Оставайтесь на нашем канале - Владимир Кузьмин

Лёшке очень захотелось отказаться, но он промолчал.

Они пили коктейли, потом Серёга пригласил Лену танцевать, и они ушли на танцпол. Семён почти сразу увёл туда же Иришку. Лёшка же заблаговременно сообщил, что у него после фехтования и плавания ноги не шевелятся, чем избавил себя от необходимости танцевать с Алисой. Но развлекать её чем-то было нужно, и он рассказал целую дюжину баек про телевидение, которых наслушался за время своей телевизионной карьеры. Алиса хохотала. Ребята приходили и уходили. Лёшка заливался соловьём. Алиса, в очередной раз утерев слёзы, выступившие от смеха, посмотрела на часы:

— Ой, мне пора. Лёш, проводи меня до выхода, я там попрошу такси вызвать.

Лёшка, конечно же, проводил и даже подождал, пока подъедет машина. Заодно узнал, как добраться до интерната, куда ещё надо было суметь проникнуть после полуночи. На прощание Алиса чмокнула его в уголок губ.

— Пока, Лёш. Спасибо за чудесный вечер.

И уехала. Лёшка вернулся в зал. Ребята сидели за столиком. Лена как-то странно на него посмотрела.

— Лёшка, ты бы хоть помаду стёр, балбес, — шепнул ему Серёга.

Вскоре все засобирались по домам. До интерната ехали молча. Лёшка не хотел разговаривать, Серёга о чём-то размышлял. К счастью, проникнуть в интернат оказалось проще простого. Гранаткин сунул вахтёру двадцать долларов, и они потихоньку поднялись на свой этаж.

— У-у-у! — прогудел Серёга. — Ну и денёк выдался. Выходной называется. Ты чего на меня волком смотришь?

— Помаду вытри. А то другим советуешь…

Серёга свалился с приступом смеха на кровать.

— Нет, Лёха! Ты полный идиот. Это меня Ирка поцеловала у тебя на глазах, кстати, за компанию с тобой. А Ленка твоя весь вечер только про тебя расспрашивала.

— Ага. А танцевала с тобой.

— Так ты же танцевать сразу и наотрез отказался. Что девчонке было делать, сидеть и твоего приглашения дожидаться? Не слишком будет жирно для некоторых? А то, что ты в помаде заявился так, может, и к лучшему. Пусть немного поревнует. Это полезно.

Интерлюдия 5

Мятеж

Лёхша Герейро сидел в центре небольшого помоста в гимнастическом зале. Спина прямая, руки на коленях. Возле ног ножны, рядом его любимая игрушка — шпага с чёрным клинком, которую он рассматривал через полуприкрытые веки.

— Привет, Лёхша, — окликнула его Афина.

Кавалер легко и грациозно вскочил на ноги, повернулся к Афи лицом и тут же, безо всякого перехода, стал неуклюже и чуть косолапо переминаться с ноги на ногу.

— Привет… доброе утро, Ваше Величество.

— Будешь обзывать меня «Величеством», я стану обращаться к тебе «ваша светлость».

— Как вам будет угодно, — легко согласился парень. — То есть как так? Какая «светлость»?

— Советник императрицы должен иметь соответствующий титул. Я только что подписала указ.

— Стоило вставать так рано из-за ерунды, — вслух подумал Лёхша и осёкся.

Он и раньше нередко смущался в её присутствии, а уж после Коронации, похоже, совсем не знал, как себя вести. Афине очень хотелось думать, что это смущение вызывалось не только её положением. Но кто его поймёт, этого Лёхшу?

— Не объяснишь, чем ты тут занят? Медитируешь или просто размышляешь?

— Размышляю.

— Ну?

— В смысле о чём? — Лёхша неожиданно улыбнулся и заговорил страшным голосом: — О самых кровожадных в мире вещах.

И умолк так надолго, что вновь пришлось его подгонять с разъяснениями.

— Ну, например, если бы моя шпага была не просто оружием, а артефактом… Бывает же такое оружие? Так вот я не могу понять, почему такое магическое оружие тратит силы, в нём заложенные, чтобы убить кого-то.

— И вправду кровожадно! Но что здесь странного? Смерть — это разрушение, для разрушения нужна сила.

— Не проще ли забрать силу того, кого собираешься убить? И пополнить ею свою собственную вместо того, чтобы тратить.

— Весело утро начинается. И далеко ты продвинулся в своих изысканиях?

Лёхша хотел соврать, что это всего лишь досужие мысли, но потом собрался с духом и решил сказать всю правду, но не успел.

Загудел какой-то зуммер, и почти сразу от двери раздался громкий голос:

— Ваше Величество! На корабле чрезвычайная ситуация, и я прошу вас проследовать за мной в безопасное место.

По большому счёту, в этом не было чего-то выходящего за рамки событий последних дней. Единственное, что показалось Лёхше странным, — это что за принцессой, вернее, Императрицей прислали не людей из её охраны, а обычного офицера, судя по нашивкам, капитана. Но и это ещё куда ни шло, если бы не второй человек, сын посла Республики Недеф. Лёхша насторожился, увидев его здесь. Гость, даже высокопоставленный, был обязан сейчас находиться в своей каюте, а не разгуливать по кораблю, на котором объявлена чрезвычайная ситуация.

Афина помедлила с решением, но всё же сделала попытку пройти вслед за офицером. Лёхша заступил ей дорогу.

— Прошу вас представиться, господин офицер, — вежливо, но твёрдо попросил он.

— Капитан флота Её Величества барон фон Корф. Умоляю вас не медлить и пройти со мной как можно быстрее.

Но Лёхша не собирался выполнять эту просьбу и тем более допустить, чтобы её выполнила Афи. Он наконец понял до конца, что ему не нравилось — на боку сына посла висела кобура с бластером. А этого просто не могло быть! Носить энергетическое оружие на корабле не имел права никто, включая министров, адмиралов и личную охрану императора. Десантники всегда оставляли такое оружие на борту посадочных модулей.

Сын посла проследил за его взглядом и скривил губы. Но промолчал, а секунду спустя извлёк оружие из кобуры и направил его на Лёхшу.

— Не советую глупить, — потребовал он, и глаза его из почти бесцветных стали совершенно белёсыми, лишь зияли тёмными провалами расширенные зрачки. — Ваше Величество, вы арестованы, корабль захвачен. Так что следуйте за нами без глупостей.

Настал черёд Лёхши криво усмехнуться.

— Вы если не полный идиот, то весьма близки к этому, сэр Стил, — раздражённо бросил капитан. — Хватило ума тащиться со мной да ещё с этой побрякушкой, постарайтесь проявить толику сообразительности и убрать её подальше.

— Я хотел слегка попугать этого нахала, — без тени смущения ответил Стил. — Мне прекрасно известно, что на корабле невозможно применять энергетическое оружие.

— Известно вам, известно и ему, — капитан Корф повернулся к Лёхше. — Сынок, перестань глупить. Мне нет охоты с тобой церемониться. Да и нужды такой у меня нет. Ты нам не нужен ни живой, ни мёртвый. Так что выбор за тобой.

Капитан вынул из кармана игломёт, в котором толку было много больше, чем в любом излучателе. Даже несколько игл могли остановить человека без специальных доспехов, плотная очередь разрезала его пополам. А если иглы отравленные… Капитан, видимо, понял, что творится в голове у Лёхши, и демонстративно переключил игломёт на «плотный огонь».

— Лёхша, — еле слышно прошептала за его спиной Афи. — Я поставила защиту. Против иголок она устоит.

Это, пожалуй, выход. Не единственный, может не самый верный, но других он пока не видел. Лёхша носком сапога подкинул лежащую у его ног шпагу, поймал и прыгнул вперёд. Очередь игл встретила его в тот момент, когда он перекатывался по полу через голову, преодолевая последний метр дистанции, разделявшей его с капитаном. Магическая защита Афи выдержала вихрь металла. В следующее мгновение он атаковал капитана, но офицер оказался хорошим бойцом и успел принять клинок рукоятью игломёта. Игломёт вырвался из руки и отлетел в сторону. Но капитан не стоял на месте: прыжком разорвал дистанцию и выхватил из ножен флотский кинжал, едва ли уступающий в длине шпаге Советника Императрицы. Лёхша успел увидеть, как Афина тоже прыгнула с помоста и, ещё не коснувшись пола, выбросила метательный нож, спрятанный в рукаве. Лезвие воткнулось в правое предплечье сэра Стила. Лёхша не ожидал от принцессы такой прыти, но ему некогда было удивляться — капитан устремился в яростную атаку. Некоторое время пришлось отбиваться, не помышляя о том, чтобы атаковать самому. Наконец соперник потерял темп и дал ему возможность проверить прочность своей защиты. Несколько раз они атаковали попеременно и без всякого успеха. Сын посла предпринял попытку вмешаться, едва не поймал ещё одно метательное лезвие, после чего счёл благоразумным держаться в стороне.

Противник, искушённый в фехтовальном мастерстве, был, несомненно, более выносливым. Так что затягивать поединок было нельзя. Лёхшу немного разочаровал клинок, от которого он ждал помощи: тот себя не проявлял. Оставалось рассчитывать лишь на себя.

Помогла случайность. Зуммер, замолчавший было, вновь запищал. Кажется, корабль должен был выполнить срочный и неожиданный манёвр. В таких случаях полагалось как можно надёжнее зафиксироваться, но ни капитан, ни Лёхша этого не сделали. Корабль резко тряхнуло, их обоих отбросило к стене. Лёхша оказался в удобной позиции. Он отдал противнику инициативу и позволил атаковать себя, но так, как ему было выгодно. Манёвр корабля не завершился, пол был немного наклонён, капитану, находящемуся выше, было сподручно атаковать в голову. И Лёхша, дождавшись такой атаки, принял удар над головой, крутнулся на пятке, дал шпаге противника соскользнуть по своему клинку за спиной и сделал обратный разворот, метя оружием в не защищённый теперь левый бок капитана. Тот предпринял отчаянную попытку уклониться, и она ему почти удалась. Клинок Лёхши лишь самым кончиком коснулся его плеча, нанеся небольшую царапину. Капитан ухмыльнулся в лицо своему, по сути, беззащитному противнику, взял всё ещё касающееся его остриё двумя пальцами, желая отвести его в сторону и показать, что на такие пустяки он внимания не обращает. Но замер, так и не сделав последнего движения, лицо его стало наливаться смертельной бледностью, и через секунду он рухнул к ногам своего победителя.