Жемчужная бухта - Элизабет Лоуэлл

– Мадам, – торжественно произнес француз, с ехидной усмешкой открывая большой плоский футляр и кладя его перед Ханной.

Ни одна из лежащих там жемчужин не была черной радугой, и Ханне стоило труда не выказать своего разочарования.

– Детка, эти выглядят прелестно. Немного мелковаты, а так довольно милы, – радостно воскликнул Арчер.

– Самая маленькая из них чуть меньше четырнадцати миллиметров в диаметре, а самая крупная больше пятнадцати, – возмутился Поль.

Ханна молчала. К «Черной троице» ожерелье не имело никакого отношения. Хотя жемчужины были очень яркими, им не хватало блеска, а главное, полностью отсутствовало впечатление чудесной радуги под черным льдом. Кто-то великолепно подобрал сто семьдесят семь очень красивых жемчужин, но они не были «Черной троицей».

– Мадам?

– Сколько?

– Два миллиона шестьсот тысяч долларов. Американских, разумеется. – Поль улыбнулся, словно выбросил на стол козырного туза.

– Хорошо-хорошо. Оно стоит того, возможно, немного больше. – Ханна послала Арчеру воздушный поцелуй и встала.

– Мадам желает что-нибудь менее дорогое? – осторожно спросил Поль.

– Мадам желает что-нибудь более красочное, – в тон ему ответила Ханна.

– Мадам просит невозможного. Это лучший вмире жемчуг. Где вы сможете найти ожерелье прекраснее?

– В ваших снах, приятель. Да, оно хорошее, но ему не хватает золотистых, красных, оранжевых и розовых оттенков.

– Повторяю, вы просите невозможного. Поверьте, через руки нашего хозяина ежегодно проходят все сливки с таитянских жемчужных плантаций. Я лично контролирую отбор жемчуга, лучший используется для изготовления ожерелий, подобных этому. Оно вне конкуренции.

Ханна собралась ответить, но Арчер сжал ее запястье.

– Может, оно действительно лучшее на Таити, – весело сказал он, – хотя мы слышали, что в Австралии попадаются воистину удивительные экземпляры черных жемчужин.

– Мир полон слухов, однако большинство из них – ложь. Немногим выпадает счастье увидеть такое ожерелье.

– Да, нитка весьма неплохая. – Арчер сунул руку в карман. – Но когда моя жена увидела вот это, она навсегда изменила свое отношение к жемчугу и теперь не хочет даже смотреть ни на какой другой.

Он достал коробочку и вытряхнул на ладонь радужную черную жемчужину.

Глаза у ювелира полезли на лоб, челюсть отвисла, и он непроизвольно потянулся к жемчугу. Арчер быстро сжал кулак.

Ханна терялась в догадках, как ей вести себя дальше. Несомненно, это была одна из жемчужин Лэна, только не ясно, почему она ускользнула из его рук.

– Где вы ее взяли? – дрожащим голосом спросил Поль. Тот же вопрос мучил и Ханну. – Видимо, она чем-то обработана. Ее посеяли?

– Насчет обработки не знаю, а в том, что ее не сеяли, уверен, – весело успокоил Арчер.

Поль смотрел на его сжатый кулак, пока он медленно, будто стриптизер, удаляющий последнюю часть одежды, разжимал пальцы. Яркая радуга засияла на фоне черной полуночи.

– Разрешите?

– Только не уроните, – выпалила Ханна. ѕ До сих пор мы никому еще не позволяли брать ее в руки.

– Если она «девственница», я имею в виду непосеянная, то никакая краска не сможет проникнуть в перламутр, – объяснил Поль. – Следовательно, цвет должен оставаться натуральным.

Арчер покатал жемчужину на ладони, показывая, что на ее поверхности нет отверстий.

– Настоящая! – благоговейно прошептал ювелир. – Где вы ее взяли?

– Карточный долг.

– Где?

– В Вегасе.

– У кого она была до вас?

– Парня звали Стэн. Оказался не таким хорошим игроком в покер, как думал.

– Как его фамилия? Где он…

– Слушайте, приятель, я не знаю, как играют в покер у вас в Гонконге, но я, садясь за карточный стол, не интересуюсь фамилией и биографическими данными своих партнеров. Они выкладывают свою наличность и играют, пока она не кончится.

– Я много слышал о таком жемчуге, но вижу его впервые. – Поль алчно смотрел на жемчужину. – Вы позволите?

Арчер с явной неохотой положил ее на протянутую ладонь, и француз сразу начал прикидывать вес. Настоящий жемчуг всегда прохладный на ощупь и значительно тяжелее, чем на вид, а сделанный из рыбьей чешуи, пластика, керамики или смеси этих компонентов имеет температуру помещения, где хранится. Поддельный жемчуг чувствителен к свету. Чтобы лишний раз убедиться в том, что радуга настоящая, Поль осторожно прикусил ее. Поверхность была твердая и чуть шероховатая, что являлось признаком натурального жемчуга.

– Эй! Не вы ли кричали, что жемчуг очень нежный? – возмутилась Ханна. – А теперь жуете нашу жемчужину.

Поглощенный созерцанием радужного шарика, Поль не обратил на ее реплику никакого внимания.

– Все хорошо, дорогая, – сказал Арчер. – Ювелир в Вегасе делал то же самое. На ней даже следа не осталось.

Та возмущенно фыркнула, хотя отлично знала, что проверка на зуб – один из самых древних способов определения подлинности жемчуга.

Положив жемчужину на стол, Поль начал рассматривать ее под разными углами, потом достал из ящика палочку вроде тех, которыми едят рис, придвинул к жемчужине и внимательно изучил отражение на перламутровой поверхности. Оно было весьма отчетливым, значит, слой перламутра толстый, как у настоящего жемчуга.

– Бесподобна, – просто сказал Поль.

Арчер убрал жемчужину в коробочку.

– Моя жена очень ее любит, мне она тоже нравится. Итак, где можно приобрести такой жемчуг?

– Нигде. Слухи до меня доходили, однако ничего подобного я никогда не видел.

– Ладно, не тяните. – Арч.ер положил коробочку в карман. – Идем, крошка. Похоже, нам все-таки придется лететь в Австралию.

Дверь еще не успела захлопнуться, а Поль уже схватил трубку:

– Мистера Чана, пожалуйста. Срочно.

Глава 16

Сиэтл лежал под густыми облаками, луна, которая составляла компанию самолету от самых Гавайских островов, исчезла в серой мгле, было на двадцать градусов холоднее, чем в Гонконге. Пока они дошли от самолета до машины, ожидавшей их на стоянке аэропорта, Ханна так замерзла, что пожалела даже о парике, который швырнула в мусорный контейнер, едва Арчер протянул ей паспорт на ее собственное имя.

Однако, несмотря на холод, она была веселой. Темные улицы блестели от мелкой измороси, которую Арчер называл дождем, а в Бруме считали просто туманом. Погода напомнила Ханне раннее детство в Мэне, и лишь сейчас она поняла, как соскучилась по этому климату.

– Включи обогреватель, Эми, – сказал Арчер шоферу. – Мы везем тепличный цветок.

– Действительно, не слишком жарко, – ответила Ханна, садясь в черный лимузин. – Мне нравится эта бодрящая свежесть.