Красная звезда, желтая звезда. Кинематографическая история еврейства в России 1919-1999. - Мирон Черненко

Впрочем, это воспоминания сугубо личные и ничем не документированные, а потому в плане более широком я не могу отказать себе в удовольствии привести выдержки из двух «секретных» документов КГБ СССР и отделов пропаганды и культуры ЦК КПСС, любезно предоставленные мне В. И. Фоминым. (Полностью эти документы см. в Приложениях к настоящей главе.) Заказной фильм «Мы здесь родились…» должен был доказать всему прогрессивному человечеству, что с еврейской нацией в стране все обстоит наилучшим образом, антисемитизма нет и в помине, «пятый пункт» существует исключительно для статистики, и вообще, все это — клевета и провокационная возня реакционных и сионистских сил, норовящих внести смуту в братские отношения между братскими народами. Разумеется, такую работу надлежало поручить законопослушным лицам еврейской национальности, тем более что найти таковых особого труда не составляло никогда, и таковые обнаружились в лице сценариста Б. Трайнина и режиссера В. Мандельблата. Фильм был создан, однако, вопреки ожиданиям шефа госбезопасности Ю. Андропова, партийным верхам он не понравился, ибо преодолеть свое этническое нутро авторы так и не смогли, вздумав напомнить властям о проблеме возрождения родного языка, культуры, прессы и чуть ли не национально-культурной автономии, более того, о Катастрофе еврейства во время Второй мировой войны и вообще о горестных судьбах своего народа. В итоге фильм на экраны не вышел.

Но дело, разумеется, не в нем, а в том, что история эта была одним из множества косвенных доказательств того, что за годы «оттепели», в большей или меньшей степени, пока главным образом в столицах и крупных городах, рассосался тот «страх иудейский», который был свойствен практически всем предшествовавшим десятилетиям.

Я имею в виду активное и заметное участие евреев в оформившемся многонациональном диссидентском движении, особенно в союзных республиках, где, как на Украине, к примеру, уже нередко звучал лозунг «с жидами против москалей», в движении сам- и тамиздата, а также, что было уже полной неожиданностью для советской власти, в своем собственном, национальном еврейском движении, включая распространение идей сионизма, изучение иврита, рост эмиграции и протесты против ее торможения.

Достаточно вспомнить, что еще в 1969 году предпринимались попытки создания объединенной сионистской организации, что в 1970-м в Риге вышел первый номер еврейского самиздата «Итон», что в конце того же года под Ленинградом были арестованы участники так называемого «самолетного дела», приговоренные к длительным срокам тюремного заключения, а двое главных обвиняемых — к смертной казни, что вслед за Ленинградом аналогичные процессы прошли в Риге, Кишиневе, Свердловске и Одессе.

В 1972 году вышел первый номер подпольного журнала «Евреи в СССР», в середине семидесятых годов в Москве стали работать полулегальные семинары по еврейской истории и культуре, наиболее значительным из которых был (точнее, должен был стать, если бы не срочные меры властей) симпозиум «Еврейская культура в СССР. Состояние и перспективы» (1975). В том же году начал выходить журнал «Тарбут».

Таким образом, к середине семидесятых годов уже можно было говорить об еврейском национальном движении в СССР как вполне сформировавшемся общегосударственном явлении со своими полулегальными и нелегальными лидерами, идеологией и, в определенном смысле, национальной субкультурой.

Государство боролось с этим движением привычными тоталитарными методами, однако они оказывались крайне неэффективными, несмотря на многочисленные аресты, в значительной степени благодаря мощной поддержке «мировой закулисы», как называлось это в изданиях черносотенного толка, требовавшей права евреев на выезд в Израиль, а также национально-культурной автономии на территории Советского Союза. Это вновь вызвало к жизни, после двадцатилетнего забвения, замшелую идею создания еврейского национального центра в Биробиджане, «социалистического анти-Израиля», прозвучавшую во весь голос на знаменитой телевизионной пресс-конференции именитых советских евреев, прилюдно и единодушно осудивших сионизм и агрессивное государство Израиль.

Этот коллективный монолог законопослушного еврейства был мгновенно тиражирован во всех органах тогдашней печати. И даже в редакцию «Советского экрана» явился однажды некий высокопоставленный киновед в штатском с готовым текстом в поддержку добровольного переезда иудейского племени на берега Биры и Биджана. Письмо, однако, не было подписано благодаря исторической фразе тогдашнего секретаря парторганизации, полковника армейской политслужбы в отставке Дмитренко: «Чем на Дальний, так уж лучше на Ближний». Необыкновенный размах приобрел выпуск антисемитской литературы самого низкопробного толка.

К чести кинематографа, надо сказать, что в этой многоголосой кампании он оставался в стороне от антисемитского «мейнстрима». В фильмографических справочниках семидесятых годов (о восьмидесятых, когда по случаю пятидесятилетия Еврейской автономной области на экран просыпался целый дождь пропагандистских картин, речь пойдет позже) сохранилось лишь два фильма о советской «земле обетованной», как две капли воды похожих по сюжету и даже дикторскому тексту на ленту X. Шмайна двадцатилетней давности.

Я имею в виду картину «Биробиджан, год 70-й» (режиссер А. Вилькенс, 1970), снятую на той же Дальневосточной студии кинохроники, и фильм Андрея Герасимова «Земля, на которой я счастлив» (1974), снятый в Москве, на ЦСДФ, а также ряд перечисленных в предыдущей главе антиизраильских (а по существу, просто антисемитских) лент, посвященных Шестидневной войне и войне Судного дня, к которым добавятся вскоре ленты В. Сперкача «Земля Сирии» (1974), Л. Махнача «Паутина» (1974), В. Копалина «Палестинцы: право на жизнь» (1978) и «В авангарде борцов» (1985, о борьбе Ливана против «сионистской агрессии»), А. Федоровой «Сирия. Время свершений и надежд» (1978), И. Свешниковой «Сговор» (1979), О. Уралова «Сионизм-стрит», «Иерусалим» (оба 1980) и «Сионизм перед судом истории» (1982), Г. Шкляревского «Обвиняется сионизм» (1985), А. Беляева «Сионизм. Продолжение разговора» (1986) и, наконец, судя по всему, последнее сочинение разоблачительного жанра — дело шло к восстановлению дипломатических отношений с «государством-агрессором» и выезда миллиона советских евреев на «историческую родину» — «Восточный синдром», снятый в 1986 году штатным телевизионным антисионистом Фаридом Сейфуль-Мулюковым. Но это уже совсем другая эпоха, другая политика и другое кино…

Возвращаясь к фильму «Тайное и явное», должен заметить, в неуверенное опровержение сказанного выше, что у него был еще и подзаголовок — «Цели и деяния сионистов», под которым, судя по прессе [79], он все же был рекомендован для показа и, вероятно, демонстрировался на экранах без особой помпы и шума. Однако утверждать это с полной ответственностью спустя столько лет не представляется возможным.

Были и такие разоблачительные ленты, как «Наша родина — Советский Союз» (режиссер Л. Кристи, 1970), «Рассказывают очевидцы» (режиссер А. Олевский, 1973) и «Я хочу рассказать правду» (режиссер Р. Ширман,1981) — оба сняты в Киеве, «Дорога в западню» (режиссер В. Шаталов, 1983, Минск), представлявшие собой запись монологов советских евреев, выехавших в Израиль, а затем вернувшихся обратно и в голос проклинавших свою недолгую измену социалистической Родине.

Аналогичные ленты снимались почти во всех европейских республиках Советского Союза, особенно для нужд телевидения, в частности известная только по печатным источникам картина «Скупщики душ» (1977), направленная против еврейских активистов, которая была не столько фильмом, сколько одной из многочисленных телепередач, количество которых не поддается исчислению.

Что же касается кинематографа игрового, то здесь продолжалось медленное, но неуклонное вытеснение еврейских персонажей с советского экрана (и этот процесс был несомненен) и значительное сужение тематической черты оседлости, главным образом за счет сюжетов современных, но и, хотя в меньшей степени, военных. В тех же случаях, когда присутствия иудейских персонажей никак не удавалось избежать, скажем в экранизациях уже существующих и пользующихся популярностью литературных произведений, то право на экранную жизнь предоставлялось охотнее всего персонажам убогим, комическим, несчастным, забитым, а к тому же, в абсолютном большинстве случаев, сыгранным актерами «арийскими», более или менее старательно имитировавшими отдельные экзотические черты своих персонажей. Примером тому — запуганный и ограбленный всеми властями эпохи революции и Гражданской войны несчастный ювелир Либерзон (актер Борис Новиков) в сериале «Адъютант его превосходительства» (режиссер Е. Ташков, 1969, выпущен на экраны только в 1972 году) и очень похожий на него доктор Гольдштейн (актер П. Любешкин) в экранизации романа Бориса Полевого «Золото» (режиссер Д. Вятич-Бережных, 1969). Создается впечатление, что чем строже действовали не сформулированные вслух «нюрнбергские законы» реального социализма, чем жестче становились рамки «пятого пункта» как формы и сущности еврейской жизни в СССР, тем больше и чаще мельтешили на экране эти третьестепенные персонажи, тем ничтожнее и несущественнее была их роль в конкретном сюжете и реальной жизни. Все это удивительно напоминало изобилие персонажей негритянских на американском экране в самые черные, да простится мне этот непреднамеренный каламбур, годы маккартистского расизма.