Виртуозные команды. Команды, которые изменили мир - Энди Бойнтон

Хотя талант нонета не ставился под сомнение, выбор членов команды был сопряжен с некоторым риском. Особенно активно Дэвиса критиковало афро-американское сообщество за приглашение в оркестр белых музыкантов. Дэвис, который всю свою карьеру гордился собственной расовой принадлежностью, тем не менее, ставил талант выше цвета кожи, когда речь шла о формировании оркестра:

«Так что я просто сказал им, что если парень играет не хуже Ли Конитца, которого они боготворили, потому что многие чернокожие играли на альт-саксофоне, я приглашу его, и мне все равно, зеленый он или красный»[274].

Это было рискованно. Новая музыка предъявляла иные требования и к музыкантам, и к слушателям. Лидер группы «Count Basic», чей оркестр выступал вместе с нонетом, выразил это кратко, но очень метко: «Я не всегда понимал, что они (нонет) делали, но я слушал, и мне это нравилось»[275].

Несомненно, нонет был «звездной» командой, однако, подобно другим виртуозным командам, ему не суждено было существовать долго. У членов команды появилось множество возможностей, и они занялись своими карьерами отдельно друг от друга. В течение нескольких драгоценных недель нонет собрал вместе потрясающе талантливых людей, посеяв семя будущей революции в джазе. Нонет также стал испытанием для лидерских качеств Дэвиса: ему пришлось преодолевать трудности, к которым он не был готов. Он собрал девять виртуозов и добился ошеломляющих результатов. Благодаря нонету, Дэвис научился таким важным для руководителя «вещам», как риск, поиск талантов, поведение лидера и его воздействие на мотивацию и творчество, а также предвидение реакции рынка на радикальные инновации.

Вторая виртуозная команда: моделирование таланта

К 1956 году Майлз Дэвис собрал новую команду. На этот раз квинтет, в который входили саксофонист Джон Колтрейн (John Coltrane), пианист Ред Гарланд (Red Garland), барабанщик Филли Джоу Джонс и басист Пол Чамберс (Paul Chambers). Это был один из величайших джазовых оркестров в истории. Дэвис, ставший его руководителем, выковал из отдельных сильных, талантливейших личностей виртуозную команду. Музыкальный критик Ральф Глисон (Ralph Gleason) рассказывает, как работала группа:

«В этой команде было такое потрясающее единение умов среди музыкантов, какого, на мой взгляд, не было ни в одном другом оркестре»[276].

Группа выпустила семь альбомов, которые, отойдя от стиля кул, утвердили новое направление – хард-боп[277]. Была ли это четвертая революция? Трудно сказать, но музыка была восхитительной, а исполнители – великолепными. Однако, несмотря на успех группы, Дэвиса опять охватило нетерпение. Он не был удовлетворен ни тем, куда ведет его музыка, ни тем, куда он ее ведет.

В 1957 году Дэвис подписал контракт с «Columbia Records», которая была не только лидирующей компанией, записывающей популярную музыку своего времени, но и поддерживала экспериментальную, инновационную культуру. «Columbia» славилась тем, что не боялась идти на риск и поддерживать эксперименты в музыке – творческие, глубокие. Это был идеальный спонсор для следующей революции, тем более что у Дэвиса возникло новое видение джаза. В 1958 году он думал о музыке, которая будет «свободнее, со сложными тональными переходами, более африканской или восточной и менее западной»[278]. В возобновившемся сотрудничестве с аранжировщиком Джилом Эвансом он создал абсолютно новый стиль, который назвал «модал»[279].

К маю 1958 года Дэвис собрал секстет, который мог исполнять модал. Они работали вместе семь месяцев, и вершиной их совместной деятельности стал альбом «Kind of Blue». Основу группы составлял прежний потрясающий квинтет, однако с некоторыми интересными изменениями. Кроме Майлза Дэвиса (труба), в оркестре играли Джон Колтрейн – тенор-саксофон, Кэннонболл Аддерли (Cannonball Adderley) – альт-саксофон, Уинтон Келли (Wynton Kelly) или Билл Эванс (Bill Evans) – пианино, Джимми Кобб (Jimmy Cobb) – барабаны и Пол Чамберс – бас.

Это был необычный оркестр, так как в нем было два саксофониста – совершенно потрясающих, что, конечно, считалось отступлением от правил – и для музыки, и для исполнителей. Эффект от двух саксофонов был значительным: «Эффект был такой, как будто подливаешь масло в огонь: у Колтрейна оставалось меньше времени на соло-партии, а также добавился еще один “голос” (очень певучий и напористый), с которым приходилось взаимодействовать, – новый фактор в общем звучании оркестра»[280]. Несмотря на то что это было экспериментом, члены команды так быстро сработались, что это удивило даже Дэвиса: «Музыка, которую мы вместе создавали, стала просто потрясающей, и гораздо быстрее, чем я мог себе представить. Все было так плохо, что даже ночью меня лихорадило»[281]. В этом случае слово «плохо» означало «замечательно». Как и в двух других оркестрах, музыканты были невероятно талантливы. За Дэвисом упрочилась репутация человека, который как магнит притягивал молодые таланты. В 1957 году он соперничал с легендарным трубачом Диззи Джиллеспи (Dizzy Gillespie) за саксофониста Кэннонболла Аддерли. Аддерли предпочел Дэвиса. Он рассказывал: «Я понял, что здесь смогу научиться большему, чем у Диззи. Не потому что Диззи плохой учитель, но он играл более «потребительскую» музыку, чем Майлз. Слава Богу, что я выбрал его»[282]. Кроме того, Дэвис заметил талант Джона Колтрейна намного раньше других. Несмотря на прежние проблемы с дисциплиной, возвращение Колтрейна в оркестр Дэвиса стало толчком для его будущей «звездной» карьеры. Дэвис предложил «Колтрейну полную свободу творчества, а не четкие указания: тенор-саксофониста обхаживали со всех сторон и предоставили ему право самостоятельно принимать решения, что породило абсолютно новую школу джаза»[283]. Позже Билл Эванс рассказывал о непоколебимой вере Майлза в нового члена команды:

«Я не думаю, что Колтрейн смог бы столько дать группе, если бы не вера Майлза в его потенциал. Вначале многие задавались вопросом, зачем Майлз пригласил Колтрейна – он играл второстепенную роль на сцене: не то чтобы у него плохо получалось, но он был в постоянном поиске. Однако каким-то образом Майлз догадывался, что Колтрейн скоро раскроет весь свой талант»[284].

Самому Эвансу также пришлось делать противоречивый выбор между оркестрами, которым нужно было более напористое звучание, чем у него, кроме того, он был белым, но Дэвис настоял на том, чтобы он играл в его оркестре. Когда группа выступала в клубах для темнокожих, музыкантов часто спрашивали: «Что этот белый парень тут делает?» На это они отвечали: «Майлз хочет, чтобы он был тут – так что так тому и быть!» Позднее Дэвис писал, что он «уже планировал записать этот альбом (Kind of Blue) с Биллом Эвансом».