На краю света - Эбби Гривз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она огляделась по сторонам, проверяя, нет ли вокруг прохожих и не смотрит ли кто из окон. Насколько можно судить, берег был чист, но она все же взяла в руку телефон, чтобы, если что, притвориться, что разговаривает. Ей удалось найти в конце живой изгороди место, откуда можно было свободно заглянуть в окно гостиной, но так, чтобы сама она оставалась скрытой из виду, если домовладелец выглянет в окно. Как он и говорил, он никогда не закрывал шторы.
Ближайшее к окну кресло было повернуто к Элис спиной, но она узнала футболку и то, как рукава облепили бицепсы. Она бы никогда не подумала, что он любитель смотреть такие глупые передачи, но на экране телевизора напротив мелькали кусочки видео с дурацкими розыгрышами, которые зрители присылают всем на обозрение. Прищурившись, Элис сумела разглядеть в нижнем правом углу экрана изображение небольшого перечеркнутого мегафона, что означало – у телевизора выключен звук. Трудно его за это осуждать.
Как долго придется ей ждать? Полчаса? Час? В какой-то момент все равно придется уйти домой. Ну же, давай, подумала она, не вынуждай меня уходить с пустыми руками. Но ее удача сегодня не дремала – ей не пришлось ждать ответа дольше чем пять минут. Началась реклама, и он снял телефонную трубку с аппарата. Элис сфотографировала это. Ничего особенного – лысый затылок, телефон и беспорядочное мелькание пикселей на экране. Но зато там были дата и время.
Минутой позже она сделала еще одно фото, на всякий случай. Едва второй кадр был снят, он закрыл лицо руками. Телефонная трубка упала на пол.
Элис никогда в жизни не ненавидела с такой силой ощущение собственной правоты.
– 23 –
2009
Мэри так долго ждала Джима у входа в клинику, что туда за это время успели зайти два пациента. Когда появился третий – женщина с маленькой стеганой сумочкой на цепочке, ей, по крайней мере, хватило вежливости не протискиваться вперед мимо Мэри.
– Вы заходите? – спросила она, вытаскивая из кармана своего бежевого пальто какие-то бумаги.
– Да-да, извините. Я просто проверяла, туда ли пришла.
Хотя, казалось бы, она должна была это знать – Джим работал здесь уже восемнадцать месяцев. Но Мэри побывала тут лишь однажды – вскоре после того, как Джим начал работать в этой частной клинике, на вечеринке, которую устроили для сотрудников после работы. Все эти месяцы казались легкими, словно они оба окунулись в праздничную атмосферу. Джим был в таком восторге от новой работы – как он говорил, он мог заниматься своим делом без давления и выполнения бессмысленных задач, которые ставили перед ним на предыдущем месте.
Моргнув, Мэри вспомнила разговор о той жалобе, которая и довела его до срыва на поминках Да три года назад. Неудивительно, что он так беспокоился о своей работе. В том случае не было места ошибке, а то, что пациенты смотрят на докторов как на непогрешимых богов, тоже не способствовало разрешению ситуации. На этом фоне ее собственное дело казалось просто конфеткой, хотя по мере растущего с каждым днем количества заказов Мэри уже начинала задумываться, не слишком ли на большой кусок замахнулась, будучи и владельцем, и единственным работником своего бизнеса.
Она отступила в сторону, пропуская женщину с сумочкой к звонку. Дверь распахнулась, и Мэри вошла вслед за ней, стараясь, чтобы сумочка не ударила ее по бедру. Сейчас, в рабочее время, приемная выглядела по-другому. Было тихо, женщина в плаще листала глянцевый журнал, а в другом конце комнаты лысеющий мужчина постукивал ручкой по дощечке, пытаясь заполнить первичную анкету пациента.
Послышался приглушенный звук катящихся по ковру колесиков, и юная секретарша с длинными каштановыми волосами, убранными в хвостик, выглянула из-за компьютера и поздоровалась с Мэри.
– Доброе утро, вы были записаны?
– Я пришла к доктору Уитнеллу, – запнулась Мэри. Прямо перед ней висела его фотография, под которой было что-то написано. Четыре года совместной жизни, а она все еще при виде него теряет дар речи, даже если это всего лишь плоская картинка.
Но, может быть, дело не в этом, а в ее нервах? До нее вдруг дошло, что она даже не представляет, как Джим может отреагировать на то, что она внезапно пришла к нему на работу. Этот пикник был минутным порывом. И это именно Джим разбудил в Мэри чувство спонтанности, которое со временем прижилось. Или, вернее, они прижились друг к другу, что было бы замечательно, не свались Мэри вчера вечером в интернетную нору, которая привела ее к онлайн-тесту в женском журнале, озаглавленному: «Устойчивость или застой?»
Ответив на слишком много вопросов, относящихся к букве «С», Мэри убедила саму себя, что ее удовлетворение их четырехлетними отношениями на самом деле было самодовольством. Сначала она вообще не могла оценить то, что происходило между ними. После поминок у них не было заметных ссор, хотя Джим постепенно снова начал выпивать. Бокал-другой вина, время от времени и по взаимному согласию, снова незаметно вернулись в их жизнь. Но ничего похожего на прошлое все же не было. Они не держали спиртного в доме, и Мэри никогда не чувствовала его запаха от Джима.
Насколько можно было судить по словам Джима, его работа была заметно лучше предыдущей, и худшим, на что они оба могли пожаловаться, была лишь нехватка времени в сутках. Впрочем, в последние несколько недель Джим был немного вспыльчив. К нему вернулась бессонница, которую Мэри впервые заметила в Портраше, и она несколько раз просыпалась оттого, что слышала, как Джим выбирается в соседнюю комнату и сидит там, уткнувшись в свой лэптоп. С утра же у него совершенно не было сил.
Мэри начала думать, не в ней ли дело? Она была не из тех, кто может первым сделать что-нибудь романтическое, но она и сама в этом не нуждалась. Но тут она задумалась, когда они в последний раз занимались сексом, и ей понадобился календарь, чтобы вспомнить. Их отношения были достаточно надежны, чтобы не думать, не закрутил ли Джим что-то на стороне, но ведь не повредит как-то расшевелить их? Может, как-то проявить инициативу в постели? Она же все еще ему нравится,