Мозгоимение: Фальшивая история Великой войны - Марк Солонин

Подвижность, проходимость, запас хода? По этим показателям все танки конца 30-х годов, что называется, «стоили друг друга». Узкие гусеницы, весьма скромный (150–200 км) запас хода, достаточно условная проходимость по бездорожью. На этом сером фоне ярко выделялись лишь советские колесно-гусеничные танки БТ. Благодаря установке мощного 400-сильного авиационного двигателя БТ даже на гусеничном ходу развивал скорость 52 км/час на шоссе и 35 км/час — на грунтовой дороге (чешский Pz-38, соответственно, 42 и 15, немецкая «тройка» — 40 и 20). На колесном же ходу БТ обгонял на шоссе грузовые автомобили…

Кто ищет — тот находит. Оказывается, советские легкие танки «безнадежно уступали» танкам противника по бронезащите. Да, это похоже на правду — если измерять «бронезащиту» в миллиметрах.

У немецких танков, даже у самых легких Pz-II, броня имеет толщину 30 мм, а у советского Т-26 всего лишь 15–10 мм. У БТ-7 чуть лучше — от 22 до 13 мм. Число 30 в два раза больше числа 15. И в три раза больше числа 10. Значит ли это, что немецкие танки обладали большей защищенностью от вражеского огня? Дать ответ на этот вопрос предельно просто. Необходимо и достаточно вспомнить — какой именно огонь ждал немецкие танки на Восточном фронте.

Стрелковая дивизия Красной Армии имела на своем вооружении 54 противотанковые 45-мм пушки. Причем пушки эти присутствовали не только в штатном расписании, но и в реальности — к началу войны в армии было 14 900 «сорока-пяток» (в среднем по 65 на каждую стрелковую и моторизованную дивизию). Таким же орудием были вооружены все легкие танки и бронеавтомобили БА-10/БА-11. На дистанции в 100 метров «сорокапятка» пробивала 52 мм брони, на дистанции 500 метров — 43 мм, на дистанции в 1000 метров — 35 мм. Вот и весь ответ. По меркам и требованиям Восточного фронта все немецкие легкие танки, а также средние танки Pz-III и Pz-IV ранних модификаций имели фактически лишь противопульное бронирование. 30-миллиметровая броня немецких танков — это ошибка. Самая дорогостоящая и практически неисправимая ошибка в выборе проектных параметров. Разница между советскими и немецкими машинами состояла только в том, что противопульное бронирование «безнадежно устаревших» советских легких танков Т-26 и БТ было рациональным, соответствующим критерию «разумной достаточности» (для защиты от огня стрелкового оружия брони в 10–15 мм вполне хватало). Немецкие же танки были перегружены 30-мм броней, которая для защиты от огня винтовок и пулеметов была избыточна, а для защиты от 45-мм снарядов советских танковых и противотанковых пушек — абсолютно недостаточна.

Строго говоря, вся эта дискуссия о миллиметрах, калибрах и лошадиных силах ушла уже в прошлое. Сегодня про «безнадежную устарелость» советских легких танков вспоминать не принято. Это стало признаком дурного тона. Новое время — новые песни. «Да, танков было много, да, они в целом не уступали по ТТХ танкам противника — но они же были поломатые! Все. Ну, почти все».

К сожалению, я не шучу. Не только на уровне стенгазеты швейной фабрики, но и в претендующих на научную фундаментальность изданиях по сей день тиражируются бредни о том, что к началу войны «три четверти танков старых типов нуждались в ремонте». Печально, но даже составители такого авторитетного статистического исследования, как «Гриф секретности снят», не постеснялись на странице 345 сообщить читателям, что из 14,2 тыс. советских танков, находившихся 22 июня 1941 г. в западных военных округах, «полностью боеготовых было 3,8 тыс. единиц».

Реальные данные по техническому состоянию танков известны, по меньшей мере, с ноября 1993 г. (со дня известной публикации Н. Золотова и С. Исаева в № 11 «Военно-исторического журнала»), но на графоманскую активность фальсификаторов это никак не повлияло. Три четверти неисправных танков продолжают ползать по страницам самых современных книг и статей. Н. Золотов и С. Исаев показали и тот воистину изящный способ, при помощи которого было выстроено многолетнее «мозгоимение».

На основании приказа наркома обороны СССР № 15 от 10 января 1940 г. в Красной Армии было предусмотрено деление бронетехники на следующие пять категорий:

1-я. Новое, не бывшее в эксплуатации и вполне годное к использованию по прямому назначению.

2-я. Находящееся в эксплуатации, вполне исправное и годное к использованию по прямому назначению.

3-я. Требующее ремонта в окружных мастерских (средний ремонт).

4-я. Требующее ремонта в центральных мастерских и на заводах (капитальный ремонт).

5-я. Негодное (танки этой категории снимались с учета и в сводные ведомости не зачислялись).

Надеюсь, читатель уже догадался, как ему морочили голову советские «историки» — в разряд «боеготовых» они зачисляли только 1-ю категорию, т. е. абсолютно новые танки, а всю 2-ю категорию отнесли к разряду «нуждающихся в ремонте». Чтоб было совсем понятно — представьте себе «гаишника», который согласен выдать талон техосмотра исключительно и только владельцам новых, не бывших ни дня в эксплуатации машин…

Выше мы уже несколько раз упоминали июньский (1941 г.) доклад начальника Главного автобронетанкового управления РККА генерал-лейтенанта танковых войск Федоренко «О состоянии обеспечения автобронетанковой техникой и имуществом Красной Армии» (ЦАМО, ф. 38, оп. 11373, д. 67, лл. 97–116; опубликован в 2007 г. в сборнике «Танковый прорыв. Советские танки в боях 1937–1945 гг.»). Из этого документа следует, что 9,3 % танков требовали среднего ремонта, 9,9 % — капитального.

Соответственно, 80,8 % всех танков, состоящих на вооружении Красной Армии, были вполне пригодны «к использованию по прямому назначению». Эта цифра относится ко всей армии, включая учебные центры в Сибирском или Среднеазиатском военных округах. В западных военных округах процент годных был несколько выше. Судя по последней предвоенной «Ведомости наличия и технического состояния боевых машин по состоянию на 1 июня 1941 г.» (ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 924, лл. 135–138, д. 909, лл. 2–18), из числа 12 782 танка к 1-й и 2-й категории отнесено 10 540 танков. 82,5 % всего парка. 82, а не 25.

Вы думаете, после такого конфуза фальсификаторы приутихли и, стыдливо опустив очи долу, отошли в сторонку? Как бы не так! Борьба с танками Красной Армии не ослабевает ни на минуту. Очередная «страшная правда войны» заключается в том, что танков было много и они были исправные — но лишь до 4 часов утра 22 июня 1941 г. Через несколько дней после этой роковой даты все танки сломались, и поэтому их пришлось оставить на оккупированной врагом территории.

Прогресс налицо. Эта «правда» уже весьма близка к истине. Танки были действительно потеряны в самые первые дни войны. Еще раз повторим, что, по официальным данным российских военных историков, к 6–9 июля войска трех фронтов (Северо-Западного, Западного и Юго-Западного) безвозвратно потеряли 11,7 тыс. танков. Сравнивая эту фантастическую цифру с названной выше исходной численностью танкового парка войск западных военных округов, мы приходим к выводу, что практически все исправные и боеспособные — по состоянию на 1 июня — танки были потеряны.

Во-вторых, потеряны они были НЕ В БОЮ. Об этом свидетельствуют и тысячи сохранившихся фотографий, на которых немецкие солдаты позируют на фоне советских танков, на которых невозможно обнаружить внешние следы каких-либо повреждений, и очевидцы, которые своими глазами видели бесконечные ряды брошенных танков и бронемашин, и сохранившиеся до наших дней документы мехкорпусов Красной Армии, да и простая логика, которая говорит о том, что соотношение потерь танков сторон как 1 к 19 не могло быть следствием боя. Точнее говоря, следствием «великого танкового боя» должно было стать именно соотношение потерь 1 к 19 — но только в пользу Красной Армии…

Вероятно, здесь имеет смысл привести хотя бы один конкретный пример того, куда и как пропали танки Красной Армии. В качестве примера возьмем короткую историю разгрома 8-й танковой дивизии (4-й мехкорпус, Западная Украина). 8-я танковая была «старой» кадровой дивизией, практически полностью укомплектованной. По количеству новейших танков (50 КВ и 140 Т-34, всего 190 единиц) одна только 8-я тд превосходила четыре мехкорпуса Ленинградского и Прибалтийского округов, вместе взятые. Кроме того, на вооружении дивизии было 68 трехбашенных средних танков Т-28 (короткоствольная 76-мм пушка в главной башне и две пулеметные башни), 31 БТ-7 и 36 Т-26. Всего 325 танков.

К утру 28 июня (в этот момент дивизия вступила в знаменитое танковое сражение у Дубны) от всей дивизии остался один сводный танковый полк, на вооружении которого было 65 танков. Вскоре исчезли и они. Но остались документы, включая отчет командира дивизии с указанием причин потерь танков. Незаурядной особенностью этого отчета является прямое и явное использование термина «брошено» (по этой причине убыло 107 танков). Для удобства восприятия сведем все данные в одну таблицу: