Тигры и земляника - Айрат Галиуллин

- Тем более! И он говорит, что…

- Я знаю, о чем он говорит.

Виргус неотрывно смотрит на меня.

- Старик, я всего лишь пытаюсь…

- Спасибо, Виргус.

Де Ропп в книге «Великая Игра» разделяет жизненные игры на «материальные» и «мета»-игры.

Цель материальных игр – конкретные вещи мира, входящие в вечную четверку: деньги, власть, секс, общественное положение.

Цель мета-игр лежит за пределами материального мира. Духовный рост, просветление, постижение божественного…

…

- Чего ты хочешь от парикмахерши? – спрашиваю я.

- От Эльзы? Ну, понятно чего… Любви.

- У меня есть предположение, что добиться от нее любви можно лишь перестав хотеть от нее любви, – говорю я.

- У меня есть предположение, – говорит Элис, – что Виргус хочет от нее не любви, а секса.

- А у меня есть предположение, – говорит Виргус, – что вы оба порете чушь…

…

- Шеф.

- Да, Альбина.

- Можете объяснить, что происходит?

- Нет.

Молчание.

- Не обижайся, Альбина.

- Я не обижаюсь. Вы стали редко появляться в офисе.

- Да… да.

- Скоро выборы. У нас два заказа…

- Я помню.

Сквозь огромные голубоватые стекла льется свет. Коридор министерства тянется так далеко, что до конца шагать, наверно, целый день.

- Вы занимаетесь этими делами? Может, я просто не в курсе?

- Нет, Альбина. Я занимаюсь другим.

- Другим заказом?

- Нет. Совсем другим. Я… читаю книги.

- Читаете книги?

- Да. И знаешь, Альбина, я недавно видел тебя в… во сне.

- Где? – Она останавливается.

Гулкое эхо шагов уносится и затихает в сводах.

- Ладно, неважно… Пойдем.

Звуки – летучие мыши – возобновляют полет.

- Мы с вами так мало разговариваем, шеф, – негромко говорит она.

- Да, я тоже… Мы почти пришли. Знаешь, зайди сегодня одна.

- А вы?

- Не хочется. Потом. Просто зайди и отдай материалы, он в курсе.

- Но мы… Как скажете, шеф. Где дверь, вы сказали?

- Там. – Я киваю в сторону бокового коридора. – Приемная там.

Стайка летучих мышей разделяется и каждая половина уносится в своем направлении.

Два зеркала, поставленные друг перед другом, образуют бесконечность.

…

From: Demonio [mailto: [email protected]]

Sent: Monday, April 17 03:32 PM

To: Фиш [mailto:[email protected]]

Subject: Re: Re[13]: Возмездие

.

Ладно. Я согласен.

—–

Best regards,

Демонио.

Виргус. Эталон попочек

Сразу несколько новостей, дружище. Первая…

А, я же забыл поздороваться. Алоха! Как живете, как животик, не болит ли голова? Вот и хорошо, так держать!

Итак, первая новость – я вышел на работу. В музыкалку, если ты еще помнишь где я тружусь на благо Отечества. Пришел и сходу разругался с завучихой.

«Слышали, слышали, как вы отдохнули на курорте», – говорит она. – «Было дело, – отвечаю я. – Жалко, без вас, Лениза Харисовна». Она рот скривила: «Да что жалеть, вы, небось, не в одиночку там лечились. В компании себе подобных?» Коза педальная. Я отвечаю: «Да, на курорте народу много. И все вас заждались. Просили передать, что койку держат»… В общем, пикировались, пока у нее нервы не сдали. А дальше – сплошной крик.

Ну и фиг с ней. Она считает, будто я целюсь на место директора. Тому скоро на пенсию, и завучиха должность бережет для себя. А директорами школ в министерстве предпочитают назначать мужиков, сам знаешь. Только зря она на меня взъелась, дружище, мне директорство нафиг не нужно. Я музыкант, а не чиновник.

Вот еще тема. Разобрал я, наконец, сумку с больничными вещами и на дне нашел бумажку…

Помню, в Параллельном Мире как-то увидел Эльзу (я же рассказывал про парикмахершу, на которую глаз положил?). А потом, проснувшись среди ночи, записал впечатления на бумажке. И забыл напрочь, память же девичья. Сейчас прочту, дружище, только до тумбочки дошкандыбаю…

Куда я ее засунул… Ага, здесь. Слушай. «Ее обнаженные ноги сияли в свете канделябров. Мягкие тени под полной грудью манили голосом более древним, чем голос разума…» Так, дальше непонятно. Не могу каракули разобрать… Вот еще: «Она ступала бережно и хрупко, словно несла драгоценный сосуд с божественным содержимым…» И снова закорючки. В общем, ты врубился, какие эмоции меня распирали?

Тогда я шел по коридору, и справа увидел витрину от пола до потолка. И если по мою сторону было темно и сыро, и под ногами хрустела кирпичная крошка, то за стеклом – все наоборот. Комната гламурненькая как у Коврижки в кукольных домиках. Круглая розовая кровать, пуфики, зеркала, свечи… И Эльза – как золотая рыбка в аквариуме. Голая.

С полчаса я наблюдал шоу «За стеклом». Вначале она критически разглядывала в зеркале нос, затем взяла мобильник и завалилась на кровать. Лежала на животе, болтая ногами в воздухе, и напоминала распеленатого младенца. Попка у нее круглая и на вид упругая, как резиновый мячик. А еще на ней ямочки, и казалось, что попа улыбается. Да… Такую красоту только в Париж, в Палату мер и весов, как эталон попочек. Идеальная задница, в общем.

Я подумал, что по сравнению с ней (с Эльзой, дружище, не с попой) Ленка даже в молодости проигрывала. Что уж обманываться…

Встретил ее опять в Параллельном Мире. Ну, Ленку. Идем мы с Фишем и Элис по коридору учреждения… Хрен знает что за контора, но явно советских времен: на столах бумажные папки с тесемками и деревянные счеты. Не то что компьютеров – калькуляторов нет, прикинь! «Середина семидесятых» – прикидываю я. И в распахнутой двери вижу знакомое личико! Ленка сидит за столом, что-то считает, а в кабинете еще две тетки. Необъятной комплекции, в аляпистых платьях.

«Привет, благоверная», – говорю я и вхожу в дверь. Она голову подняла и спокойно отвечает: «Привет». А лицо такое… будто просидела за счетами целую вечность. Усталое-усталое. «Вот, – говорю, – зашел повидаться. Соскучился». Ленка мельком на меня посмотрела: «Верится с трудом». И опять носом в бумаги.

Я потоптался, не знаю что сказать. Аляпистые тетки интереса не показывают, но уши у них прямо на глазах выросли. «Скоро у вас будут деньги, Ленка. Много», – вдруг выдаю я. Ну, само вырвалось, неожиданно для себя. Жена помолчала, потом говорит: «Ну-ну».

Тут в разговор включилась Элис (они с Фишем как раз подошли): «Вы ему не верите?» Ленка на нее зыркнула, усмехнулась. «Он уже один раз богател. Бросил музыку и сколотил состояние на лечебных травках»…

Сетевой маркетинг мне впомнила, дружище. А ведь у меня там, между прочим, перспективы были. Потому как продавец из меня, скажу без ложной скромности, клевый. Если захочу, эскимосам снег продам. Загвоздка оказалась в другом.

Представь – прихожу я, например, к старой бабульке продавать препараты. Сижу в шестиметровой кухоньке с газовой колонкой, радиоточкой и холодильником «Свияга», который постарше меня. Пью чай с пряниками и рассказываю о тибетской медицине, бразильской гуаране и клетчатке с далеких альпийских вершин. Экологически чистых, целебных, и все такое.

Бабушка радуется: «Сынок, давай мне это, это, и еще это. И вон то, зелененькое. С каких, говоришь, вершин травки?» – «С альпийских, бабуля», – отвечаю я и внутренне содрогаюсь. Потому что пора называть цену и сразу подхватывать падающую старушку. Ведь в сумме ей придется выкладывать трехмесячную пенсию.

И выложит, если я возьмусь за дело, выложит. Похоронные деньги вытащит из недр шкафа. Только я так не могу, дружище. Плюну и отдам препараты по закупочной цене, без своих процентов.

И таких клиентов – подавляющее большинство.

Ленка посмотрела на мой мега-бизнес и сказала: «Брось ты фигней заниматься. Не получится из тебя коммерсанта. Не твое это». Я, помню, возмутился, но… И правда, дружище, не мое.

Так вот, я говорю: «Ты же сама меня тогда отговорила, Ленка! Может и стал бы я мастодонтом сетевого бизнеса…» – «Ах, это я виновата?! Я еще и крайней оказалась?» И понеслась. Трень-брень, слово за слово… На радость необъятным теткам.

В пылу я взял и брякнул: «Может, не я тебе, а ты мне жизнь загубила?» Ленка замолкла… голову опустила. «Знаешь, – говорит, – милый, иди-ка ты в задницу». И вышла из кабинета, хлопнув дверью так, что отвалился кусок штукатурки.

Тетки, конечно, закаркали, Элис с Фишем меня под белы рученьки – и уволокли оттуда. От греха подальше.

Да… удивительно, как Ленка воспринимает некоторые вещи. Казалось бы, боевая девка, за словом в карман не лезет. Что думает, то и говорит… Кстати, это мне всегда нравилось – она прямая, нет в ней лицемерия, фальши. Я же фальши терпеть не могу. Ни в музыке, ни в людях, ни в жизни вообще. С детства ненавижу. А в нашем детстве, помнишь, наверно, ее хватало… Не знаю как тебя, а меня тошнило от официоза школьных собраний и бодренького голоска по радио: «Здравствуйте, ребята! В эфире «Пионерская зорька!»».