Внутренний Замок или Обители - Тереза Авильская

10. Очень это тяжко, но плод для души — великий, она больше не боится скорбей, которые могут прийти; ведь в сравнении с мукой, какую она испытала, они ей — ничто. Так что она получила пользу, и рада бы много раз пострадать; но и это невозможно, этого никак не вернешь, пока Господь не захочет, точно так же, как не воспротивишься муке и не устранишь ее, когда она есть. Теперь душа намного больше презирает то, что в мире, ибо видит, что ничто земное не помогло ей в том мученьи; меньше связана она и с созданьями, ибо видит, что только Создатель может утешить и насытить душу, и особенно боится и опасается оскорбить Его, ибо видит, что Он не только утешает, но и мучает.

11. По-моему, на этом духовном пути две вещи опасны до смерти: вот эта, она ведь опасна; а еще такая услада и радость выше всякой меры, словно душа и впрямь вот-вот выйдет из тела — поверьте, тут опасность немалая.

Сами видите, сестрицы, права ли я, когда говорю, что тут нужно мужество, и прав ли Господь, когда отвечает на ваши просьбы, как ответил сыновьям Зеведеевым: «Можете ли пить чашу?»[84] Наверное, все вы, сестрицы, скажете:

«Да», и не солжете, ибо Господь дает силу, когда и кому это нужно, и во всем защищает такие души, и отвечает вместо них, если их гонят и хулят, как было с Магдалиной[85], хоть не словами так делами. А в конце, в самом конце, Он воздает за все сразу, сейчас вы это увидите.

Да будет Он благословен вовеки, да хвалят Его все создания, аминь.

СЕДЬМАЯ ОБИТЕЛЬ

(в ней четыре главы)

ГЛАВА I

где говорится о великих милостях, которые Бог дает душе, вошедшей в седьмую обитель. Говорится и о том, какая, на Его взгляд, разница между душой и духом, хотя это все едино. Тут много примечательного.

1. Вот вам покажется, сестрицы, что я очень много сказала о духовном пути, больше сказать нечего. Очень глупо так думать; ведь величию Божию нет предела, нет и делам. Кто сочтет Его милости и великие силы? Их не счесть; так что не удивляйтесь, что я скажу, ибо все это — лишь малая часть того, что можно рассказать о Боге. Милосердно уже, что Он открывает нам все это, мы это можем узнать; а чем больше мы узнаем о том, что сообщает Он людям, тем больше восхвалим Его величие и постараемся ценить души, в которых Он находит такую отраду. Ведь у каждой из нас есть душа, только мы не так ее ценим, как надо ценить созданное по образу Божиему, и не понимаем ее великих тайн.

Да вразумит меня Господь, если Ему угодно, чтобы я хорошо водила пером и поняла, как сказать вам все, что надо; и да просветит Он тех, кого вводит в эту обитель. Много молила я Его, и Он знает, что я хочу, чтобы милости Его не были в тайне, и все вы хвалили и славили Его Имя.

2. Надеюсь, не ради меня, а ради вас, сестрицы, Он даст мне эту милость, и вы поймете, сколь важно, чтобы вы вступили в духовный брак с Небесным Женихом, ведь с этим связано очень много благ. О, Великий Боже! Такое жалкое создание, как я, просто трепещет, что надо это объяснить, а она и понять-то недостойна. И впрямь, я сильно смущалась, и думала, не лучше ли закончить словами эту обитель, а то покажется, что я все знаю по опыту, и мне очень стыдно, очень страшно, я же знаю себя. С другой стороны, мне подумалось, что это — искушение и слабость, как бы вы о том ни судили. Пускай хоть немного больше прославят и познают Бога, а там хоть весь свет кричи на меня, тем более что, может, я уже умру, когда это все увидят. Благословен Живущий во веки. Аминь.

3. Когда Господу угодно сжалиться над душой, которая столько страдает и страдала из-за своего к Нему стремления, и Он с ней духовно обручился, то, прежде чем свершить этот брак, Он вводит ее в Свою обитель, в седьмую; ведь у Него на небе есть место, где Он живет, так и в душе должно быть такое место, только для Него, как бы второе небо. Тут очень важно, сестрицы, не представлять себе душу как что-то темное, ведь мы ее не видим, и обычно кажется, что есть только тот внутренний свет, который виден нам, а там, в нашей душе какая-то тьма. Если душа не в благодати, это так верно, но не потому, чтобы не было Солнца Истины — оно все равно внутри, потому она и жива, — а потому, что она неспособна воспринимать свет. Кажется, я говорила в первой обители, как одна особа уразумела, что эти несчастные души — словно бы в темнице, они немы и слепы, связаны по рукам и ногам и не могут делать ничего доброго, себе на пользу. Так что пожалеем их и подумаем, что недавно сами были такими и Господь тоже может их помиловать.

4. Особенно, сестрицы, будем молить о них, не забывать, ибо великая милостыня — молиться о тех, кто в смертном грехе. Если бы мы увидели, что у христианина руки прикручены цепью, а сам он прикован к столбу и умирает от голода, не потому, что нету еды — ее перед ним много, и самой лучшей, — а потому, что ему до нее не дотянуться, и он страдает, вот-вот умрет, да не этой, земной, а вечной смертью, не жестоко ли глядеть на него, но еды не протянуть? А что если по вашей молитве с него спадут цепи? Вот видите? Ради Бога прошу вас, всегда поминайте в своих молитвах таких людей!

5. Но мы говорим не с ними, а с теми, кто, по милости Божией, покаялся в своих грехах и сейчас — в благодати, а там — не темный, тесный угол, но целый мир, в котором, как вы знаете, много прекрасных обителей; и как иначе, если в этой душе — та обитель, где обитает Господь?

Когда Ему угодно оказать ей милость этого дивного брака, Он прежде всего вводит ее в Свой чертог, но не в исступлении, как раньше, а