Главы государства российского. Выдающиеся правители, о которых должна знать вся страна - Юрий Лубченков

Об этом есть свидетельства». «Сталин, взяв митрополита под руку, осторожно, как настоящий иподиакон, свел его по лестнице вниз». «Наступило время возвращения веры на Русской земле».

Генералиссимус И.В. Сталин. Художник Федор Решетников

22 июня в четыре часа утра солдаты фюрера вступили на нашу землю. Пришли, как они утверждали, «спасать христианскую веру». Но в секретных «Политических задачах немецкого солдата в России» говорилось иное: «Существо Русской Православной Церкви заключается в том, что христианство в его закостенелой форме было воспринято идейно незрелым народом. Так возникли исключительная набожность и глубокая магическая вера в обряды. Православная Церковь на много веков задержала развитие русской культуры. За пределами Церкви не существовало умственной жизни: ни рыцарской культуры, ни гуманизма, ни ренессанса».

По прошествии восьми с лишним часов после начала войны митрополит Сергий, как и другие москвичи, из сообщения Молотова по радио узнал о ее начале. Семидесятипятилетний иерарх на этот раз не спросил разрешения у чекистов, сел за дребезжащую пишущую машинку и распухшими от водянки пальцами начал печатать обращение к православным братьям и сестрам.

Митрополита не расстреляли за самоволие. «Когда тревога – тогда до Бога», – наверное, вспомнил старую поговорку недоучившийся семинарист Сталин, и 3 июля 1941 года в его первом со дня начала войны обращении к народу вдруг прозвучали традиционные для христианина слова: «Братья и сестры».

А враг продолжал наступать на восток. В Москве – паника, грабежи государственного имущества, бегство из города. На заводах, на улицах – неслыханно! – в открытую ругают коммунистов.

Испуганные правители вдруг вспомнили и ввели в оборот полузабытые слова: патриотизм, славяне, мать-родина. Кремль стал сворачивать знамена Третьего интернационала и вспомнил Святую Русь. И фронт устоял.

Штаб полиции безопасности и СД докладывал высшему немецкому командованию о положении в Москве: «В критические октябрьские дни 1941 года резко проявился настрой населения против советского режима из-за несостоятельности советских органов власти, которые спасали себя, бросив население на произвол судьбы… Победные сообщения, постоянно распространявшиеся через прессу и радио, позволили советской пропаганде взять под свой политический контроль настроение населения… Советская пропаганда использует преимущественно национал-патриотические лозунги… В последние месяцы советское правительство все больше ограничивало мероприятия, враждебные Церкви. Все оставшиеся храмы были открыты, их посещает много народа. Регулярно проводятся богослужения, в которых звучат молитвы о свободе русской земли».

Фашисты считали необходимым покровительствовать Русской Православной Церкви, что, по их мнению, поможет усилению у русских антикоммунистических настроений. Оттого на территории оккупированных областей они открыли храмов больше, чем их действовало на всем оставшемся пространстве СССР. Но первый контрудар этой политике советские власти нанесли еще задолго до начала боевых действий. Нарком внутренних дел Л. Берия 20 сентября 1940 года докладывал Сталину: «Агентура НКВД СССР выяснила, что православная церковь на территории немецкого генерал-губернаторства в б. Польше пользуется покровительством германских правительственных органов…» Перенимая тактику фашистов, чтобы держать православие «в узде», Берия предлагает назначить в западные области Украины и Белоруссии своего экзарха (главу церковной области). «В качестве такого представителя, – информирует он далее кремлевского горца, – может быть назначен агент НКВД Ярушевич Б. Д., архиепископ Ленинградской епархии, под прикрытием которого целесообразно создать нелегальную резидентуру НКВД СССР для организации агентурной работы среди церковников как в Западных областях, так и на территории немецкого генерал-губернаторства… Одной из задач этой резидентуры поставить дискредитацию и постепенную замену нынешних руководителей Западных епархий».

Встреча героического экипажа. Художник Петр Мальцев. 1936

Из приведенного документа видно, что советское государство использовало Церковь лишь как орудие достижения своих политических целей. Потому-то и в годы войны на первый план был выдвинут все тот же митрополит Николай (Ярушевич), осуществлявший постоянную фискальную связь между государством и Московской Патриархией. Советские партаппаратчики после стольких лет активной борьбы с религией не могли, да и не хотели способствовать возрождению христианской веры, она им понадобилась лишь временно. Об отношении низовых политработников к религии пишет в своих воспоминаниях писатель Леонид Пантелеев, известный многим по повести «Республика Шкид».

«1943 год. Лето. Подмосковное Болшево. Я – курсант аэродромно-строительного батальона военноинженерного училища. Идут политзанятия, и кто-то из ребят спрашивает:

– Товарищ политрук, скажите, пожалуйста, чем объясняется перемена отношения советской власти к религии?..

– Глупости не говорите! – сердито перебивает его бритоголовый политрук. – Никаких перемен в этой области не было и не будет. Мы с вами, товарищи, не маленькие дети и не дурачки. Мы должны понимать, что к чему. Политика, товарищи, есть политика. Советской власти не жалко, если какие-нибудь, скажем, старичок или старушка повенчаются в церкви. Зато из Америки мы получим танки, самолеты, хлеб и ту же, скажем, тушонку…»

Как шаг самостоятельности Церкви, некоторые историки считают издание Московской Патриархией в 1942 году книги «Правда о религии в России». Не касаясь ее содержания, изобилующего, мягко говоря, вымыслом, укажем лишь на то, что составляли ее не церковные люди. План будущей книги, чей тираж почти полностью был отправлен за границу в виде доказательства, что в СССР не существует гонений на религию, представил начальник 3-го управления НКВД СССР Горлинский, а Политбюро ЦК ВКП (б) на своем заседании 10 марта 1942 года постановило поручить чекистам обеспечить это издание под символом Московской Патриархии «в соответствии с представленным планом».

Приведенные документы говорят об отсутствии какого-либо религиозного чувства у советского партаппарата, включая и его главу Сталина. Тем более удивительно, что встречу кремлевского горца 4 сентября 1943 года с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем) принято считать чуть ли не началом возрождения Церкви. Их беседа ныне описывается со множеством мифологических подробностей, любованием «христианского подвижничества» Сталина. И в то же время игнорируется подлинная запись беседы, рассекреченная и полностью опубликованная в начале 1990-х годов. Что же случилось в этот знаменательный день?..