагивают пальцы, и я едва не роняю остатки буррито на многострадальные джинсы.

— Эй, ты еще там? — зовет Зоуи, когда молчание затягивается.

— Прости, отвлеклась. Выбирала место на парковке.

Среди запыленных и местами помятых пикапов рейнджеров чертов «Линкольн» как бельмо на глазу. Я не могу перестать смотреть на идеально чистую поверхность — от дисков на колесах до бампера, словно только что из мойки.

Нет. Вряд ли это Рид. Ему роднее спорткар.

Тогда кто? Люди Келлермана? Нервно стискиваю зубы и снова качаю головой. У них было время, но за месяц, что я провела вне стен «Миража», ни в Прескотте, ни в Глоубе никто не появился. Я слишком мелкая рыбешка в океане хищников.

— Тебе, наверное, пора бежать? — догадывается подруга. — Да и мне тоже, магазин вот-вот откроется.

Договорившись встретиться на выходных, мы прощаемся до следующего созвона.

Я выжидаю еще несколько секунд, пытаясь собраться с мыслями. И зачем я столько всего напридумывала? Теперь боюсь вылезать из салона.

— Кэтрин! — на крыльцо выскакивает Курт Уэрски — главный рейнджер. И подзывает обеими руками. — Иди сюда. У нас отличные новости.

— Вы поймали парней, которые жгли деревья в Хантер Крик? — хлопнув дверцей, я спешу к нему.

— Еще поймаем, — отмахивается он и, выдержав паузу, выдает новость: — Ты можешь арендовать технику для съемок.

От предвкушения щемит в груди.

— Но… нам же все отказали…

— Мы выбили финансирование, — Курт кивком подтверждает догадку. — Кое-кто из Экологического комитета в Вашингтоне впечатлился твоим фильмом о вреде сточных вод и убедил выделить деньги на фильм и исследование. Он сейчас в твоем кабинете — хочет лично все обсудить.

Так это «Линкольн» спонсора!

От облегчения я готова танцевать. Или завизжать в голос. Подскочив, я устремляюсь к своему столу, на ходу подбирая слова. Курт топает следом, продолжая делиться подробностями.

— Он довольно дотошный. Даже твое резюме попросил.

На пороге мы оба замираем. Я — чтобы отдышаться перед потоком благодарностей, Курт — чтобы распахнуть дверь. Спонсор сидит к нам спиной в моем кресле, вальяжно закинув ногу на ногу. Довольно нагло с его стороны, но учитывая, что он решает финансовую проблему, почему бы и не простить эту вольность. Могу и стол подарить, если захочет.