100 великих приключений - Николай Непомнящий

Вплоть до XIX века Тимбукту оставался тайной для европейцев. Того, кто откроет эту тайну, ждали премии в 3000 фунтов, или 10 000 франков, учреждённые географическими обществами Англии и Франции. Оставались неясными даже направление течения реки (Нигера), на которой стоит город, и её название. Высказывались предположения, что такой рекой может быть либо Сенегал, либо Гамбия. Не исключалась возможность того, что эта таинственная река пересекает почти весь материк, начинаясь где-то недалеко от истоков Нила или даже соединяясь с Нилом (по крайней мере, так было показано на карте мира средневекового арабского географа Идриси).

В 1825 году на поиски Тимбукту отправился шотландец Александр Гордон Лэнг (1793–1826). Он уже обладал определёнными знаниями об этих областях, поскольку служил офицером в Сьерра-Леоне и принимал участие в колониальной войне против народа ашанти на Золотом Берегу. Во время подготовки к путешествию в июле 1825 года он женился в Триполи на дочери британского консула. Через два дня после этого события Лэнг отправился в путь через Сахару. Ему не удалось избежать ни лихорадки, ни разбойничьих нападений туарегов, но, миновав оазисы Гадамес, Туат и Тауденни, он всё же добрался до Тимбукту.

Очевидно, он был первым европейцем, побывавшим в Тимбукту после Бенедетто Деи и португальцев. В отличие от последовавших за ним путешественников Лэнг открыто исповедовал свою христианскую веру и, не таясь, занимался исследовательской работой. Возможно, именно поэтому мы никогда не узнаем, что же он выяснил: в конце сентября 1826 года этого честного и открытого человека задушили фанатичные мусульмане.

В 1827 году за Лэнгом последовал француз Рене Кайе (1799–1838) — сын приговорённого к пожизненному заключению пекаря, человек без имущества, почти без образования, без покровителя в каком-либо ведомстве или научной организации. В шестнадцатилетнем возрасте он в качестве слуги впервые попал в Сенегал. Узнав о британской экспедиции, которая искала следы пропавшего без вести Мунго Парка, он последовал за ней. Это его предприятие окончилось неудачей, унижениями и полным физическим истощением, что, однако, ничуть не ослабило энергии Кайе. Страсть к путешествиям и непреклонная воля побудили его принять решение найти Тимбукту — город, воплотивший в себе все чудеса Африки. Кайе нашёл службу в Сенегале, затем в Сьерра-Леоне и весной 1827 года, располагая значительной суммой денег, изучив арабский язык и мусульманский образ жизни, присоединился к каравану, следовавшему на восток.

Он ловко избегал всяческих недоразумений, выдавая себя за египтянина, захваченного в плен и увезённого во Францию, а теперь через Тимбукту якобы возвращавшегося на родину. Эта хитрость оградила его от враждебности местного населения, но не спасла от изнурительных переходов, лихорадки и цинги. Прошёл целый год, прежде чем Кайе через плоскогорье Фута-Джаллон и области верхнего Нигера добрался до огромной реки, которую африканцы называли Джолиба. Это был Нигер. «Даже так близко от истоков Джолиба имела девятьсот футов в ширину, при скорости течения в две с половиной мили в час», — пишет Кайе.

Спустившись вниз по Нигеру на лодке, Кайе достиг своей цели. То, что он увидел 20 апреля 1828 года, стало настоящим потрясением: перед ним, окружённые бледно-жёлтым песком, до самого горизонта простирались глиняные дома и мечети таинственного Тимбукту. Над ними — бледно-розовое небо…

«Когда я вошёл в загадочный город, — писал Рене Кайе, — предмет стремлений стольких европейских исследователей, меня охватило чувство невыразимого удовлетворения. Я никогда ещё не испытывал таких ощущений, никогда так не радовался. Однако мне приходилось сдерживаться и скрывать свои переживания. Немного успокоившись, я понял, что открывшееся передо мной зрелище не соответствовало моим ожиданиям. Я совсем иначе представлял себе этот великолепный и богатый город. На первый взгляд Тимбукту — просто скопление плохо построенных глинобитных домов. В какую сторону ни взглянешь, только и видишь, что огромную равнину, покрытую сыпучими песками, желтовато-белую и совершенно бесплодную. Небо на горизонте светло-красное, в природе разлита печаль, царит тишина; не слышно птичьего пения. Но всё-таки есть что-то внушительное в этом городе, возникшем среди песков, и невольно восхищаешься трудом тех, кто его основал. Когда-то река, по-видимому, проходила около Тимбукту. Теперь же она отстоит от него на восемь миль к югу».

Нигде не было видно крытых золотом минаретов, во всём ощущалось запустение. В городе, о котором в своё время Лев Африканский писал, что в нём творили многие и многие художники и учёные, что его королевский дворец забит золотом в слитках, пластинах и блоках, некоторые из которых весили по 1300 фунтов, жителей теперь было в пять раз меньше. Давным-давно умолкли ритуальные барабаны, звуками которых правители Мали сзывали народ на торжественные церемонии…

Крепостная стена Тимбукту, образующая треугольник, тянулась, вероятно, мили на три. Дома в городе были большие, но низкие и сложены из круглого кирпича. Улицы широки и чисты. В городе насчитывалось семь мечетей с высокими кирпичными башенками, откуда муэдзины сзывали правоверных на молитву. Главным и единственным богатством города, расположенного посреди огромной равнины, покрытой сыпучими песками, была соль. Однако торговле солью постоянно препятствовали кочевники-туареги. Превосходные наездники, вооружённые копьями, щитами и кинжалами, они грабили или заставляли откупаться идущие через Сахару караваны. А если бы туареги в один прекрасный день перехватили речной путь с нижнего течения Джолибы, то жители города были бы обречены на голод.

Проведя в Тимбукту лишь четыре дня, Кайе услышал о выходящем в Марокко караване. Так как следующий караван отправлялся только через три месяца, путешественник, опасаясь разоблачения, присоединился к купцам. Они отправились в путь 4 мая 1828 года. Никто из мусульманских купцов не заметил, что среди них затесался загорелый до черноты странник в лохмотьях, надрывно кашлявший и пытавшийся облегчить свои страдания бормотанием сур Корана, и что этот человек тайком производит измерения с помощью компаса, а на полосках запачканной бумаги ведёт какие-то записи…

Сильно натерпевшись от зноя и восточного ветра, тучами вздымавшего пески, Кайе через пять дней достиг Аравана. Этот город служил перевалочным пунктом для соли, которую везли из Тауденни на берега Джолибы. Сюда прибывали караваны из Тафилалета, Могадора, Дра, Туата и Триполи, доставлявшие европейские товары; здешние купцы меняли их на слоновую кость, золото, рабов, воск, мёд и суданские ткани.