Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот и «окрестили» машинку…
— Бывает хуже, — пробурчал Рябинин, — грузимся давай. Вон, Бес с Долгом чешут…
Катаеву казалось, что уже вечер, так гудела от порции гиперсильных эмоций голова.
На часах было около часа дня. Ком событий, пленные, бои на дороге, непонятки с Сулейманом уложились в какие-то три часа. Схлынувшее напряжение забрало с собой и остаток сил. Что-то думать и о чем-то говорить не хотелось. Живы и слава Богу. Да ещё, вон, на заднем сидении двое солдатиков жмутся.
Поставленная самим себе задача выполнена, самое время расслабиться.
— Ну что с нашим друганом-то? — Костя, стряхнул с себя навалившуюся дрёму и, опустив стекло, подставил лицо, врывающемуся в салон воздуху.
— Вроде нормально, — Рябинин был не в духе — поверить-то хочется… Первый раз такая шняга получилась… Короче, дома расскажу, — он скосил глаза, давая понять, что при посторонних дела обсуждать не стоит.
— У «Визирей» тоже всё красиво, — Костя выдал свою порцию новостей, — «Ниву» ты сам видел, «жмуры» одни… А Леха даже повязал двоих, правда «трёхсотые».
— Поправятся, — хохотнул Сергей, — у спецназа доктора хорошие.
— Ладно… Пора и познакомиться… — Катаев обернулся к пассажирам. — Как звать-то?
— Миша.
— Гена.
Выбрав менее замороженного Мишу, Костя начал с него:
— Ну, рассказывай как, где, почему?
Рябинин усмехнулся:
— Типа, «что, где, когда…».
Миша, шмыгнув носом, будто через силу выговорил:
— У вас хлеба нету? А то мы только вчера ели… Лаваш с водой…
— Чего пацанов-то не накормили? — укорил Костя Рябинина.
— Чем? У самих брюхо сводит… Да они и не просили… сейчас на базу приедем, пожрём.
— Пацаны, у меня только вот… — Костя выгреб из кармана штанов горсть леденцов «Зула», в ярких упаковках, — угощайтесь.
Подождав, когда парни раздерут фантики и набьют щёки, Катаев приступил к дальнейшему опросу. Постепенно, задавая уточняющие вопросы, местами переспрашивая, где-то понукая ему удалось узнать следующее.
Оба солдата «угрозы Нато», были срочниками, призванными из Московской области. Служили в инженерных войсках, так красиво именовался обычный стройбат. Разбирали какую-то разрушенную школу в Аргуне, к тому времени прослужили около трёх месяцев, после КМБ[38].
В один из дней решили сползать до рынка (находился недалеко от их части), купить какой-нибудь жратвы. Кормили их совсем плохо, денег тоже не было, рассчитывали обменять две офицерские портупеи на продукты. О происхождении портупей пацаны промолчали, а Костя уточнять не стал и так понятно. Бартерная сделка не состоялась и они, не солоно хлебавши, понуро поплелись обратно.
По возвращению, недалеко от расположения, к ним подошел неприметный мужичок и предложил заработать — закидать в УАЗ-«головастик» поддон битого кирпича. Машина, по его словам, стоит рядом, за углом практически. Оба кишкоблуда с радостью приняли предложение и прошествовали за благодетелем.
Там, действительно стоял УАЗ, только «буханка», а не «головастик» и вместо кирпичей их ожидало четверо чеченцев характерной наружности и манерой обращения. Получив по шее, ливеру и конечностям, бойцы РА в скрюченном положении оказались на грязном полу автомобиля. Потом куда-то их долго везли. После пинками выгнали из машины во двор частного дома, где не представляют, так как уже стемнело. Их загнали в какую-то маленькую комнатушку с заколоченным наглухо окном. Там раздели до трусов и отобрали форму. Часа через два, «околели как Маугли», попытался пошутить Миша, принесли две фуфайки и два спортивных костюма.
Ещё через час пришёл «здоровенный чех» — они поняли это по акценту — в чёрной маске и объяснил нехитрые правила.
Можно сидеть (пара двухярусных кроватей присутствовала) или лежать; к окну не подходить, между собой не разговаривать. Ведро для пописать и покакать. Кормили раз в день. Хуже чем на КМБ, отметил Миша. Раза четыре несильно били. Один раз Гена что-то сказал вслух, в остальные для профилактики. Иногда часовой подходил к двери и говорил, что сегодня им отрежут головы или утопят в говнобаке. Потом смеялся. Похитили их в феврале. Значит, прошло месяца три.
— Теперь понятно, почему вы еле говорите, — Костя слегка упрел от этого интервью, — отвыкли по ходу… Да и бороды у вас как у молодых ваххабитов…
— И самое главное, — Костя снова развернулся к солдатам. Строго посмотрел то на одного, то на другого. — Ничего не было. Вас привезли и отпустили. Понятно?!
Оба испуганно вразнобой закивали.
— Эт… хорошо.
Костя решил закрепить пройденное:
— Как было дело-то?
— Нас привезли, кто, мы не видели… и всё. — Миша таращил тревожные глаза.
— Яволь… Да расслабьтесь вы! — он указал пальцем на очертания Грозного, — приехали уже, балдеть скоро будете.
— Секс, водка, рок-н-ролл!!! — из заднего отсека жизнерадостно заржал Бескудников.
Все улыбнулись, но ненадолго, — машина въезжала в город, не до расслабухи.
По приезду, операм удалось практически незаметно протащить пацанов в кубрик, однако весть об этом за считанные минуты облетела все подразделения Центра.
Костя, не раздеваясь, лишь скинув автомат и бронник, пошёл к Кутузову, доложить о благополучном исходе не совсем законных мероприятий. Победителей, как заметила Екатерина II, не судят. Рябинин на доклад идти отказался.
Захватив с собой освобожденных узников, не мывшихся с февраля, он и остальные опера пошли в баню.
* * *Миша Кутузов выслушав доклад, деловито кивнул головой и, вставая, объявил:
— Так, сейчас идём к Николаю Ивановичу. Я доложусь, ты детали добавишь, обсудим. Завтра как раз Куликов приезжает с бригадой телевизионщиков, будет что показать. А то у нас сегодня… — он излишне горестно махнул рукой.
— Что опять? — Катаев, поворачиваясь корпусом, следил за перемещениями собирающегося Кутузова.
— Утром подрыв Башкирского СОБРа, БТР… Один «двухсотый», трое «трёхсотых», — он одернул форму, — идём.
— А где ваши кавказские пленники? — спросил Миша, когда они выходили из помещения, — хоть глянуть на них.
— Мыть повели, Анатольич, — Косте не терпелось скинуть форму, помыться и пожрать, — давай сначала доложимся…
Они пересекли двор и оказались в коридорном полумраке здания комендатуры. Прошли на второй этаж в кабинет к Жоганюку.
К слову заметить, он, с руководством МОБ и начальником штаба, проживал здесь же, на втором этаже, переделав пару кабинетов под жилое помещение. Наверное, чтобы недалеко ходить на работу.
Когда Катаев и Кутузов зашли в кабинет, Николай Иванович что-то сосредоточенно писал в ежедневнике. Вид у него был измученно-озабоченный. Вскинув на вошедших филинообразные брови, он молча кивнул на стулья, не отрываясь от писанины.
Нужную паузу выдерживает, подумал Костя, чтоб не улетали далеко, не хрен и подвиг. Подумаешь, двоих пленных вытащили…
— Что у вас? — наконец отложив ручку в сторону, потерев переносицу и, внимательно глядя на Катаева и Кутузова, спросил начальник.
— Значит, э-э, группой уголовного розыска, в ходе ОРМ обнаружены и доставлены в расположение Центра двое военнослужащих срочной службы, удерживаемых членами НВФ…
— А где члены НВФ? — перебил доклад Кутузова Жоганюк.
Миша, несколько беспомощно, повернулся к Катаеву, переадресовывая столь сложные вопросы.
Костя, мысленно матюгнувшись от придирок начальника, от официального, неуместного здесь, тона Мишиного доклада, ответил:
— Агентурным методом, Николай Иванович, неустановленные члены НВФ склонены к освобождению ранее похищенных солдат-срочников Субботина и Беляева. В общем, они их отпустили, мы их подобрали… Примерно так.
— Добровольно, говоришь, — саркастически протянул Жоганюк.
— Вы всё прекрасно знаете, товарищ полковник! Да! Мы их обменяли на задержанных Умалатова и Халадова, которых всё равно бы отпустили! Мы же говорили вам…
— Говорили, говорили… — раздражаясь, перебил его Николай Иванович, — немного не в свою компетенцию вторгаетесь… И территорию… Как это на бумаге выразить?! Что за ненужная инициатива и необоснованный риск?! Где Рябинин вообще?! Это же он всё придумал! Где он?!
Лицо полковника покраснело от приступа немотивированной агрессии. Костя, возможно в силу небольшого срока службы, этого не понимал. Как говорится, одно ведь дело делаем… Какая разница где чья компетенция или территория? Пацанов вытащили, слава Богу. Планомерной оперработы в условиях трёхмесячной командировки, да при постоянных подрывах всё равно не наладишь, а тут хоть шерсти клок.
— Рябинин в настоящее время получает с доставленных объяснения, готовит материал для передачи в военную прокуратуру или часть, где они проходили службу…