Роса на солнце - Вадим Львов

   — Товарищ полковник. — Сахно тронул спящего за плечо. — Последние новости.

   — Да, спасибо. Евстратов встал, и ополоснув лицо из кружки с ледяной водой подземного озера, пошёл к радисту отряда, майору Коновальцу, сидящему в отгороженном брезентом, углу. Всё как положено по уставу. Дважды в день прослушивая эфир, он докладывал командиру обстановку. На поверхность сквозь скалистую породу вела, тщательно замаскированная, антенна.

   — Новости обнадёживающие. У «духов» явная паника и разброд в рядах. «Забили» на шифрованные каналы и шпарят в прямом эфире. — Коновалец махнул рукой в сторону поверхности. Русские по приморскому шоссе прут в направлении Алушты. «Федаины» в Ялту тикают. Надеются уйти с союзным флотом.

   — Ещё что?

   — В Польше русские к Варшаве подходят Там сейчас, чёрт знает что происходит. Бегут все оттуда. Кто в Германию, кто в Краков. Да, вот ещё…Киев держится и русские через Днепр переправились.

   — Понятно. Евстратов повернулся, чтобы выйти, и тут же услышал из динамиков радиостанции, сквозь потрескивание помех, знакомый голос.

   — Для Гиацинта. Для Гиацинта…Вариант 8-5-5,Вариант 8-5-5…

   Евстратов прислушался и расплылся в улыбке… — Ребята, вот мы и нашлись…Не оставила нас Родина.

   Вариант 8-5-5 означает, что командование в курсе, где находятся бойцы спецназа. Неизвестно как, но знают. Не простые дяди сидят в Киеве на Владимирской вулице д.33…Нашли возможность, не засвечивая местоположение спецназа перед радиоразведкой союзников, сообщить, что знают, где они. Остаётся теперь ждать дальнейших распоряжений.

День пятый. Окрестности Высоке — Мазовецке. Польша

   Подполковник Громов доскрёб ложкой остатки свиной тушёнки со дна банки и, поставив её на землю, точным пинком отправил в придорожные кусты. Размяв суставы резкими взмахами рук и покрутив головой для массажа шейных позвонков, Громов принялся за черный чай с печеньем. Полевая кухня прибыла вовремя, вчера вечером, но поесть горячего Громов так и не успел. Пока отдавал распоряжения, его вызвали в штаб бригады. На сон ушло около трёх часов, так что ужинал и завтракал Громов сухим паем.

   Было раннее утро и уже четвёртые сутки участия сороковой гвардейской танковой бригады в операции «Бурьян». С момента боёв на дальних подступах к Белостоку, прошли сутки, но за эти сутки обстановка изменилось радикально. В пользу русских. В бой вступили переброшенные через Прибалтику резервные бригады и фронт союзников, и без того напоминавший забор со множеством дыр, рухнул на всём протяжении от Гданьска до белорусской границы. Одиннадцатый гвардейский корпус в связи с получением подкреплений, был переименован в отдельную северную армию и нацелен прямо на Варшаву. До неё оставалось всего сто пятнадцать километров по хорошим дорогам, и столица польского государства в очередной раз, словно перезрелая груша, была готова упасть в русские руки. Четыре, максимум, пять часов неторопливого марша в колонне и, вот она- Варшава. Громов понимал, что просто так поляки свою столицу не отдадут, будут драться за неё до последней капли крови, но он также понимал, что вряд ли командование северной армии станет штурмовать миллионный город. Да, и не нужно это. Русское верховное командование пока подобных ошибок не совершало. Скорее всего, постараются замкнуть кольцо вокруг города с его защитниками и постепенно «сжевать» с помощью дальнобойной артиллерии, «Искандеров» и авиации. Без пролития большой крови. Особенно учитывая то, что уже не хватало солдат в боевых подразделениях. На четвёртые сутки боёв. Техника из ремонта или резерва поступала быстрее, чем поступала живая сила. Количество танков вновь достигло в батальоне двадцать девять штук плюс получили два «Водника» и два самоходных миномёта «Нона — СВК». Из восьми полученных машин, пять прибыли из ремонта после повреждений, а четыре — прямо из под Питера, с базы хранения военной техники. В танках были обнаружены консервы, сладости, банки с чаем и кофе. Подарки от местных жителей. Приятно, когда сограждане всей душой со своей армией. А вот пополнение, прибывшее в батальон, не очень радовало. Экипажи нормальные, либо из нашего батальона «безлошадные» после первых боёв, либо из учебной бригады, а вот гренадёры, прибывшие на замену выбывшим в бою, разочаровали. Наспех собранные по тыловым частям корпуса, а так же ВВС и ВМС, солдаты и матросы. Вчера был хлебопёком на авиабазе или в госпитале, а сегодня — уже на передовой. Многим это не нравилось. Типа, я же не в пехоте служить контракт заключал, а в теплом местечке. Громов, посмотрев на пополнение, тут же указал сержантам гренадёрской роты на их расхлестанный внешний вид. Те провели с недовольными короткую и содержательную беседу о том, что надо внимательно читать контракт. А заодно, попридержать язык. После чего распределили пополнение по взводам и начали их дрессировку. В успехе сержантов Громов не сомневался, но сам факт того, что в гренадёрскую роту на пополнение прислали чёрт знает что, говорил о многом.

   Профессиональная армия, пусть даже победоносная, попав в боевые действия высокой интенсивности с равным по силе противником, начинает быстро таять на глазах. А полноценной замены выбывшим бойцам нет, как и обученного резерва. Вот и приходится собирать всякий тыловой сброд по сусекам. А чтобы обучить их действовать в составе подразделения, нужно время. И — не несколько часов. По документам все эти горе- гренадёры прошли в частях курс «молодого бойца», обязательный для всех военнослужащих. Но на практике, Громов с удивлением, переходящим в ярость, наблюдал, как один из «профессионалов» пытался справится с ручным пулемётом «Печенег». Остальные были не лучше. Побеседовав с танкистами-новобранцами он выяснил, что учебная бригада отправила на фронт уже половину боеготовых экипажей. Значит, ещё пара таких боёв, как под Белостоком с десятой панцер-дивизией бундесвера и пополнять убыль квалифицированных танкистов будет неоткуда. Ведь бои идут не только в Польше, но и на Украине и Кавказе. Там есть потери потяжелее наших и тоже требуются пополнения.

   Радовало одно, что у европейцев ситуация много хуже. Польская кадровая армия практически уничтожена. Контингентам бельгийцев, германцев и голландцев, брошенных полякам на помощь, тоже досталось здорово, хотя они ещё сохраняли боеспособность. Хуже для союзников было другое. Объявив вчера тотальную мобилизацию, польское правительство Дональда Туза погрузило собственную страну в хаос и панику. На запад и юг устремились сотни автомобилей и тракторов, забитых беженцами. Полиции не хватало, везде образовывались чудовищные пробки. Масла в пламя хаоса добавил сам придурковатый президент-социалист, сообщив испуганному народу, что Польшу спасёт только Господь. Это только усилило панику, доведя её до размеров истерии и паранойи. Везде мерещились русские танки, десанты и диверсанты. Армейский отдел психологических операций не преминул этим воспользоваться и засыпал польские города и дороги миллионами листовок. Листовки были очень качественными и доходчивыми, скорее всего, разработанными ещё до войны. На листовке были изображены русский витязь и польский рыцарь и подпись «Под Грюнвальдом предки воевали вместе, а теперь воюем друг с другом по прихоти басурман и немцев» И чуть ниже несколько портретов с омерзительными рожами «еврокомиссаров» и каких- то «чурок».

   Ночью боевое охранение задержало несколько десятков поляков, пробирающихся через наши позиции. В обе стороны. Большая часть, понятное дело, стремилась на юг, стараясь покинуть временно оккупированную русскими территорию, но были и те, кто шёл в обратную сторону. Чтобы найти родственников, или просто, возвращаясь домой. Несмотря на войну и возможность стать жертвой шальной пули, осколка, выстрела ночного патруля или мины в ночном сыром лесу. Запомнились Громову два варшавских пацана, которые шли в Гонденз забрать мать, больного отца и сестру. Одному было лет двадцать, другому на вид шестнадцать. Парни переплыли не широкую, но стремительную Гаць в спасательных жилетах и на берегу были пойманы. При предварительном обыске в пакете, привязанном к ноге старшего, нашли пистолет-пулемёт «Скорпион» и две гранаты. Дело принимало не шуточный оборот и пацанами занялся уполномоченный особого отдела бригады, закреплённый за батальоном Громова, капитан Полушин по прозвищу Орангутанг. Капитан был рослым, длинноруким и заросшим рыжеватым жёстким волосом. Полушина побаивались, как и любого контрразведчика, несмотря на то, что военная контрразведка теперь подчинялась Минобороны. От перемены слагаемых сумма, как известно, не меняется и любой офицер знал, что с «особистами» надо всегда держать уши востро. В первую очередь это касалось Полушина. Где он служил до попадания в бригадные контрразведчики, тоже было неизвестно. Кто-то говорил, что в промышленных частях ВВ, другие говорили, что во ФСИН. Так или иначе, Полушин своё дело знал туго и за пойманных поляков взялся, не теряя ни минуты.