Война - Дэвид Дрейк

Он никак не мог сосредоточиться и взять себя в руки. Инглиш сделал глубокий вдох, и тут раздалось сдержанное проклятие, и брусок мыла шмякнулся на пол у его ног.

Она потянулась за ним.

Он потянулся к ней. Его рука сама собой скользнула к ее заду, и оказалось, что его первое представление было абсолютно правильным.

Она вскрикнула от удивления и выпрямилась. В этот момент он пребывал в состоянии, в каком бываешь перед боем. Пути назад не было, даже если бы ему удалось убедить себя…

Его правая рука обняла ее. Омега и не пыталась освободиться.

Она ничего не сказала, когда его пальцы нащупали ее грудь. Лишь откинулась назад и прислонилась к нему.

Их тела соприкоснулись, охваченные дрожью. Инглиш пробормотал, уткнувшись в душистые волосы:

— Пожалуйста… не останавливай меня.

Пальцы, скользившие по ее телу, говорили — у него есть шанс.

Но она повернулась, и он отпустил ее, давая понять, что не будет настаивать. Это не нападение, но и отступать поздно.

И тут он увидел ее мокрое лицо, пухлые губы шевельнулись:

— Тебе лучше не останавливаться, солдат, пока не докажешь, что ты умеешь любить не хуже, чем драться.

Она шагнула к нему и вжала свои губы в его.

Остального Инглиш не помнил. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что она вскарабкалась на него, как на дерево.

И еще он был уверен в том, что ее сердце билось в такт с его собственным. И что она дала ему все то, что никогда в жизни не смог бы дать ни один сексотерапевт в мире. Он не помнил, что, когда колени ослабели, он прошептал:

— Полегче, Омега, я давно не пользовался этой штукой.

Но она просто рассмеялась и потянулась, чтобы выключить душ. У нее были темные волосы, голубые глаза и белая нежнейшая кожа. Самая белая и самая нежная, какую он когда-либо гладил. И еще тренированное тело пловчихи.

— Думаю, ты все еще хочешь, чтобы я купила тебе выпивку, — сказала она наконец. У него не хватало духу противиться ей.

Так он и сказал.

— Увидимся на имитаторе, — ответила она и направилась к своей раздевалке.

Так что он даже не спросил, где она живет.

Когда Инглиш оделся и отправился ее разыскивать, она уже исчезла. «Хэйг», как он узнал, добравшись до своей комнаты, должен прибыть завтра утром и забрать Девяносто Вторую.

Так что у него не было бы времени разыскивать ее, даже если бы он этого и захотел. Он должен подготовить к отправке снаряжение, новое оружие и все остальное. И на все про все у него оставалось каких-то семь часов.

Инглиш не почувствовал особого восторга, узнав, что теперь на «Хэйге» также установлено вооружение АПОТ. К тому же, если слухи не врут, его оборудовали и новыми гипердвигателями.

Джей Падова, капитан «Хэйга», должно быть, плохо слушал Инглиша, когда Девяносто Вторая вернулась после операции на Бычьем Глазе, лишившись команды Бета-Три и проклиная оружие класса X, из-за которого погибли ребята.

Но все же чертовски приятно снова оказаться на маленьком истребителе Падовы, несмотря на тесноту и все протоколы Флота. Когда они были уже в пути и Инглиш вместе с Сойером разместили своих людей в знакомом чреве корабля, Инглиш отправился с традиционным визитом вежливости к Падове, предоставив Сойеру проверять распорядок и заниматься новичками.

И если Сойер, заросший щетиной первый лейтенант, решит организовать частную встречу с штатным офицером разведки «Хэйга», Джоанной Мэннинг, то это его личное дело.

Инглиш не мог официально осудить их связь, пока это не влияло на то, как Сойер выполняет свои служебные обязанности. Пока лейтенант с ними справляется, его, Инглиша, это не касается. Как бы там ни было, Мэннинг осуществляла связь с командованием, она числилась одновременно и в десантных войсках, и в Разведке Флота.

Теперь, когда Девяносто Вторая обзавелась Специальным оборудованием, Мэннинг нарушала субординацию. Возможно, им, как никогда прежде, будет необходима, помощь офицера разведки. Быть может, Инглиш не чувствовал бы себя настолько скверно, если бы ему не было очевидно, что Сойер спешит отделаться от него как можно скорее.

Инглиш все еще в ответе за Девяносто Вторую, ведь так?

Кабинет Джея Падовы ничуть не изменился, прежним было даже голубоватое облачко сигарного дыма.

— Расслабься, капитан, — сказал Падова, как только Инглиш вошел. — Как прошло перевооружение.

— Почти так же, как ваше, сэр, — ответил Инглиш, усаживаясь в кресло напротив массивного стола капитана. Что-то здесь было не так. По лицу Джея он ничего прочитать не мог: этот скуластый лысеющий человек превосходно владел собой.

Инглишу вдруг показалось, что он понял, в чем дело: значки САЭМИ, которые теперь должны были носить и он сам, и его ребята. Он полез в карман рубашки, вытащил свой приказ и, словно ничего не изменилось, протянул бумагу капитану.

Падова, как ни в чем не бывало, взял приказ и положил его перед собой. Он помолчал, не делая никаких попыток вскрыть конверт, сосканировать приказ через шифровальщик или просмотреть приложенный чип. Наконец он заговорил:

— Думаю, ты имеешь право знать: мы увязли так, что ни один эксперт не скажет, что из этого выйдет, Тоби.

Так. А Падова пытается выглядеть спокойным.

— Я слышал об этом, сэр, — бесстрастно ответил Инглиш. — Если вы позволите мне высказать свое мнение, то я не думаю, что нам особенно понравится эта куча черных ящиков…

— Нам вместе предстоит это выяснить, если только я не ошибаюсь. — Падова затянулся, вынул сигару изо рта и критически посмотрел на нее. — Ты знаешь, я горжусь тем, что «Хэйг» всегда находится на гребне последних технических достижений.

До такой степени на гребне, что иной раз это выходило за дозволенные законом границы. Каждый, кто работал с Падовой, гордился технической оснащенностью корабля и был уверен, что истребитель и его командир способны выполнить самую невозможную задачу.

— Эта техника действительно… непредсказуема, сэр. Надеюсь, вам рассказали о… ее влиянии… на человека… — Черт, он ведь не знает, есть ли у него право говорить то, что он сейчас говорит.

Падова сделал ему знак замолчать.

— Мы просто пытаемся догнать вас, ребята. Я тебе говорил, Тоби, как я горжусь тем, что ваша команда вышла с «Хэйга»? И я рад, что вы снова вернулись домой.

— Нет, сэр, не говорили, — тихо ответил Инглиш. Здорово. Теперь вдобавок ко всему для Флота Девяносто Вторая сделалась какой-то элитной техчастью. Даже если во время их следующего задания не произойдет серьезного отказа аппаратуры, такая слава может убить их сама по себе.

— Сэр, так уж получилось…

— Мы знаем, Тоби. И каждый матрос на «Хэйге» горд принять в этом участие. — Падова заговорил более естественно. Он подался вперед. — Когда мы с Джоанной Мэннинг познакомимся со всем этим делом, то пригласим тебя и вместе все обсудим. Но я хочу, чтобы ты знал, насколько важным считает твое новое задание СИНКФЛОТ. Важным для всего хода войны.

Это был, не тот Джей Падова, которого знал Инглиш. Это был парень, который плюхнул себе на тарелку больше, чем может съесть, он перестал быть той властью, к которой Инглиш всегда мог прибегнуть, если Девяносто Второй прищемят хвост.

— Сэр, у нас два новичка, которых надо ввести в курс дела, и я должен вернуться к ним. Когда вы и Мэннинг будете готовы встретиться со мной… — Это был всего лишь вежливый повод откланяться. Сейчас не время предупреждать Падову, что жажда быть на гребне прогресса на этот раз может погубить его. Как бы там ни было, если истребитель взорвется, вознамерившись испытать свои новые двигатели, Инглиша с его ребятами либо не будет на борту, либо они так и не успеют узнать, что же их прикончило.

Так что надо выбираться отсюда. Туда, где понятно, чего от тебя ждут.

— Понимаю, ты занят, Тоби. Но если ты захочешь поговорить или просто обменяться мнениями, заходи, не стесняйся. В любое время.

Невозможно. Немыслимо. Инглиш провел рукой по волосам и поднялся, уже не так недоверчиво глядя на нераспечатанный конверт, лежащий на столе Падовы. Он никак не ожидал, что Падова не станет распечатывать его приказ…

— Спасибо, сэр, обязательно. — Он стоял и ждал, когда Джей позволит ему идти.

Короткие толстые пальцы капитана барабанили по конверту.

— Не тревожься, Тоби, мы к этому готовы. Нас ухе проинструктировали. Я уверен, и не без основания, что «Хэйг» способен справиться с десятикратным перевесом кораблей Синдиката. Мы доставим тебя туда, куда ты отправляешься. И назад. Даю тебе слово.

Так, значит, Падова знал, что было в приказе Инглиша. Или думал, что знает. Инглиш в упор взглянул на капитана корабля и сказал:

— Тогда вам известно больше, чем мне, сэр.

Падова не отвел взгляда. У Инглиша задергалось веко. Игра в гляделки продолжалась до тех пор, пока Падова не сказал: