Дочь по крови - Личия Троиси

— Что же здесь произошло? Меня не было в городе чуть больше двух месяцев, — недоумевала Адхара.

В гробовом молчании, воцарившемся в подземелье, чувствовалась явная неприязнь.

Первым заговорил все тот же коренастый мужчина:

— Будь проклят Неор и его отродье. Он бросил нас здесь загнивать. Даже не успев толком разобраться, что происходит на самом деле, он сбежал в Новый Энавар. Да, поначалу он пытался навести в городе хоть какое-то подобие порядка, но потом бросил всех нас на произвол судьбы.

— Неор мертв, — едва слышно объявила Адхара.

— Тогда хвала тому, кто его убил, — ответил мужчина, сплевывая на пол в знак своего презрения. — Леарко… вот это был король. После его похорон день ото дня становится только хуже. Едва только королева покинула этот город, как распалась армия. Часть городской гвардии отправилась на фронт, и лишь немногие из нас остались здесь один на один с этим зловещим городом.

Мальчик с довольной улыбкой на лице, пальцем указывая на мужчину, добавил:

— А знаете, Дован был одним из них. Он дезертировал, когда его призвали покинуть Макрат.

— Мое место — здесь. Я поступил на службу в армию, чтобы защищать Макрат, и я охотно продолжал бы это делать. Вы даже представить себе не можете то, что здесь творилось. Людей убивали прямо посреди улицы только за то, что они раз чихнули. Каждому могли предъявить обвинение в том, что они распространяют заразу. — Мужчина замолчал и посмотрел вдаль. — А потом однажды ночью городские ворота с треском повалились наземь. Те бедолаги, которых мы все это время не пускали в город, сея страх и ужас, высыпали на городские улицы. У нас не было достаточно сил, чтобы остановить их, и совсем скоро они заполнили столицу.

Взгляды обитателей подземелья помрачнели, и снова воцарилась гробовая тишина.

— Это был один сплошной кошмар, — продолжил свой рассказ Дован. — Они грабили гостиницы, проникали в дома, отбирая все, что попало. Они не щадили ни женщин, ни детей. Казалось, это была толпа обезумевших тварей. Болезнь стала бесконтрольно распространяться повсюду, и вот тогда мы и заразились. Эпидемия еще некоторое время обходила стороной оставшихся в королевском дворце придворных, но потом она распространилась повсеместно.

— Только он один выжил среди всех своих товарищей, — вмешался в разговор мальчик. Казалось, он жаждал выполнить свой долг и, в ожидании признания, с подобострастием смотрел на своего предводителя снизу вверх.

Дован ответил ему добродушной улыбкой:

— Я со своими товарищами пытался противостоять этому безумию, но, когда к власти пришли они, было уже поздно.

— Кто это они? — спросила Адхара.

— Совет Мудрейших. Я так и не понял, кто эти люди на самом деле. Быть может, вернувшиеся с фронта солдаты, а может, просто разбойники. Они единолично избрали себя правителями города, собрав вокруг себя шайку таких же, как и они, преступников, важно именующих себя Хранителями Мудрости, и решили установить в городе свой порядок.

— Похвальное желание, — с некоторым сарказмом заметил Андрас.

Дован оглядел Недремлющего с ног до головы. Его воспоминания были еще слишком свежи, чтобы терпеть подобные замечания.

Тогда Адхара, чтобы снять возникшее напряжение, спросила:

— И что же стало потом с вами и с вашими товарищами?

— Они казнили почти всех. Оказавшись у власти, Мудрейшие установили жестокие законы военного времени, а также целый ряд невероятных предписаний с требованием беспрекословного подчинения установленного ими порядка, сохранив за собой при этом все привилегии. Страх довел это дело до конца, а те немногие, которые попытались взбунтоваться, были повешены. Те же, кто, как и мы, сумели скрыться, оказались вне закона. Но теперь нас уже довольно много, — добавил Дован, выпрямив спину. — Нас уже около сотни во всем городе. Мы укрылись в заброшенных подземельях, чтобы организовать сопротивление. Мы разделены на маленькие группы, подобно той, какую вы сейчас видите. Мы крадем еду и распределяем ее среди тех, кто не может самостоятельно ее добыть, пытаемся воспрепятствовать массовым казням, а также ведем партизанскую войну. Мы хотим возродить Макрат и вернуть прежние порядки. Учитывая то, что король забыл о нас, мы рассчитываем только на собственные силы, — заключил он важно.

Адхаре очень хотелось сказать им, что в действительности про них не забыли, просто не хватает войск: многие солдаты погибли, а еще большее количество военных находится сейчас на фронтах. Тех, кто остался, катастрофически недостаточно, чтобы вновь отвоевать города, охваченные хаосом. Впрочем, она не могла позволить себе осуждать этих людей, столь яростно выражавших крайнее недоверие к своим правителям.

Когда тягостное молчание повисло в подземелье, Адхара поняла, что пришел ее черед взять слово.

— Когда я снова вернусь в Новый Энавар, обязательно расскажу обо всем при дворе, — уверенно заявила девушка. — Я настою на том, чтобы вам послали подкрепление, чтобы вы смогли взять город в свои руки.

Дован разразился громким смехом:

— Неужели? Мы уже ничего от вас не ждем. Они сбежали отсюда, потому что трусы. Правители все как один неженки и эгоисты.

— Это совсем не так, как вы думаете…

— И все же это так, девочка моя. Нам приходится считаться с тем, что творится вокруг, и не надеяться на помощь наших правителей. Присоединяйтесь к нам, и тогда вы согласитесь с нами. Нам очень нужны свежие силы.

Дован перевел свой взгляд на кинжал Адхары, и девушка почувствовала себя неловко. Она явственно понимала, что ей и Андрасу нужно как можно скорее убираться отсюда. От отчаяния люди могут стать агрессивными, как волки.

— Не обязательно давать ответ прямо сейчас. Отдыхайте, а завтра утром скажете мне свое решение.

Они приготовились ко сну. Лишних коек не оказалось, поэтому, взяв понемногу соломы с каждой постели, обитатели подземелья сгребли ее в одну небольшую кучу, которой едва хватило бы для двух тюфяков. Адхара и Андрас легли, но уснули далеко не сразу. Как только погас факел, все присутствующие погрузились в глубокую тьму. Один из мужчин встал на часы у единственного входа в это подземелье, и наступила тишина.

Адхара ждала, не смыкая глаз и не убирая руки с рукояти кинжала. Она окончательно убедилась в том, что все уснули, лишь тогда, когда дыхание спящих людей постепенно стало размеренным. Мрак давил на нее, а от спертого воздуха это замкнутое пространство было просто невыносимым. Затем послышался приглушенный ритмичный звук. И причиной тому были отнюдь не мыши или какие-либо другие животные. То был нашептывающий непонятные слова голос. Лежавший неподалеку от Адхары Андрас тихо молился. Его тяжелое дыхание поглощали монотонные песнопения; девушка отчетливо ощущала ужас, охвативший Недремлющего. Она ликовала. Судьба поменяла их ролями, приведя в равновесие допущенную несправедливость и пережитые обиды. Однако вскоре ей стало стыдно за подобные мысли. Конечно, он был человеком, которого девушка всей душой презирала, но при этом он, подобно Адхаре, также оказался во власти страха, так хорошо знакомого ей самой.