Король поднебесья - Макс Брэнд

Стиснув руки, она погрузилась в глубокую задумчивость.

Как бы там ни было, характер ее был таков, что Беатрис не могла долго пребывать в унынии. Но слова Танкертона все не шли у нее из головы. Она не сомневалась, что он не кривит душой, когда говорит, что она может распоряжаться всем, что он имеет. И если в этих местах, в этих ущельях, в этих горах, где бежали хлопотливые ручьи, среди холмов и долин он был королем, то она… она была королевой. Слово ее было законом. Одного ее взгляда было достаточно, чтобы весь лагерь ринулся на ее защиту.

Да, все это она получила благодаря ему, и Беатрис этого не забывала. Но кроме того она искренне уважала Танкертона, она восхищалась им, как никем прежде. И сама, будучи человеком действия, она выбрала его, мужчину с сильными руками и железной волей, чье мужество было безгранично, а отвага граничила с безрассудством. К тому же здесь, в стране голубого Поднебесья не было никого, кто бы мог оспаривать власть Танкертона. Он, некоронованный король, обладал здесь почти королевским могуществом. И не было ничего постыдного, чтобы служить такому человеку. А кроме тог, служа ему, она служила и самой себе. Так говорил Танкертон, и она в это верила.

Поэтому-то Беатрис и было так противно флиртовать с молодым Фурно. Но ведь кокетство редко кажется непростительным грехом, особенно для юной девушки!

Сомнения, однако, по-прежнему грызли ее. Беатрис направилась к окну и задумчиво устремила взгляд вдаль. Само собой, провидению было угодно, чтобы юный Фурно как раз проходил мимо.

Отбросив прочь сомнения, Беатрис одним прыжком оказалась у дверей. Азартная натура девушки взяла верх. Распахнув дверь, она помазала ему рукой.

Юноша чуть ли не бегом кинулся к ней.

— Вылитый громовержец, — польстила она. — Неужели мой верный рыцарь отправляется в поход?

— Да, далеко — далеко, за тридевять земель, где в углу за конторкой стоит высокий табурет, — усмехнулся Фурно, — служить кому-то верой и правдой за двадцатку в неделю.

Она медленно покачала головой, словно не веря своим ушам. Потом улыбнулась и поднесла к его носу увесистый кулак.

— Вот вам, — засмеялась она.

Фурно шагнул к ней и тень от него упала на Беатрис.

— Вы опять играете со мной в кошки-мышки? — сурово спросил он. — Неужто вам не жаль меня, Беатрис?

Девушка отчаянно надеялась, что он не видит ее лица. Вытянув вперед руку, она слепо отталкивала его, пока, наконец, ладонь ее будто случайно не опустилась на его плечо. Таков был ее ответ. По крайней мере, она рассчитывала, что Фурно именно так и поймет эту сцену. Уголком глаза она оглядела поляну. Там не было ни единой души, кроме Джимми Ларрена, усердно чистившего кобылку Данмора. И вдруг Беатрис страшно обрадовалась, что вокруг нет посторонних глаз.

— Мы не можем тут поговорить, — шепнула она. — Кажется… кажется, я немного сошла с ума, Родман.

Юноша загорелся.

— Можно укрыться среди деревьев, — ответил он. — Ах, Беатрис, помоги тебе Бог, если ты опять играешь мной!

Она молча погладила его по плечу, и они рука об руку двинулись к лесу. Сердце девушки трепетало, как трепещет сердце истинного игрока. Упоение и страх смешались воедино, к тому же она чувствовала в этом юноше мрачное упорство, граничившее с безжалостностью. Прохладный зеленый купол сомкнулся над их головами. В следующее мгновение он резко остановился и, зажав ее лицо в своих ладонях, вгляделся в него с какой-то страстной, почти яростной надеждой. Душа Беатрис ушла в пятки. Сейчас она отчаянно сожалела, что зашла так далеко, но пути назад уже не было. Овладев собой, она старательно заморгала. Потом робко подняла к нему глаза, подернутые дымкой слез.

— Беатрис, — воскликнул он, — неужели я и в самом деле тебе не безразличен? Ты и вправду любишь меня?

— Не знаю, — прошептала она. — Просто я думаю о тебе, как никогда не думала ни о ком другом. Не знаю, что это такое… может, и правда любовь… но я с ума схожу при мысли, что больше тебя не увижу!

В эту минуту чей-то громкий голос позвал

— Фурно! Фурно!

Это был Танкертон, и девушка мгновенно догадалась, что ее уход с Фурно не остался незамеченным. Судя по всему, Танкертон решил дать ей благовидный предлог прервать тягостную для нее сцену.

— Это он, — не скрывая раздражения, буркнул Фурно. — Подождешь меня немного? Если Танкертон не ушлет меня куда-нибудь, я через минуту вернусь.

— Я подожду, — тихо сказала она.

Он уже было шагнул к лагерю, но заколебался. Потом снова повернулся к Беатрис.

— Фурно! Фурно! — звал Танкертон.

— Если я хоть чуть-чуть тебе не безразличен… если я хоть что-то для тебя значу, — заикаясь, пробормотал юноша, — носи это. По крайней мере, пока я не вернусь!

Он надел кольцо ей на палец и на мгновение крепко прижал девушку к себе. По выражению его глаза она поняла, что он готов пойти гораздо дальше. Не желая этого, Беатрис постаралась принять опечаленный и задумчивый вид.

Танкертон снова окликнул его и Фурно вынужден был уйти. Проклиная все на свете, он бросился бежать, то и дело оглядываясь, чтобы взглянуть на нее еще раз. Беатрис это не удивило. Она улыбалась и махала ему рукой. Наконец деревья сомкнулись у него за спиной, и он скрылся из виду.

А мгновением позже сквозь просветы среди деревьев она увидела, как он вскочил на лошадь и поскакал прочь. Беатрис догадывалась, что так оно и будет — Танкертон не упустит случая отослать его куда-нибудь хотя бы ненадолго. Она погладила его кольцо. Крохотный рубин, словно капелька крови, алел у нее на руке.

Глава 27. Джимми приступает к делу

Беатрис выбралась на поляну, и Танкертон с улыбкой подошел к ней.

— Надеюсь, тебе хватило времени? — спросил он.

Вместо ответа она подняла руку, и рубин кроваво блеснул у нее на пальце.

— Вот это да! — присвистнул он. — Неужто ты обручилась с ним? Не думал я, что ты готова зайти так далеко!

— Еще нет, — ответила Беатрис, — но чертовски близка к этому. Ты позвал его как раз вовремя, чтобы до этого не дошло. Мне пришлось дать ему понять, что я влюблена в него и… ненавижу… ненавижу эту игру, Джеймс! Оставь меня, я хочу побыть одна… хотя бы до вечера!

Она убежала, зная, что он стоит и улыбается ей вслед и ненавидя его за это еще больше. Первый, кого она увидела, был Джимми Ларрен. Он расчесывал гриву Прошу Прощения. Беатрис направилась к нему, надеясь, что разговор с ним заставит ее выбросить из головы ту неприятную сцену, участницей которой она только что стала. Ей казалось, что ее вываляли в грязи.

— Привет, Джимми, — кивнула она. — Ты теперь помогаешь на конюшне?

Он повернулся к ней и она увидела, как сияют его глаза.