Огонь, вода и медные трубы - В. Беляев

— Было это за месяц до моего пленения. Наша рота обедала в небольшом лесочке. Среди нас оказался пленный фриц. Может быть, он отстал от своей части или еще по какой — то причине, но оказался в нашем плену. Ротный решил после обеда отправить его в тыл на пункт сбора пленных.

Мы спокойно обедали. Дали поесть и пленному. Все бы хорошо, но он вдруг заговорил на чистом русском языке. Это было настолько странным, что все даже оторвались от еды и с удивлением рассматривали необычного пленного.

А ведь было чему удивляться. Если он русский, то почему воюет против нас? Если не русский, то почему так свободно говорит на нашем языке? Бойцы переглядывались и на их лицах было выражение недоумения

Эту общую растерянность нарушил старшина роты, Опустив ложку в котелок, поставил его на землю и , встав с земли, пошел к пленному.

Подойдя вплотную, он сильно размахнулся и, влепил фрицу оплеуху. И тут произошло нечто совсем необычное. Все вскочили и бросились на пленного. Начался самосуд. Каждый стремился ударить пленного, да побольнее. Офицеры с криком — Отставить! Разойдись! — бросились к этой свалке, пытаясь остановить самосуд. Они хватали за гимнастерки отдельных бойцов, пытаясь оттащить их в сторону. Но куда там! Бойцы так разъярились, что остановить их было невозможно.

Командир роты выхватил пистолет и несколько раз с криком — Разойдись! — выстрелил в воздух. Но все попытки остановить бойцов и прекратить расправу не дали результата.

Короче говоря, когда с пленным было покончено, все стали расходиться по своим местам.

Ротный приказал построить роту. Он прошелся вдоль строя, остановился и начал нас отчитывать.

— Мы, что же? Армия или банда? Если он в чем — то виновен, то для этого есть военные юристы. Они определят меру наказания, А вам, кто дал право — чинить самосуд? Это же зверство! Беспредел! В какое положение вы поставили меня? Что же я за ротный командир, если в моей роте творятся такие безобразия? Как мне объяснить командованию этот случай? Ты, старшина, дал сигнал для расправы над пленным. С тебя командование и спросит!

— А что я плохого сделал? Я же не знал, что все бросятся на расправу! Только по морде ударил, да и то не так сильно, — оправдывался старшина.

— Чем же все это кончилось? — спросил Гуляев,

— А нечем! Пришли из Особого отдела осмотрели место расправы. Сказали ротному, что пленного следовало отправить на пункт сбора пленных без промедления. То, что осталось от этого пленного, закапали и, рота двинулась дальше. И все дела.

— Эх! Поторопился ты со своим предложением пристрелить фрица, — сказал Гуляев, обращаясь ко мне. Вот, если бы ты предложил прикончить этого снайпера, когда его привели расположение роты, то было бы то же самое, что рассказал Пошивалов…

— Того же самого не нужно, — сказал Зайцев —. Может у него детишки, жена, Для них потеря была бы большим горем. А так, закончится война и, этот пленный вернется домой. Все будут радоваться. Чай они тоже люди!.

В это время в центре внимания оказался боец, который прибыл в нашу роту в составе пяти человек. Ими пополнили нашу роту после боя у деревни «Грибовы Дворы»..

Он рассказал, что у них тоже был похожий случай. Вот его рассказ.

В одном бою они захватили в плен пять фрицев. Их сразу же обезоружили, проверили не прячет ли кто из них под одеждой оружие. Казалось, что все в порядке.

Пришел в роту командир батальона капитан Морозов. Это был всеобщий любимец. Он никогда не отделялся от бойцов. Даже питался из общей кухни в отличие от нашего комбата капитана Рудь. У нашего были барские замашки. Даже еду ему готовили отдельно. Проходя мимо его ячейки, бойцы видели, как ему жарят на костре американскую свиную тушенку.

Морозов заботился о бойцах и к каждому относился как к сыну. Видно было, как он переживает за каждого убитого. А уж о раненных и говорить нечего. Были случаи, когда он сам делал перевязку раненному бойцу. Рассказы о его благородстве передавались от одного бойца к другому из уст в уста. Эти его качества обеспечили капитану всеобщую любовь.

Бойцы говорили, что за таким командиром можно идти в огонь и в воду, а в случае опасности можно и прикрыть его своим телом.

Вот какой замечательный был у них комбат.

Первым делом он похвалил бойцов, взявших в плен фрицев. Объявил, что всех представит к наградам. Затем он приказал построить пленных в одну шеренгу и, пошел вдоль шеренги, всматриваясь в лица пленных. Зачем ему это нужно было, никто не мог понять.

Вдруг один из пленных выхватил, откуда — то, из — под одежды, маленький пистолет и выстрелил в упор в голову капитана. Морозов рухнул, как подкошенный. Не было, ни стона, ни крика. Наступило всеобщее оцепенение. Никто даже помыслить не мог, что может произойти такое страшное событие у всех на глазах.

И тут один из бойцов, сибиряк, подскочил к убийце и, сильным ударом свалил его с ног. В одно мгновение он выхватил из рук пленного пистолет и отшвырнул его далеко в сторону.

Затем началось самое страшное. Сибиряк вытащил из — за пояса острый нож и начал кромсать фрица. Первым делом он выколол ему глаза, отрезал уши, нос. Так он мучил фрица до тех пор, пока тот не испустил дух. Все присутствующие оцепенели и никак не реагировали на эту расправу.

Сибиряк встал, вытер о мундир убитого нож и сказал: — «Собаке собачья смерть!»

Все молчали и, только командир роты сказал одно слово: — «Закопать!»

Пленным дали лопаты и они быстро выполнили это дело.

Едва закончился этот рассказ, как произошло другое событие, касающееся меня.

Сижу под деревом и вижу — к командиру роты подошли контрразведчики — мои старые знакомые. Капитан Овчинников и старший лейтенант Анисимов. О чем — то, поговорили. Посмотрели на меня, потом, по очереди, на какую — то бумагу и направились ко мне.

— Встать! Пойдешь с этими офицерами в Особый отдел! Возьми с собой вещмешок! Оружие оставь. Старшина! Взять оружие!

— Есть! — беру под козырек.

Вот дела! В армии порядки такие же, как в тюрьме. Если говорят — с вещами на выход — значит куда — то переводят. Не иначе, как хотят перевести на другое место службы! Может быть в Особый отдел? А что? Образование у меня хорошее, парень дисциплинированный. Да такого парня днем с огнем не найдешь! Вот счастье! Пули над головой свистеть не будут. Крысы по ночам по мне бегать не будут! От вшей избавлюсь. А, может быть и, обмундирование заменят. Ведь на мне не обмундирование, а какой — то прожженный засаленный хлам. Решительно скажу — мне в жизни повезло. Глядишь, так и всю войну удастся пережить без всяких ран и увечий! А сколько будет наград! Как поется в песне — « золотистых орденов не сосчитать!»

.Со мной идет только капитан Овчинников. Краем глаза вижу, что Анисимов остался на том месте, откуда меня взяли и, тщательно осматривает каждый квадратный сантиметр земли. Вот чудак! Что он там потерял?