Самый лучший комсомолец. Том четвертый (СИ) - Смолин Павел

Ну а пока одеваемся в компании дяди Феди — дядя Ваня сегодня удостоился чести заночевать в комнате Инны Антоновны, поэтому рацию пришлось перетащить в комнату мою — и отправляемся на умывание-зарядку-завтрак.

— Шесть статуй!

— А видел какой у воина щит?

— Это не простой воин, а гоплит!

— А гоплит не воин?

— Воин, но очень важный!

— Врешь ты все, гоплитами всех таких называли, я у ученого спрашивал!

— Врунишка! Врунишка! Врунишка!

— Ну-ка не обзываться! — навела порядок в умывальнике не выспавшаяся, но довольная пионервожатая. — Все правы — гоплиты это воины, граждане полисов, поэтому их вполне можно назвать важными, как и всех других граждан.

— А мы все — граждане СССР, значит тоже важные!

— Важные! — умиленно подтвердила Инна Антоновна. — Подробнее о гоплитах нам расскажет товарищ академик, а сейчас строимся на зарядку!

Зарядка прошла штатно, мы прошествовали в столовую, где отведали вареных яиц с бутербродами с маслом, манной каши (к огромной радости ребят — каша здесь вкусная) и какао. Снова построившись, сходили в отряд, ребята прихватили кубики (мы с Олей не участвуем потому что я сверхразум, а она освоила паттерн), и мы прошествовали к центральной площади, где за ночь успели расставить столы со скамейками и на всякий случай натянуть кучу транспарантов на общие темы — от неизбежности победы коммунизма до «спасибо Партии за счастливое детство».

Пионервожатых к судейству не допустили из-за ангажированности, поэтому за каждым столом будут присматривать выдернутые из отпусков (с оплатой, само собой) педагоги Краснодарского края. О, знакомое лицо рядом с директором и делегацией от Министерства образования — конкурс-то интеллектуальный, вот и прибыли курировать.

Подошел, поздоровался со всеми, и осунувшийся, красующийся здоровенными мешками под красными глазами Медунов, не забыв с улыбкой извиниться перед товарищами, отвел меня в сторонку — «пошептаться».

— Здравствуйте, Сергей Федорович, — опередил его я. — Как оно идет?

Он вымучил улыбку:

— Здравствуй, Сергей. Идет штатно, но я мало знаю — в основном увольняю кого товарищ генерал скажет. Вот, принудительно мне выходной выписали — работа для меня кончилась.

— Выходной это правильно, вы нам здоровым нужны, — улыбнулся я в ответ. — Но вы бы лучше отоспались — чего тут смотреть, конкурс как конкурс.

— После него прикорну, мне койко-место по соседству с телевизионщиками выделили, — похвастался он. — Внучку на концерт сводить обещал — угораздило же сказать, — развел руками. — Вечером приедет, как раз высплюсь. Но по регламенту на таких конкурсах должен присутствовать кто-то из Исполкома, вот я и вызвался.

Ясно, прогиб засчитан, ох уж эти опытные аппаратчики!

Понизив голос, Сергей Федорович доверительно поведал:

— Григорий Степанович…

— Который Золотухин, первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС? — уточнил я.

— Он, — подтвердил Медунов. — Рвет и мечет — такие страсти творятся, а он — ни словом, ни духом. Он по сельскому хозяйству большой специалист, очень много для страны и края сделал, но в курортной сфере разбирается, уж прости за откровенность, слабо.

Оп, легкие интриги пошли!

— Краснодарский край — в первую очередь житница, — не стал я осуждать нынешнего крайкома. — И дает рекордные урожаи почти ежегодно.

— Это так, — согласился он. — Мне сам, — указал в небо. — Звонил сегодня утром, мнение спрашивал — мы с товарищем Золотухиным много лет плечом к плечу за урожай боролись, и я так и сказал — ценнейший специалист по сельскому хозяйству. Товарищ Нуриев…

— Зия Нуриевич, Министр заготовок? — уточнил я и это.

— Он! На повышение скоро уйдет, в заместители председателя Совета министров, и Юрий Владимирович прочит на его место товарища Золотухина.

— Место которого потенциально можете занять вы, — покивал я. — Это — очень здорово, Сергей Федорович, мы с вами, извините, под пулями побывали, и, если Юрий Владимирович спросит, я ему так и скажу — лучшего кандидата и не найти.

— Думаешь? — скромно шаркнул ножкой товарищ Медунов.

Хитрый, зараза, усиливается как может. Да мне-то чего, дедова комбинация, а значит все уже решено. Но Медунов-то об этом не знает, вот и суетится на многолетнем опыте партийного роста.

— Что думаю я — не важно, — сымитировал я грусть. — Я же ребенок, кто со мной о государственной важности делах разговаривать будет? Мы с дедушкой кормушки строим, гуляем, вот на шашлык скоро всей семьей собираемся. Но вы не переживайте — если Юрий Владимирович вашего мнения спросил, значит ценит и уважает. Главное — порядок железной рукой навести.

— Обязательно наведем! — преисполнился мотивации Сергей Федорович.

Заметив, что директор Орленка на нас очень подозрительно и опасливо косится, вернул Медунова основной группе, как бы продолжив разговор:

— Так что в «Орленке» мне очень нравится. Без преувеличения мирового уровня лагерь, а Семен Федорович — просто замечательный директор, в кратчайшие сроки вон сколько мероприятий организовал — и конкурс, и экскурсии к археологическим находкам, и зону под строительство пейнтбольного полигона выделил, и жилье всем выписанным мной товарищам отыскал. Простите за суету, Семен Федорович, и спасибо вам огромное.

— Ты же не для себя стараешься — для ребят, — с улыбкой ответил он. — А я что? Я просто работаю как положено.

— «Орленок» — настоящая гордость страны, — подхватил опытный аппаратчик Медунов. — И под вашим управлением, Семен Федорович, только хорошеет.

Товарищи из Минобразования, не будь дураки, поддакнули, похвалив питание в столовой — большего пока оценить не успели, но товарищу директору хватило. И это он еще звание героя соцтруда не получил, которое я чисто по-родственному попрошу деда такому хорошему мужику выдать.

Конкурс занял два часа, и, после подведения итогов, я направился вручать тройке победителей призы в виде грамоты, конвертиков с суммами от пятисот до полутора тысяч рублей (сертификатами на предъявителя, потом директору сдадут, тот родителям отдаст) и гарантированной квоты на поступление в любой ВУЗ на выбор (этот приз не материален).

— Поздравляю, — вручил призы занявшей третье место четырнадцатилетней девочке Тане из города Оренбурга.

Попозировали фотографу и кинооператору — конкурс снимался силами той же съемочной группы что и концерт, по принципу «чего добру пропадать».

— Поздравляю, — вручил занявшему второе тринадцатилетнему мальчику Шаду из города Алматы.

— Поздравляю, — вручил занявшему первое пятнадцатилетнему рыжему и веснушчатому мальчику Косте из колхоза имени Ленина, расположенного прямо здесь, в Краснодарском крае. — А ты чего хмурый такой? — спросил я, заметив полное отсутствие радости на худом лице.

— Просто, — буркнул он, нервно теребя призы.

— Улыбнись, пожалуйста, фотографу, — попросил я.

Пацан выдавил улыбку, на этом конкурс закончился, и мы потопали на обед.

— Видела победителя? — спросил я Олю по пути.

— Мрачный какой-то и глаза пустые, — ответила она.

— Это странно.

— Странно, — согласилась она. — Может с ним никто не дружит? Он из какого отряда?

— Фиг его знает, — честно признался я. — Давай после обеда про него разузнаем?

— Давай! — загорелись подружкины глазки.

На первое сегодня суп с лапшой, на второе — рис с четвертью вареной курицы, на десерт — ватрушка с чаем.

Откинувшись на стуле, погладил переполненный живот и признался Оле:

— Уже как-то даже и не охота.

— Пошли, лентяй! — хихикнула она, взяла меня за руку и зависла. — А куда идти-то?

— А вон вожатые сидят, — направил я нас.

Подошли к столу пионервожатых:

— Извините, товарищи пионервожатые, а в чьем отряде Костя Журавлев, который сегодня в конкурсе победил, числится?

Сидящий через два места слева от Инны Антоновны темноволосый гладковыбритый очкастый молодой человек «чуть за двадцать» интеллигентно промокнул губы салфеткой и покаялся: