Закат казанского феномена: История ликвидации организованных преступных формирований Татарстана - Асгат Ахметович Сафаров

Мы остановились на программном комплексе «Легенда» — разработке краснодарских специалистов, простом в освоении и достаточно дешёвом. Сначала немного обкатали её в подразделениях криминальной милиции, а потом решили внедрить во все службы — впервые в истории МВД. Краснодарские коллеги использовали программу узко и даже не предполагали, что она способна на большее.

Так мы создали отдел информационно-аналитического поиска. На это направление был нужен думающий и толковый руководитель, способный взять на себя ответственность, умеющий принимать решения, но при этом следовать общей идеологии. Выбор пал на молодого капитана милиции, пытавшегося своими силами наладить что-то подобное в УБНОН. (И я в нём не ошибся: Артём Хохорин действительно оказался перспективным, он потом долгое время был моим заместителем, а позже возглавил МВД Марий-Эл.)

В декабре 2000 года «Легенду» опробовали в трёх районах — Советском РУВД Казани, УВД Зеленодольска и Центральном отделе внутренних дел Набережных Челнов. Результаты превзошли все ожидания, и через год мы внедрили комплекс уже во всех горрайорганах республики.

Каждая служба вносила информацию по своей линии в единую базу, и каждая, в случае необходимости, могла рассчитывать на исчерпывающую информацию. К примеру, в дежурной части раздаётся звонок: домашний дебошир, необходимо утихомирить. Дежурный посылает экипаж, пробивает по «Легенде» адрес, и выясняется, что живущий там Вася Пупкин не только неоднократно доставлялся в милицию, но и владеет гладкоствольным охотничьим ружьём. Экипаж вовремя получает предупреждение о возможной опасности.

«Легенда» очень помогала и в раскрытии преступлений. В Менделеевском районе возле кафе был найден убитым некий Власов. Свидетели утверждали, что в кафе покойный был с приятелем по имени Андрей. Изучив круг знакомых Власова по «Легенде», вышли на подходившего по описанию Андрея Дубровина с богатым криминальным прошлым. Он и оказался убийцей.

В 2001 году с помощью «Легенды» было раскрыто 80 преступлений, в 2002 году — около 1000, а в 2003 году — уже больше 5000! Она помогла решить и такую проблему, как укрывательство преступлений. Информация, поступающая из районов, выгружалась каждые два часа, что практически исключало возможность подтасовки фактов.

Был случай, когда из одного райотдела стали поступать сообщения о ножевых ранениях разной степени тяжести: одно, второе, третье, по докладу вроде никак между собой не связанные, но место действия — один и тот же микрорайон, возраст потерпевших примерно одинаковый… Налицо групповая драка, а дежурный пытается зарегистрировать всё как отдельные сообщения, пришедшие по «03». Видимо, когда-то этот номер у него проходил, но с внедрением «Легенды» подобное стало невозможно.

Чечня и Татарстан

15 ноября 2000 года министр внутренних дел РФ Владимир Рушайло подписал приказ, в соответствии с которым МВД Татарстана должно было укомплектовать Временный отдел внутренних дел (ВОВД) Гудермесского района Чеченской Республики. В течение двенадцати месяцев, с апреля 2001 по апрель 2002 года, татарстанским милиционерам предстояло охранять правопорядок в городе Гудермесе.

Когда-то, особенно в первую чеченскую кампанию, часто находились любители сравнить последнюю войну Советского Союза и первую войну новой России. Те же горы, та же тактика ведения войны со стороны местных — минирование дорог, обстрелы колонн, захват пленных. Не знаю, может, в том, что касается непосредственно боевых действий, и есть общее, а в остальном…

Афганистан — это Восток, средневековье, чужая культура, чужой язык, чужое всё. И наши солдаты для афганцев всегда оставались абсолютно ЧУЖИМИ. По сути, это ведь очень страшное слово — не зря именно c таким названием Голливуд выпустил целую серию фильмов-ужасов. Это то, с чем ты никогда не сможешь смириться, от чего постараешься поскорее избавиться и уничтожить.

А Чечня — это Россия, это наше, своё. Наши граждане, наш язык, общее прошлое, общий менталитет. Да, конечно, самобытная культура и специфические традиции, но для России, в которой проживает более сотни национальностей, это скорее норма, а не что-то из ряда вон выходящее. В Чечне жили и продолжают жить наши, русские люди, а российские солдаты, покидая Грозный после Хасавюртовского соглашения, писали на БТРах: «Пусть она не права, но это — наша Родина».

Мне кажется, трагедия Чечни в том, что в первую кампанию шла именно военная операция. А что может быть ужаснее войны с собственным народом? Армия призвана бороться с внешним врагом, и можно понять состояние солдата, которого бросают на уничтожение врага внутреннего. Это же крах всех личностных установок, сбой в индивидуальной системе распознавания «свой — чужой». Всё! Он уже в каждом человеке видит потенциального врага, и много примеров, когда из таких бойцов впоследствии на «гражданке» формировались целые бригады киллеров. Да и неадекватные одиночки с боевыми навыками тоже натворили много дел.

Милиция же как раз та структура, которая умеет отделять «мух от котлет». Вычленение преступного элемента среди мирного населения, что называется, наш профиль. Возможно, пойди государство по этому пути с самого начала, многих трагедий удалось бы избежать.

Татарстанские милиционеры выезжают в командировки на Кавказ ещё с первой кампании, с 1995 года. Тогда же открывается и список наших боевых потерь: 30 июня 1995 года в городе Грозный при выполнении боевой задачи погиб сотрудник Чистопольского ГРОВД Ринат Сахапов. Ему было 27 лет, а его маленькой дочери только-только исполнилось два года…

Одно из основных подразделений, постоянно поставляющих боевую силу, — управление по борьбе с организованной преступностью. Когда ещё СОБР* входил в состав УБОПа, и «собры», и оперативники круглогодично пополняли сводный отряд Волго-Вятского региона. 24 июля 2000 года трагически оборвалась жизнь оперуполномоченного СОБРа младшего лейтенанта милиции Камиля Салихова. Ранним утром при выезде из Старопромысловского района Грозного грузовики с сотрудниками сводного отряда Волго-Вятского РУБОП попали в засаду. Завязался бой. В это время бандиты подорвали заранее заложенный на обочине дороги радиоуправляемый фугас, осколок которого пробил навылет грудь Камиля. Он скончался по дороге в госпиталь от потери крови. Камилю было двадцать четыре года.

Я сам до двухтысячного года в Чечню не выезжал — руководителям это запрещалось. Но когда стали окончательно известны сроки и место дислокации нашего Временного отдела, я буквально напросился в одну из очередных поездок к Владимиру Рушайло. Мне нужно было своими глазами увидеть, что происходит в Гудермесе, прочувствовать атмосферу, познакомиться, пообщаться с местными коллегами. В той поездке я присутствовал на совещании, которое Владимир Борисович проводил непосредственно в Ханкале, слышал, какие он ставит задачи на месте, так что детали сложились в более-менее целостную картину.

С тех пор я регулярно выезжал в Чечню — во Временный