Слепая физиология. Удивительная книга про зрение и слух - Сьюзан Р. Барри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В каком возрасте младенец с нормально развитыми органами чувств начинает отделять звуки от зрительной и тактильной информации? Ведь мы воспринимаем события целиком, а не отдельные изолированные стимулы, причем большая часть событий затрагивает многие сенсорные системы одновременно[176]. Младенец чувствует вкус материнского молока и его запах, ощущает его тепло и густоту; он не видит лица матери, но слышит ее голос. У младенцев, скорее всего, специализация зон головного мозга выражена еще не так ярко, как у взрослых, и поэтому они могут переживать события целиком, не отличая слуховую информацию от зрительной[177]. В книге «Ошибка Декарта» невролог Антонио Дамасио пишет: «Вначале не было прикосновений, зрения, слуха или движения самого по себе, но было ощущение тела, которое прикасалось, видело, слышало или двигалось»[178]. С возрастом мы начинаем не просто видеть внешний мир, но осознавать тот факт, что видим его[179]. Активно исследуя окружающую среду, чаще всего во младенчестве, мы начинаем осознавать и свое восприятие мира, и различные органы и методы, необходимые нам для этого восприятия. Когда врачи впервые включили кохлеарный имплантат Зохры, она не просто обрела слух: она впервые осознала, что слышит.
Глава 13. Скрежет, грохот и смех
Когда мы слышим звуки, на самом деле мы слышим события или предметы – то есть то, что вызывает эти звуки. Если ничего не происходит, если мир замер неподвижно, то он становится безмолвным. Пожалуй, эту идею лучше всех сформулировал Джон Халл, который в своей книге «Прикосновение к камню» (Touching the Rock) по своему опыту описывает, каково это – ничего не видеть и ощущать мир в первую очередь через слух: «Но самое странное было то, что это был исключительно мир действия. Каждый звук обозначал некоторое действие. Когда ничего не происходило, стояла тишина: та небольшая часть мира, в которой раньше что-то действовало, теперь умирала, исчезала»[180]. До установки кохлеарного имплантата Зохра знала только о тех событиях, которые она видела: услышать то, что она не видела, было для нее одновременно восхитительно и страшно, как если бы мы вдруг получили способность видеть сквозь стены.
Для Зохры было проще всего изучить те звуки, которые порождались ее собственными действиями. Она толкала стул, и тот скрежетал по полу. Дженнифер Рознер в своей книге «Если в лесу падает дерево» (If a Tree Falls) описывает, как врачи впервые включили кохлеарный имплантат ее дочери[181]. Девочке дали барабан и барабанную палочку: она ударила палочкой в барабан (а кто бы смог удержаться?) и замерла в удивлении. Потом она снова ударила в барабан – и рассмеялась. Это была прекрасная идея для первого знакомства с кохлеарным имплантатом – предложить ребенку какое-нибудь действие, чтобы он знал, что именно вызвало звук и откуда он происходит. Интуитивно мы уже давно освоили этот прием: мы даем младенцам погремушки, которые служат именно для этой цели.
В машине Зохра поначалу не могла отличить голос человека от урчания мотора: ей казалось, что это все один звук. И действительно: звуковые волны и от мотора машины, и от человека попадали на ее кохлеарный имплантат одновременно. Зохра описала мне это следующим образом: «Сегодня я ехала в лифте с мамой, и меня поразило, что я чувствую одновременно два запаха – духи и сигаретный дым. Я легко могла отделить один запах от другого или сосредоточиться только на одном. Они были совершенно разными. И я сказала маме – со слухом я так не могу. Все звуки смешивались в один, и их было очень трудно разделить на части, на слои».
Как Лиаму приходилось учиться определять, к каким объектам относятся те или иные контуры и цветные пятна, так и Зохра училась различать, какие источники формируют те или иные звуки. Эта задача особенно сложна, поскольку каждый источник – мотор машины, голосовые связки человека – производит много разных звуков или звуковых волн разной частоты и громкости. Как мы выделим и сгруппируем звуковые волны, которые составляют человеческий голос, и отделим их от звуковых волн, порожденных мотором? Лиам мог изучать изображение в течение некоторого времени, но звуки быстротечны, и поэтому Зохра лучше всего училась различать звуки, которые вызваны ее собственными действиями и которые можно повторять снова и снова.
Как и в случае с распознаванием предметов, распознавание звуков опирается на взаимодействие между мозговыми сенсорными зонами более низкого и более высокого уровней. Мы только начинаем понимать, где именно на слуховом пути происходит обработка звуков. Нейроны слухового нерва сообщаются с нейронами кохлеарных, или улитковых ядер в стволе головного мозга, которые в свою очередь соединены с нейронами других ядер ствола, в том числе в среднем мозге (нижние холмики четверохолмия) и таламусе (медиальное коленчатое тело), а затем ведут в первичную слуховую кору, расположенную в височной доле[182]. Если первичная зрительная кора (зрительная зона V1) организована ретинотопически (смежные области пространства попадают на смежные области первичной зрительной коры), то первичная слуховая кора, так же, как и улитка, организована тонотопически (близкие по частоте звуки обрабатываются в соседних зонах первичной слуховой коры). Эта чувствительность к частоте звука позволяет нам определять источник звука. Попробуйте уронить ложку на выложенный плиткой кухонный пол, и по частоте полученных звуковых волн вы тут же поймете, из чего она сделана – из дерева или металла. Первичная слуховая кора окружена слуховыми зонами более высокого уровня и тесно сообщается с ними. Как и в случае с обработкой зрительной информации, нейроны более низкого уровня реагируют на более грубые особенности поступающих стимулов: для слуха это изменение частоты звуковых волн
