Гонцы смерти - Фридрих Незнанский

— О'кей! Ну что там, Денис?

Грязнов-младший рассказал о своих успехах. Александр Борисович выслушал его сообщение без видимого энтузиазма.

— Что-то тут не то, — сказал он. — Не водят ли эти хлопцы нас за нос? То, что Нортон провел Дениса, сомнений не вызывает. А вот вся эта история насчет школы… — Турецкий посмотрел на Питера. — Тебе не кажется, что все это липа? Два террориста с физическим образованием приезжают в Россию, чтобы обучать местных головорезов. Чему? А, Питер?

— Хотя бы электронным средствам разведки, работе с новейшей аппаратурой подслушивания и прослушивания, химическим способам воздействия на людей, с пластической взрывчаткой, это не так уж мало, — серьезно ответил Питер. — Террористы сегодня меньше работают кулаками, но больше головой.

Он говорил как по писаному, точно собирался прочитать присутствующим лекцию о современном терроризме. Турецкий слушал его с усталым видом.

— А ты считаешь, что у нас нет своих ребят, которые все это знают? — удивился он.

— Может быть, и есть, но их не так много. Раз! — Питер выбросил большой палец. — Потом, на Западе вся эта индустрия развивается быстрее. Конечно, у Гжижы и Нортона наверняка здесь есть еще какие-то дела. Эта поездка для них тоже практика, а потом, они еще, как это сказать, проверяемые…

— Проверяющие, — подсказал Турецкий.

— Да, проверяющие. Там в Нью-Йорке Билл Редли должен знать, что за школа есть в России. Они, как и мы, создают универсальный тип террориста и антитеррориста. Это очень серьезно. Я удивлен, Алекс, что ты так легкомысленно к этому относишься — Питер даже обиженно посмотрел на Турецкого.

— Питер говорит важные вещи, — согласился Грязнов-старший.

— Хорошо, я с вами согласен, вы меня задавили, — поднял руки вверх Турецкий. — Но клуб отдыха «Солнышко» — это насмешка Нортона над Денисом. Как считаешь? — Александр Борисович обратился к Славе Грязнову.

— Похоже, — кивнул Реддвей. — Надо проверить.

— И все же эта идея со школой… — начал было Турецкий, но Питер бросил на него предупреждающий взгляд, и следователь замолчал. — Хорошо, заряжай, Вячеслав Иванович, своих ребят, и будем все проверять. Идет?

— Идет! — кивнул Реддвей.

Денис повез Питера к себе в агентство, куда должны были подъехать и оперативники Грязнова, выделенные им в помощь Реддвею. Они должны были разработать конкретный план действий на завтра.

Когда американец уехал, Турецкий облегченно вздохнул, достал из сейфа фляжку с коньяком, налил полстакана и залпом выпил. Ему хотелось выматериться, но он сдержался. Питер — друг, но сейчас эта дружба становилась обременительной. Белов, предоставивший ему всю полноту действий и свое покровительство, надеялся, что убийца будет найден в самое ближайшее время, а Фомин посрамлен. И Турецкий пообещал ему это. Тут уж не только его личная честь, но и честь всей Генеральной прокуратуры была поставлена на карту, а он должен отвлекаться от дела и заниматься террористами.

— Ладно, все, Питер наш друг, но он уехал, — наливая коньяк Грязнову, сказал Турецкий. — Что у тебя, Славка?

— Я выяснил, что с Володиным работали еще трое: Тюменин, Старостин и Клюквин. Двое последних технари, собирали узлы по схеме, а вот Тюменин разбирался и в основах. Родители Тюменина сказали, что сын в командировке где-то на секретном объекте, наезжает редко, когда будет — неизвестно. А со Старостиным и Клюквиным дела похуже. Первого отравили в Стамбуле. Он был «челноком». В желудке обнаружен сильнодействующий яд, а Клюквин пропал. Поехал за билетами для ансамбля, и с концами: ни его, ни билетов. Я говорил с кассиршей, это агентство на Дзержинке, Клюквин — парень не промах, успел ее закадрить, и она прождала его два часа у памятника Пушкину. Но билеты она ему выдала, пять паспортов он имел с собой, народу в агентстве почти не было. Но когда он вышел и приблизился к машине — у него светлая «девятка», мы ее тоже поставили в розыск, — то к нему подошли двое. Поскольку Клюквин ее закадрил, то Танюшка через окно, естественно, проследила за ним, углядела машину и тех двоих: один худой, другой — с рыжей бородой. Она еще подумала, что кто-то из ансамбля.

— Гжижа и Нортон?! — загорелся Турецкий.

— Я это как-то не взял в расчет… — задумался Грязнов. — А ведь могут быть и они, черт возьми! Слушай, давай-ка возьмем их портретики и прокатимся прямо к Танюше.

— Поехали! По дороге договорим.

Относительно Володина Грязнов узнать ничего не мог. Сирота, из детдома, пропал бесследно. Славка ездил в институт Басова, разговаривал с директором Ильей Евгеньевичем. Володин занимался практически теми же разработками, что и НИИ Басова. Академик был знаком с Валерианом и постоянно звал к себе. Но где он сейчас, директор не знал.

— Басов, правда, занервничал, когда я заговорил о Володине, и мне показалось, что академик чего-то недоговаривает, — добавил Грязнов.

— Чего, как думаешь? — спросил Турецкий.

— Мне кажется, он знает, где Володин, — твердо сказал Грязнов.

Турецкий помолчал.

— Тебе бы потрясти его — мягко, душевно, — закуривая в машине, проговорил Славка. — Потому что, когда я стал расспрашивать о Шелише, не могла ли его смерть быть вызвана некими излучениями, — Басов четко ответил: могла, но нужен прибор.

— Откуда он знает про прибор? — удивился Турецкий.

— Вот то-то и оно! — зацепился Грязнов. — Я задал аналогичный вопрос. Басов ответил, что эта идея давно витает в воздухе, но создавал ли такой прибор Володин, он не знает. А после этого вопроса он вообще заторопился, сослался на то, что ему надо ехать на заседание президиума Академии. Я не поленился, позвонил туда. Никакого заседания у них на этот день не намечалось.

— Крутит академик.

— Крутит! — согласился Славка. — Но я — МУР, уголовка, поэтому он меня побаивался, а ты все же прокуратура, к тебе он с большим почтением отнесется. И хорошо бы Костя поприсутствовал. На таком уровне с ним погутарить.

— Может, еще Белова пригласить? — язвительно заметил Турецкий, но Славка насмешку пропустил мимо ушей.

— В Стамбул не надо ехать?

— Хорошо бы прокатиться. Да, боюсь, денег не дадут.

— А ты Белову позвони!

— Вас так и тянет за границу пивка попить!

Они приехали в агентство, вызвали Танюшу, показали ей фотографии. Нортона она опознала сразу же, он курил у самого окна, Гжижу рассмотрела похуже, но и он был похож на второго.

— О нашем разговоре, Танюша, никому ни слова! — строго предупредил Грязнов. — В случае чего звоните прямо мне! — И полковник милиции кокетливо заулыбался, подсунул ей свою визиточку, написал даже домашний телефон.

Они вышли из агентства.

— Что, разослать всем ориентировку с фотографиями? — спросил Славка.

— Немедленно! Но предупредить, чтобы не задерживали, а взяли под колпак. Правда, наши так возьмут, что переполошат мальчиков, — вздохнул Турецкий.

У следователя тоже имелись кое-какие сведения. Так, в день убийства на территорию госдач Совмина заезжала машина Геннадия Станкевича. Он сам был за рулем, позади двое охранников. Александр Борисович узнал, к кому приезжал бывший помощник Президента. Зам министра приборостроения Дитковский показал даже точное время его появления: четверть пятого. Но именно в 16.15. — 16.20 наступила смерть Шелиша. Вряд ли Станкевич мог успеть доехать до дачи Дитковского, с одного края на другой ехать минут десять — пятнадцать. Это в том случае, если он имел приборчик, а на заднем сиденье вместо одного из охранников сидели Володин или Тюменин. Но тем не менее Турецкий намеревался навестить Геннадия Генриховича или вызвать его к себе.

Шелиш увел у последнего красавицу жену. За это, правда, давно не убивают, но чем черт не шутит. Надо еще раз заехать к Элле Максимовне расспросить о бывшем муже. На какие средства они жили, к примеру? На деньги фонда Станкевича? Но доходов у фонда кот наплакал, поскольку не ведется никакой коммерческой деятельности. Возникает вопрос в задачнике: кто его тогда субсидирует? Да столь хорошо, что команда Станкевича проводит крупные международные конференции, а сам председатель то и дело разъезжает по заграницам. И еще один вопрос: в чем не ладили два закадычных дружка Шелиш и Станкевич? Эту информация сообщил Летецкий, кого Турецкий успел еще раз допросить. Сплошные вопросы, в которых нужно разбираться и разбираться. Но в первую очередь надо потрясти Басова, Грязнов прав. И искать террористов Питера. Все это может иметь значение по делу о смерти Шелиша. Вот теперь Турецкий всерьез им займется.

22

Кромин уехал с работы в три часа дня, дома была одна теща, и он, наскоро перекусив, заварил себе крепкого кофе и закрылся в кабинете, набрасывая конспект выступления о программе своей деятельности на посту первого вице-премьера. Завтра в одиннадцать утра его вместе с премьером Беловым ждал президент, и за пятнадцать минут Кромин должен был высказать те идеи, которые помогли бы выбраться правительству из неплатежей и вывели бы страну на уровень процветания. Его козырная карта — программа деприватизации, которую они разработали вместе с Олегом и суть которой в общих чертах Президент уже одобрил. Собственно, Кромина и брали исключительно по этой причине: Президент в свой последний четырехлетний срок очень хотел сокрушить таким цивилизованным путем нарастающую на теле новой демократической власти мафию, за счет немыслимых богатств которой нищал простой народ. Поэтому Евгений Сергеевич и хотел обозначить реальные контуры будущей деприватизации и показать полученные уже в этом году выгоды. А они заключались в следующем: прекратить вывоз капиталов за границу, а значит, правительство должно во всех крупных акционированных предприятиях либо иметь контрольный пакет акций, либо право вето на подобные операции. Кромин с Шелишем предлагали как бы миттерановский вариант перераспределения средств и доходов в пользу государства. Тогда не будет головной боли с выплатой пенсий и зарплат госслужащим, шахтерам, рабочим оборонных отраслей. Реальные цифры у Кромина имелись, требовалось сжато, четко и лаконично рассказать об этом Президенту, произвести на него впечатление умного, энергичного и масштабно мыслящего стратега. Посему в речи никаких вводных предложений. Телеграфный, тезисный стиль изложения доклада с краткой расшифровкой наиболее сложных положений. Повтор только выигрышных моментов. Легкость, живость подачи, все бумаги должны лежать в стороне, все цифры держать в уме, использовать яркие примеры, метафоры, живой образный язык. Глупых улыбок не производить, но и мрачность лица не выказывать. Открытость. Умение маневрировать. И сразу же без натуги отвечать на любой вопрос. Прикинуть кандидатуру председателя Счетной палаты, об этом просил Белов, даже выдал свой список, подчеркнув тех, кого он будет поддерживать.