Любовь по договоренности - Светлана Демидова

– И что?

– Я и сама не знаю что. Сказала же: не нравится, что она сейчас не сидит рядом с Георгием и не вытирает ему слезы!

– По-прежнему ничего не понимаю… Если у вас что-то… с Георгием… то вы должны бы радоваться этому.

– Не могу. Мне кажется, что ваш муж…

– Бывший муж! – резко поправила меня Марина.

– То есть вы уже развелись? – спросила я, несколько неподходяще для ситуации обрадовавшись.

– Да… Но мы отклонились от темы. Почему вы не радуетесь?

– Мне кажется, у Златы с Георгием что-то получилось не так, как ей хотелось. И теперь она обвиняет его в смерти Бо. У Георгия ведь и правда был мотив. Как бы ваша подруга не отправилась со своими домыслами в милицию.

– А что она с этого будет иметь? – задумчиво проговорила Марина. По вновь сузившимся глазам я поняла, что мысль ее уже заработала в нужном направлении.

– Может, все ту же шпагу. Ваш бывший муж сядет за убийство, а она родит наследника. Генетическая экспертиза подтвердит, что ребенок имеет полное право носить фамилию Далматов, а отец Георгия и Бо приходится ему дедом. Кстати, откуда вам стало известно о наследстве? Я знаю, что Георгий вам ничего о нем не говорил, поскольку за шпагу не собирался выручать деньги, которые могли бы стать бо-о-ольшим подспорьем в хозяйстве. Он просто присоединил бы ее к своей коллекции.

– Это не ваше дело!

– Ну почему же? Может быть, объединив наши усилия, мы сумеем как-то уберечь Георгия от наветов этой женщины.

Марина наконец вспомнила про сигареты, загасила ту, которая почти вся превратилась в пепел, ловким мужским движением выбила одну из пачки, закурила, жадно затянулась, но струи дыма уже мне в лицо не запускала. Напротив, с довольно располагающим выражением лица протянула пачку мне. Я независимо пожала плечами, закурила (в конце концов, в кафе «Осенний блюз» она извела чуть ли не все мои сигареты) и уставилась в глаза собеседницы. С тех пор, как я последний раз видела эту женщину, Марина изменилась: черты лица заострились, кожа резче натянулась на скулах, что ее абсолютно не портило. Она вообще здорово похудела. Видимо, развод дался ей непросто, хотя Марина изо всех сил старалась держаться с достоинством. Когда-то я не могла понять, за что они со Златой любят муравьиного Дон Кихота с жутко впалыми щеками. Надо сказать, что я до сих пор так в этом окончательно и не разобралась, но присовокупилась к их компании.

Марина тоже оглядела меня с большим вниманием, видимо, стараясь понять, что во мне могло привлечь Георгия. Похоже, ничего выдающегося не нашла, с досады как-то особенно жестоко загасила сигарету о непонятного назначения арматуру, валявшуюся у наших ног, и поинтересовалась:

– А какое мне, собственно, теперь дело до Георгия Далматова, коли он больше не мой супруг?!

– Но наследство его отца вас же продолжает волновать! – с вызовом ответила я.

– Да пропади оно… – с неменьшим вызовом начала она, но я позволила себе ее перебить:

– Вот с этим я согласна! Пусть бы оно пропало! То есть пусть бы эту чертову шпагу забрал себе хоть Эрмитаж, хоть Лувр, хоть Прадо или даже какой-нибудь краеведческий музей Ханты-Мансийска! Мне вместе с вами не жалко! Но неужели вы согласны отдать наследство Злате?! Вы хотите, чтобы вашего бывшего мужа обвинили в убийстве Бо?

– А вы уверены, что фантазии какой-то там Златы могут действительно навредить Георгию?

– Кто знает… Как выяснилось, тут все мастаки составлять хитроумные многоходовки! Неизвестно, что у нее на уме.

Марина покрутила в руках пачку сигарет, в которой жалко перекатывались две оставшиеся тоненькие трубочки с голубым ментоловым пояском, вытащила одну из них, но тут же затолкала обратно, неприятно сморщившись. Похоже, перекурила…

– И что вы хотите от меня? – наконец спросила она.

– Чтобы выработать какую-то совместную тактику, мы должны играть в открытую, к чему вас и призываю. В связи с этим повторяю уже один раз заданный вопрос: откуда вы узнали о наследстве братьев Далматовых?

– Долго рассказывать…

– А я не тороплюсь… да и вы, наверно, тоже… Поминки еще в самом разгаре, если так допустимо выразиться о столь скорбном мероприятии.

– Нотариус, к которому обратился отец Георгия и Бо, – мой бывший одноклассник. О том, что Аркадий Петрович Далматов завещал своим сыновьям, я узнала не так давно на вечере встречи выпускников.

– Ничего себе! – Я даже залихватски присвистнула, как тинэйджер в подворотне. – Неужели все нотариусы выдают тайны завещаний своим одноклассникам? На всякий случай! Мало ли чего получится урвать, так, что ли?

– Нет, конечно… Впрочем, ничего не знаю о других нотариусах… Борис… Он влюблен был в меня сильно. Впрочем, похоже, что до сих пор… У нас с ним были некоторые отношения после школы, когда мы учились в институтах. А потом я встретила Георгия – и все… Ни о каком Борисе уже думать не могла. Он еще долго ходил за мной, уговаривал, но я была непреклонна. Любила Далматова… Борька всегда поздравлял меня с праздниками, да и просто так часто звонил и каждый раз спрашивал, не нажилась ли я уже со своим стоматологом, утверждал, что готов ради меня в любой миг оставить супругу… В общем, все банально. А у нас, знаете ли, дружный был класс, и мы почти каждый год собирались в школе на вечерах встреч. Ну… конечно, кто может… И на этих вечерах Борис от меня не отходил… Все только посмеивались… околдовала, мол… В общем, так получилось, что по разным причинам я не была в школе на встречах с одноклассниками два года подряд. А в этот раз смогла вырваться. Борис опять ко мне подвалил… был активнее и настойчивей, чем всегда. После я узнала, что он развелся с женой… В общем, Борька здорово напился, понес всякий бред… а потом вдруг и спрашивает, не отбросил ли коньки (простите, но это его лексика) папаша моего супруга. Я ответила: да, умер. И тут он заговорил о наследстве. Рассказал о том, почему драгоценная шпага Аркадия Петровича лежит в ячейке одного из банков и об условиях завещания… Спрашивал, не приобрели ли мы наследничка, а то ведь оружие-то ржавеет… Он, конечно, понимал, что не приобрели, раз наследством пока не занимаемся… и звал замуж… Говорил, что Гошке осталось всего полтора года на то, чтобы найти себе молоденькую красотку, которая ему быстренько организует ребеночка, а потому мое положение незавидно. В общем, Борис всячески ерничал на этот счет… Утверждал, что турнет меня Георгий под зад… что, собственно, почти и случилось… Просто я первой подала на развод, чтобы не так унизительно было…

Марина замолчала, с лицом, полным отвращения, сунула в рот сигарету, другую предложила мне, потом смяла пустую пачку, бросила под ноги и так же яростно раздавила, как недавно тушила окурок. Закурив и передернув при этом плечами, продолжила (я поняла, что она уцепилась за возможность наконец выговориться):