Зачарованная - Холли Блэк

Шип снова подполз поближе, ткнул кулаком неподвижное тело Зимней королевы и что-то пробормотал себе под нос. Весь двор вдруг разом умолк.

Внезапно воздух вокруг Кайи покрылся рябью. Она чувствовала, как вокруг нее коконом скручивается магия и кандалы, все еще сжимающие запястья и лодыжки, начинают жечь плоть с невыносимой силой. Кожа девушки внезапно стала тесной и горячей и лопнула, как это случилось на лужайке с клевером. Крылья вырвались из-под прятавшей их тонкой кожи как раз в тот миг, когда Ройбен ударил мечом по цепи, удерживавшей правую руку Кайи.

Глаза рыцаря расширились, он отшатнулся назад. Он был настолько потрясен, что не успел отразить удар, нанесенный ему очередным красношапом. Ройбен увернулся поздно, и кривой нож красношапа резанул его по бедру.

Без защиты мощного ореола железо обжигало запястья и лодыжки Кайи, словно было накалено докрасна. Завывая от боли, девушка пыталась избавиться от оков или сбросить с себя тело королевы.

Шип опомнился и снова принялся за кандалы. Ему удалось открыть замок наручника, остававшегося прикованным к цепи. От прикосновений железа на коже Кайи вздулись пузыри.

— Нам нужно уходить! Шевелись! — Шип тянул Кайю за руку, лицо его было бледным от страха.

Вокруг них бушевал хаос. Кайя не соображала, кто из этих созданий, сошедшихся в схватке, — враг и были ли у нее здесь вообще друзья, если не считать Шипа, пытающегося силой поднять ее на ноги. И Ройбена, чей меч, описав дугу, обрушился на копье, которым угрожало пятнистое существо с золотыми глазами.

По правой руке рыцаря стекала кровь, левая штанина тоже промокла от крови. Кайя видела, что ему уже трудно двигаться легко и быстро.

Девушка попыталась отвлечься от боли, причиняемой железом, и сосредоточиться на том, чтобы встать.

— Мы не можем оставить его здесь.

Град сосновых шишек разлетелся вокруг них; падая, шишки взрывались огненными искрами.

— О нет, можем, — возразил Шип, решительно дернув ее за руку. — Лучше, чтобы он тебя больше не встречал, после того как ты использовала его имя таким вот образом.

— Ты не понимаешь, — ответила Кайя, зная, однако, что это она не понимает значения произошедшего. Именно она, хотя и пыталась притворяться, что понимает все. Ройбен знал, с самого начала знал, что предлагает ей в дар свою жизнь.

«Ты идиот!» — хотела заорать она.

— Рат Ройбен Рай, я приказываю тебе убраться из этого гребаного места вместе со мной и Шипом сейчас же! — закричала Кайя во весь голос, видя, что сейчас он близко и услышит ее.

Ройбен обернулся, в его глазах полыхала ярость. Казалось, всю эту ярость он направил в свой меч, потому что следующим же ударом рассек горло золотоглазому фейри.

Кайя с трудом поднялась на ноги, стараясь не упасть и не лишиться сознания. Колени у нее дрожали, запястья и щиколотки горели, а вкус и запах железа заполнили рот и нос.

А затем Ройбен схватил Кайю за руку окровавленной ладонью и потащил сквозь толпу. Он заставлял ее бежать, и Шип, с трудом поспевая, мчался рядом с ними.

Когда они выбежали из бру, перед ними выросла несуразно высокая бледно-серая фигура, но молниеносный удар меча поверг неведомого врага наземь.

Беглецы оказались на кладбище, они мчались вниз по выложенной галькой дорожке, мимо искусственных венков на могильных плитах, спотыкались о сплющенные банки из-под пива, вдавливали в землю окурки. Кайе казалось, что все эти приметы обыденности — талисманы, которые не дадут чудовищам из-под холма преследовать их.

До тех пор, пока она не осознала, что она сама — одно из таких чудовищ.

Глава 11

— Но прежде следует мне знать

— Ты друг иль враг?

— О нет, пусть будет так как есть,

Пусть будет так.

Лишь будем помнить об огне,

В тебе горящем и во мне.

Кайя, пошатываясь, брела по подъездной дорожке. Автомобиль матери, припаркованный у дома, выглядел одновременно знакомо и странно, как будто он был деталью картины, которую можно повернуть так и эдак, но она все равно останется плоской, двумерной. Дверь черного хода казалась вратами, соединяющими миры, и Кайя, даже подойдя вплотную, не была уверена, что ей позволено пройти в эту дверь и оказаться в кухне.

Усталость ее перешла всякие пределы, теперь девушка ощущала лишь странное онемение во всем теле.

Ройбен прислонился к стволу вяза и прикрыл глаза, безвольно свесив руку, которая все еще сжимала обнаженный меч. Он чуть заметно дрожал, и здесь, в окружении привычных вещей, кровь, пропитавшая его одежду, выглядела нереально и в то же время ужасно.

И в этот момент с одного из деревьев спорхнула Люти. Она дважды облетела вокруг Кайи, потом присела ей на плечо и чмокнула девушку в потную шею. Это удивило Кайю, и она отстранилась от неожиданного прикосновения.

— Страшно, очень страшно, страшно, страшно, страшно, — безостановочно твердила Люти под самым ухом Кайи.

— Мне тоже, — ответила девушка, накрыв ладонью дрожащее тельце фейри.

— К наступлению ночи о тебе будет сложено множество песен, — заметил Шип, глаза его сияли от гордости.

— Их было бы вдвое больше, если бы я умерла, как вы запланировали, верно?

Глаза Шипа широко распахнулись.

— Мы никогда…

Кайя прикусила губу, проглотив поток истерических обвинений и рыданий, готовых вот-вот вырваться из ее горла.

— Если Нефамаэль и собирался снять с меня ореол, то только с моего мертвого тела.

— Отпусти меня, пикси, — произнес Ройбен. Он смотрел на них пустым взором, от которого у Кайи все сжалось внутри. — Я был безрассуден. Я не буду держать зла ни против тебя, ни против твоих друзей, но это глупое положение должно завершиться немедленно.

— Я не хотела этого… твое имя. Я не собиралась снова использовать его. — Кайя протянула руку, чтобы коснуться его рукава.

Эффект был неожиданный. Ройбен схватил девушку за запястье и с силой вывернул его. Люти вскрикнула и спорхнула с плеча Кайи.

В голосе рыцаря не было ни ярости, ни сарказма, ни ненависти. Голос этот был таким же неживым, как и глаза Ройбена.

— Если ты желаешь, чтобы я терпел твои прикосновения, ты должна приказать мне это.

И затем он отпустил ее руку так резко, словно она была сделана из железа. Кайя дрожала: она чувствовала себя слишком испуганной, чтобы заплакать, и слишком ничтожной, чтобы заговорить.

Шип смотрел на нее широко раскрытыми глазами, и голос его звучал ровно, будто он пытался объяснить что-то помешанной.

— Ладно, Кайя, скажи ему, что он может уйти. Он обещал, что не будет держать зла, — это щедрый жест с его стороны.

— Нет, — ответила девушка, громче, чем намеревалась.