Ведьмак из Большой Москвы - Владимир Николаевич Васильев

Ламберт не был хмур. Зато Геральт напоминал грозовую тучу. Невидимые молнии, казалось, готовы были появиться над его головой в любую секунду.

– Привет, Геральт, – поздоровался Ламберт и заглушил мотороллер.

Тот всхлипнул и умолк, как показалось бы любому, с облегчением.

– Я провалился, – сообщил Геральт мрачно. Глядел он куда-то в сторону.

– Я знаю.

– Весемир тоже знает?

– Конечно. Наверное, Койон еще в курсе. Может быть, Эскель, хотя Эскель вряд ли, он на деле в Тернополе.

– Клиент отказался принять контрактные деньги и неустойку…

– Я все знаю, Геральт, – сказал Ламберт мягко, приблизился и участливо похлопал коллегу по плечу. – Не дергайся. Ты был шестым, к кому обратился Гиларди.

Геральт медленно повернул голову, наконец-то встретившись со взглядом Ламберта.

– То есть… Меня что – вели?

– Не вели. Но о сути задания знали. Весемир сказал, что полезть в смартхаус дерзнешь только ты. Никто из наших не взялся за дело Гиларди, а поглядеть на результаты много кому хотелось. Понятно, что единственным из круга, кто оставался в неведении, был ты. Так что не раскисай, вскоре теоретики с Выставки возьмут в разработку много нового.

Геральт невесело усмехнулся:

– Так-так… А ты тоже отказал бы Гиларди?

Ламберт пожал плечами:

– Наверное… Даже наверняка. И Койон, скорее всего, отказал бы. Эскель вот отказал. И Зигурд. Пожалуй, Весемир в молодости мог в такой ситуации рискнуть. Не знаю…

Геральт отвернулся и поглядел вдоль проспекта, на ряды серых пятнадцатиэтажек, подпирающих летнее небо.

– Да не раскисай ты, – повторил Ламберт, усмехнувшись. – Я понимаю, это немного обидно – узнать, что тебя использовали. Но ведь для дела же, не просто так! Судьба у нас такая – городу служить.

– Ты не задумывался, Ламберт? – спросил Геральт, по-прежнему глядя в сторону. – Когда из нас сделали ведьмаков, у нас отобрали будущее. А когда мы стали хорошими ведьмаками, у нас стали по крупице отбирать настоящее и прошлое. Особенно прошлое. В наших комнатах в Арзамасе надо было несмываемой краской написать на стенах «no future», а когда мы сдохнем в поединке с каким-нибудь спятившим механизмом – вместо эпитафий высечь в камне «no past» напротив каждого имени.

Он ненадолго умолк, провожая глазами темно-зеленый «Ингул», целеустремленно спешащий куда-то на северо-запад, в сторону Сум и Прилук.

– Еще вчера мы верили, что просто храним город, – продолжал Геральт. – А теперь все чаще и чаще замечаем, что служим интересам какого-то невидимого и почти всемогущего дяди. Мы – никто, мы – песчинки, винтики в огромном и равнодушном механизме.

– По-моему, ты хандришь, – осторожно предположил Ламберт. – Да и будущее у нас никто не отбирал. Нам просто дали особое будущее, не такое, как простым живым.

Геральт глубоко вздохнул.

– Видимо, хандрю. Ладно, не тревожься. Я не стану заламывать руки и резать вены. Использовали… Что ж, утрусь и пойду дальше. Но я это запомню, Ламберт. Непременно запомню.

– Слушай, дружище, – с ехидцей заметил Ламберт. – Я понимаю твой гнев, я даже уловил эдакую обтекаемую угрозу в этом твоем «непременно запомню». Имеешь право помнить, никто не возражает. Только когда кто-нибудь из нас окажется на месте Весемира и вынужден будет поступать так же, как Весемир, – что он подумает тогда? С какими чувствами мы вспомним сегодняшний день через много лет, когда станем мудрее и прозорливее? Может быть, мы рассмеемся и скажем: «Эх, молодые были, глупые», а? Я бы на твоем месте не спешил делать выводы.

Сплюнув на пыльный асфальт обочины, Геральт неохотно признал:

– Скорее всего, ты прав, Ламберт. Ладно. Проехали. Подковерная возня пусть остается тем, кто ею занимается профессионально. На нашу же долю остается голая проза: ведьмак, проваливший контракт. И с этим нужно что-то делать.

– Да все уже придумано, дружище. Садись на поезд или на попутку и поезжай в Большую Москву – поторчишь там несколько лет, поведьмачишь по маленькой, а тут тем временем все утихнет и забудется. Весемир с тамошним главой круга уже договорился, тебе даже дело какое-то подыскали прямо с ходу. Правда, в команде.

– С местными?

– Угу. Что-то у них там в метро завелось непонятное. Надо разобраться.

– Ничего себе – по маленькой! Ты к ним в метро-то хоть раз в жизни спускался? – Геральт не думал прятать удивление.

– Спускался, спускался. Большое метро, согласен. Только не говори, что тебя подобное задание пугает.

– Нет, но…

– Вот и прекрасно! – перебил Ламберт. – Подвезти я тебя, как видишь, не могу, да и ситуация не велит. Так что давай сам.

Геральт кивнул, в который уже раз поглядел вдоль проспекта, правда, теперь в другую сторону – на юго-восток.

– Что-то неохота мне поездом… Буду попутку ловить, – сообщил он в пространство, словно бы размышляя вслух. – Пока, Ламберт.

– Пока. Держись, не кисни.

– А, – Геральт махнул рукой, поправил на плече видавший виды рюкзачок и поднял руку в извечном жесте автостопщика.

Всхрапнув, завелся мотороллер Ламберта. Рыкнул пару раз простуженно и уже было приготовился тихонечко тронуться с места, но Ламберт его придержал.

– Геральт!

Тот, не меняя позы, повернул голову.

– Удачи тебе! Увидимся, я думаю, лет через пять!

© март – апрель 2005

Москва – Боинг-737 Москва – Одесса – Николаев

Очень большая Москва

Гном-дальнобойщик оказался неразговорчивым. Один-единственный раз, где-то между Орлом и Тулой, он внезапно спросил:

– Пить хочешь?

– А что у тебя? – хмуро уточнил Геральт.

– Вода, – ответил гном, не отрывая взгляда от дороги за лобовым стеклом. – Под Балаклеей криница есть, всегда там набираю. Холодненькая!

Чтобы дотянуться до автохолодильника, невысокому водиле не пришлось даже нагибаться. Он вынул пластиковую бутылку без всяких наклеек и надписей и протянул Геральту.

Тот свинтил оранжевую пробочку, понюхал, отпил. Вода была в самом деле хорошая – не усредненная жидкость известных магазинных и складских марок, а настоящая криничная, с особым вкусом. И действительно холодненькая.

– Спасибо, – поблагодарил Геральт, напившись, протянул открытую бутылку гному, дождался, когда он тоже напьется, и только тогда завинтил пробочку, потому что водителю одной рукой это неудобно делать.

Гном кивнул в ответ – не то благодарил за помощь с пробочкой, не то наоборот: ответил на «спасибо» Геральта. И снова надолго замолчал.

Ехал гном только до Ступино, так что в самое сердце Большой Москвы пришлось добираться электричкой. Правда, до вокзала электричка не дошла, почему-то встала раньше времени. Народу в вагоне было всего ничего: орчата-подростки, непрерывно гогочущие и часто выбегавшие в тамбур покурить, двое пожилых