Экватор - Мигел Соуза Тавареш

— Что ж, если сомнения существуют, в моем распоряжении, в соответствии с возложенными на меня обязанностями, имеются копии всех договоров, подписанных работниками плантаций Сан-Томе и Принсипи, начиная с того времени, когда это было утверждено законом. — Голос попечителя снова звучал слегка вызывающе.

— Ах, просто замечательно. Это именно то, что я хотел знать! Сеньор попечитель, вам не трудно будет передать мне эти копии, чтобы я мог устранить возникшие сомнения?

Жерману Валенте на несколько секунд замолчал. Это время показалось губернатору бесконечным. Будучи опытным игроком в покер, он оценивал ситуацию прежде, чем продолжить игру, и когда соперник ответил, после едва заметного вздоха, Луиш-Бернарду с холодностью игрока хорошо взвесил все имеющиеся шансы на ответный удар:

— Этого, сеньор губернатор, я делать не буду.

— Не будете? Почему же?

— Потому что это является частью моей и только моей компетенции. Политически, я являюсь вашим подчиненным, но административно — нет. В сфере моих специфических функциональных обязанностей я вам не подчиняюсь. Если бы я предоставил вам то, что вы просите, я тем самым позволил бы вам инспектировать мою деятельность. Однако, как вы знаете, за нее я отвечаю напрямую перед министерством, а не перед губернатором.

— Очень хорошо. Я не могу забрать у вас это силой, и поэтому я ограничусь тем, что сообщу в Лиссабон, что у меня нет возможности адекватно оценить состояние трудовой деятельности на плантациях из-за отсутствия с вашей стороны готовности сотрудничать.

— Сеньор губернатор имеет право сообщить в Лиссабон то, что считает нужным.

В тот вечер Луиш-Бернарду сел за письменный стол и начал писать большой доклад, предназначенный для министра. Это был его первый политический доклад, первая обстоятельная оценка положения дел, которая, подчеркивал он, стала возможной только после того, как он изучил вопрос и получил возможность говорить обо всем со знанием дела.

Луиш-Бернарду начал с того, что напомнил министру, что его впечатления являются полностью свободными и независимыми, поскольку он не является профессиональным чиновником и никоим образом не добивался занимаемой им должности.

«Наоборот, как Ваше Превосходительство, вероятно, знает, личная и настоятельная просьба Его Величества, а также долг служения родине заставили меня оставить свою прежнюю жизнь и интересы в Лиссабоне ради того, чтобы занять этот пост, который никогда не был предметом моих желаний, мечтаний или размышлений. Я останусь здесь лишь до тех пор и пока облеченные соответствующим правом люди будут считать мой труд полезным для моей страны. Ни днем больше. Исходя из этого, позвольте мне со всей искренностью и преданностью заверить Ваше Превосходительство в том, что Вы всегда будете слышать от меня только то, что я думаю и свидетелем чего являюсь, без каких-либо скрытых намерений и мыслей, диктуемых соображениями сиюминутной выгоды, покровительством в отношении третьих лиц или, тем более, в отношении себя самого».

Далее Луиш-Бернарду сообщал министру о предпринятом им, начиная с первых дней после прибытия, напряженном марафоне личных знакомств — с местными учреждениями, с хозяевами и управляющими плантаций, а также со всеми вырубками и селениями острова.

«Сан-Томе уже не представляет для меня никакой тайны в том, что не скрыто от глаз», — заключал он в своем письме. — «В том же, что касается наиболее важной составляющей моей миссии, а именно положения негров-работников плантаций — главного повода международных разногласий вокруг островов и причины моей отправки сюда — то здесь, к сожалению, я не могу быть столь же уверенным: то, что доступно для всеобщего обозрения в этой области, является пока недостаточным, чтобы делать точные выводы. Мои посещения, все, что я увидел, о чем расспрашивал и чего добился в своих расследованиях, как и стоило ожидать, встретило естественное недоверие со стороны соотечественников в том, что касается предоставления сведений о работе плантаций, которые, в их понимании, могут противоречить их же собственным интересам. Однако крайне необъяснимым показалось мне противодействие со стороны сеньора главного попечителя, чье постоянно недружественное ко мне отношение и категорический отказ предоставить мне копии трудовых договоров между владельцами и работниками плантаций значительно затрудняют знакомство с юридической ситуацией, установившейся между упомянутыми сторонами. И это при том, что данная ситуация, как Ваше Превосходительство прекрасно знает, является основой постоянных разногласий и противоречий, возникающих у нас в общении с английскими промышленниками, а также в личных контактах с представителями правительства Его Британского Величества.

Из того, в чем я лично убедился и в чем готов свидетельствовать перед Вашим Превосходительством, могу с уверенностью утверждать следующее: условия жизни и труда на плантациях Сан-Томе, учитывая суровость климата, крайнюю тяжесть самой работы и на фоне той компенсации, в первую очередь, зарплаты, которую работники за нее получают, являются граничащими с крайним пределом человеческих возможностей. Никакой португальский работник, каким бы нищим и отчаянным ни было его положение, не согласился бы приехать сюда на такие условия труда и на такую зарплату. Необходимо признать, что в Африке или в других европейских колониях, скажем, в Латинской Америке, бывают ситуации и хуже. Правда также и то, что на некоторых вырубках Сан-Томе есть свои больницы, на некоторых из них и свои врачи, что работникам оказывается медицинская помощь, они имеют жилье и получают питание на рабочем месте. Глядя на всю эту картину, кто-то может воскликнуть: „так им еще и деньги платят!“ Если мы соглашаемся в том, что все это есть условия, необходимые для жизни человека, даже черного, тогда, Ваше Превосходительство, нам не о чем беспокоиться. Однако, я направлен сюда не для того лишь, чтобы с этим согласиться, но чтобы все это обеспечить.

В конечном счете, дело даже не в этом. Первое, что важно — не столько понять, считают ли хозяева плантаций достаточными и адекватными те условия, которые они предоставляют своим работникам, сколько услышать мнение самих работников. Правда ли, что они, приехав из Анголы на плантации Сан-Томе, несмотря ни на что, не считают свои условия труда и зарплату неприемлемыми, воспринимая это как лучшую из альтернатив, существующих на континенте — или же они находятся здесь потому, что просто-напросто не в состоянии уехать? Другими словами и говоря максимально жестко: они здесь находятся добровольно или по принуждению — и тогда их труд является рабским?

Как Ваше Превосходительство знает, и я лишь, с Вашего позволения, напомню, существуют законные рамки, исключающие любую возможность рабского труда: закон от 29 апреля 1875 года провозгласил отмену рабства во всех владениях Португальской короны; Постановление от 29 января 1903-го учредило здесь, на островах, Фонд по делам Репатриации, в который отчисляется половина заработной платы работников плантаций и из которого финансируется их возвращение на родину. Этот же законодательный акт предполагает заключение соответствующих трудовых договоров сроком на пять лет, что означает, что когда менее чем через два года их срок закончится, мы как раз и сможем убедиться в том, насколько он на самом деле работает. Помимо прочего, проблема заключается в самих работниках, которые, в своем значительном большинстве, находились здесь еще до появления закона, когда у них вообще не было никаких контрактов. И еще нужно понимать: хватит ли реально той половины зарплаты, которая у них регулярно вычитается, для того, чтобы, по окончании срока на Сан-Томе и Принсипи, оплатить возвращение на родину им и их семьям, которыми они здесь успели обзавестись?

Итак, принципиально важно знать, все ли работники охвачены системой трудовых договоров, как того требует закон; подписали ли они эти договоры по своей собственной воле и действительно осознавая, что они делают; знают ли они, когда заканчивается срок действия договоров, и что по их окончании, будь на то их воля, они смогут вернуться к себе на родину, имея для этого полагающиеся им по закону денежные средства. Потому что, если по окончании пяти лет работы на вырубках (а у многих, в реальности, это будет десять, двадцать и тридцать лет!) трудящиеся здесь выходцы из Анголы не знают, что они могут уехать, если у них, якобы, нет для этого денег, то единственное заключение, которое в этом случае напрашивается, следующее: мы имеем дело с пожизненным трудом на плантациях, против воли работника, то есть — с рабским трудом, даже если он и оплачивается».

Прямое послание Луиша-Бернарду министру завершалось заключением о том, что коль скоро все основывается на применении постановления, касающегося договорных условий труда на вырубках и поскольку это является сферой ответственности главного попечителя, то именно на него правительство и должно возложить ответственность за эффективное исполнение закона. Если же это сделано не будет, продолжал он, тогда губернатор один не сможет осуществить возложенную на него миссию.