Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Классическая проза » Сцены из жизни богемы - Анри Мюрже

Сцены из жизни богемы - Анри Мюрже

Читать онлайн Сцены из жизни богемы - Анри Мюрже

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 60
Перейти на страницу:

Домой молодые люди вернулись поздно вечером, соседка заставила Жака немного поесть.

– Хорошо, я поем,– сказал Жак,– я прозяб и должен подкрепиться, потому что всю ночь буду работать.

Соседка и доктор не поняли, о чем он говорит.

Жак сел к столу и стал есть так торопливо, что чуть не подавился. Потом попросил воды. Но когда он поднес стакан к губам, тот выпал у него из рук. Стакан разбился, и в памяти юноши пробудилось одно воспоминание, а вместе с ним проснулась и притупившаяся было скорбь. В тот вечер, когда Франсина впервые пришла к нему, он дал ей выпить из этого стакана подсахаренной воды,– девушка тогда была уже больна и почувствовала себя плохо. Позже, когда они поселились вместе, стакан этот стал для них реликвией их любви.

В те редкие дни, когда у Жака появлялись деньги, он покупал для своей подруги одну-две бутылки вина, которое было ей прописано как подкрепляющее средство, Франсина пила вино из этого стакана, и тогда к влюбленной девушке возвращалась ее пленительная веселость.

Больше получаса Жак молча смотрел на рассыпавшиеся по полу осколки хрупкого и милого сердцу сосуда, и ему казалось, будто и сердце его разбилось и осколки терзают ему грудь. Очнувшись, он подобрал осколки стакана и спрятал их в шкаф. Потом он попросил соседку купить ему две свечи и передать привратнику, чтобы тот принес ведро воды.

– Не уходи,– сказал он доктору, который и не думал уходить,– ты мне сейчас понадобишься.

Воду и свечи принесли, друзья остались наедине.

– Что ты собираешься делать? – спросил доктор, увидев, что Жак бросает пригоршни гипса в деревянную лохань с водой.

– Не догадываешься?– скульптор.– Я хочу снять маску с Франсины, но если я останусь один – у меня не хватит мужества, поэтому ты не уходи.

Жак раздвинул полог и откинул простыню, которой было прикрыто лицо усопшей. У него задрожали руки, к горлу подступили рыдания.

– Дай сюда свечи и подержи лоханку,– сказал он товарищу.

Одну свечу поставили у изголовья, чтобы она освещала лицо девушки, вторую – в ногах. Художник провел по ресницам, бровям и волосам покойницы кисточкой, смоченной в прованском масле, и уложил ее волосы так, как обычно делала она сама.

– Так ей не будет больно, когда мы станем снимать маску,– прошептал Жак словно про себя.

Приняв эти меры предосторожности, Жак придал голове покойницы удобное для работы положение и стал пластами накладывать гипс, пока слой его не достиг нужной толщины. Четверть часа спустя работа была успешно закончена.

После этого лицо Франсины как-то странно изменилось. Еще не вполне остывшая кровь, по-видимому, вновь согрелась от прикосновения теплого гипса и прилила к лицу, на матовой белизне лба и щек появились розовые блики. Когда снимали маску, ресницы покойницы слегка приподнялись и проглянула ясная лазурь глаз, в которых, казалось, мерцала какая-то мысль, а с губ, приоткрывшихся в прощальной улыбке, словно готово было слететь последнее слово, которое может расслышать лишь сердце.

Кто станет утверждать, что сознание меркнет, как только тело теряет чувствительность? Кто может сказать, что страсти гаснут и умирают с последним биением сердца, в котором они бушевали? Разве нельзя допустить, что душа иной раз остается добровольной пленницей в теле, уже обряженном для погребения, и некоторое время взирает из своей плотской тюрьмы на слезы и горе окружающих? Ведь отходящие всегда могут сомневаться в остающихся!

Почем знать, быть может, когда Жак пытался средствами искусства сохранить черты девушки, какая-то потусторонняя мысль пробудила Франсину, недавно погрузившуюся в вечный сон? Быть может, она вспомнила, что тот, с кем она только что рассталась, не только ее возлюбленный, но и художник, что, любя ее, он всегда оставался художником, что он одновременно и любовник и артист, что для него любовь – душа искусства, и он так любил ее потому, что она умела быть для него и женщиной и возлюбленной,– чувством, принявшим определенную телесную форму. Поэтому Франсине, быть может, захотелось оставить Жаку свой образ, воплощенный идеал, и она, уже мертвая, окоченевшая, попыталась в последний раз озарить свое лицо любовью и вернуть ему обаяние юности: она как бы оживляла произведение искусства.

И бедная девушка, пожалуй, была права, ибо среди подлинных художников встречаются своеобразные Пигмалионы, которые, в противоположность своему античному собрату, стремятся превратить живых Галатей в мраморные.

При виде спокойного, ясного лица девушки, где уже не осталось следов агонии, трудно было поверить, что перед смертью она долгое время страдала. Казалось, Франсина спит и видит любовные сны, она была так хороша, что думалось: не красота ли оказалась причиной ее смерти?

Врач, сраженный усталостью, спал где-то в углу.

А Жака снова охватили сомнения. Разум его помутился, и ему упорно верилось, что та, которую он боготворил, вот-вот проснется. Легкие подергивания мускулов, вызванные наложением гипса, временами нарушали неподвижность ее черт, и эта видимость жизни поддерживала счастливое заблуждение Жака, так длилось до утра, пока не явился полицейский чиновник, который засвидетельствовал смерть и выдал разрешение на похороны.

Только впавший в безумное отчаяние человек мог сомневаться в кончине этого прелестного создания, и только непогрешимое свидетельство науки могло заставить поверить в его смерть.

Пока соседка одевала Франсину, Жака увели в другую комнату, там собралось несколько друзей, пожелавших проводить покойницу на кладбище. Богемцы, хотя и любили Жака как брата, все же не пытались его утешать, зная, что это только обострит скорбь. Они избегали слов, которые так трудно высказать и так тягостно слышать, и попросту пожали товарищу руку.

– Какое горе для Жака! – сказал один из них.

– Конечно,– ответил живописец Лазар, человек весьма своеобразный, которому удалось уже в ранние годы подавить в себе все порывы, свойственные юности, и раз навсегда усвоить определенные принципы жизни, вследствие чего художник совершенно задушил в нем человека.– Конечно, это большое горе, но Жак сам на это пошел. С тех пор как он познакомился с Франсиной, он стал совсем другим.

– Она подарила ему счастье,– возразил первый.

– Счастье?– Лазар.– А что вы называете счастьем? Страсть, которая доводит человека до того состояния, в какое теперь впал Жак? Покажите ему сейчас какой-нибудь шедевр – он и не взглянет на него. А чтобы еще раз увидеть свою возлюбленную, он готов будет растоптать полотно Тициана или Рафаэля. Вот моя возлюбленная бессмертна и никогда не изменит мне. Она живет в Лувре и зовется Джокондой.

Лазар начал было развивать свои теории насчет искусства и чувств, но тут объявили, что пора ехать в церковь.

После кратких молитв без хора процессия направилась к месту вечного упокоения… Это было как раз в день поминовения усопших, поэтому на кладбище стеклись толпы людей. Многие оборачивались и смотрели на Жака, который шел за гробом с непокрытой головой.

– Бедняга! Видно, хоронит мать,– один.

– Должно быть, отца, – заметил другой.

– Нет, верно, сестру,– высказал предположение третий.

Только поэт, пришедший на этот праздник воспоминаний, который справляется лишь раз в году, в мглистые ноябрьские дни,– только поэт, наблюдавший, как у разных людей выражается скорбь, понял, что Жак провожает в последний путь свою возлюбленную.

Когда подошли к уже вырытой могиле, богемцы обступили ее со всех сторон и обнажили головы. Жак встал у самого края, его друг-доктор поддерживал его под руку.

Могильщики торопились, чтобы поскорее отделаться.

– Речей не будет, тем лучше! – сказал один из них.– Ну, братцы, взялись… Раз, два!…

Гроб сняли с катафалка, обвязали канатом и спустили в яму. Могильщик вытащил канат, потом сам выкарабкался из ямы, взял лопату и стал засыпать гроб. Вскоре над могилой вырос холмик. На нем водрузили небольшой деревянный крест.

Доктор расслышал, как у Жака сквозь рыдания вырвался эгоистический возглас:

– О, моя юность! Ведь это тебя я хороню!

Жак принимал участие в кружке, члены которого именовались «водопийцами», он был основан, по-видимому, в подражание знаменитому кружку на улице Четырех Ветров, о котором идет речь в превосходном романе «Провинциальная знаменитость». Но между героями этого кружка и «водопийцами» была существенная разница, ибо последние, как всегда случается с подражателями, доводили до абсурда принципы, которые вздумали проводить в жизнь. Эту разницу очень легко заметить, ибо в романе господина де Бальзака члены кружка в конце концов достигают намеченной цели и таким образом доказывают, что система их хороша, а между тем кружок «водопийц» через несколько лет сам собою распался ввиду смерти всех его участников, причем ни один из них не увековечил своего имени, создав произведение, которое напоминало бы о существовании этого кружка.

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 60
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Сцены из жизни богемы - Анри Мюрже торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит