Хочу быть твоей (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

Тут я поперхнулась, подумав: ведь если я уеду, мы с Тимой больше не увидимся. Сердце сжалось, замедлив ход. Я, нервно сглотнув, уставилась в тарелку. Потому что только в этот, совершенно нелепый и неподходящий момент, стало ясно: я не хочу, чтобы он пропадал из моей жизни. Да, я собиралась бежать из города, сознательно вычеркивала его, но это были только шаги отчаяния, нежелания признать, чего же я хочу на самом деле. А я хочу, чтобы он был рядом. Вот так просто ужинать с ним, болтать ни о чем, гулять по городу, обнимать его, целовать… Но у меня нет такой возможности. И значит, нужно найти эту чертову флешку и валить в закат. И это будет лучший выход для всех.

— Все в порядке? — спросил Тима, я вскинула на него глаза. С трудом улыбнулась, кивая. — Ты в лице изменилась. Тебе нехорошо?

— Нет, все нормально, просто поперхнулась.

Выдержав долгий взгляд, я вернулась к еде. Но теперь кусок в горло не лез. Допила вино и попросила налить еще бокал. Пока Тима загружал тарелки в посудомойку, я уселась на край стола, попивая вино, наслаждаясь этим вечером, спокойным и уютным, почти невозможным, но все-таки реальным. А сделав очередной глоток, вдруг спросила:

— Ты любил когда-нибудь?

Тима замер, стоя ко мне спиной. Бросив взгляд через плечо, вернулся к тарелкам.

— С чего вдруг такие вопросы?

Я пожала плечами, хотя он этого не видел. Повернувшись, Тима прислонился к кухонному гарнитуру, скрещивая на груди руки. Я была уверена, что он или не ответит, или переведет разговор в шутку, но Тима вдруг сказал:

— Давай баш на баш. У тебя три вопроса, на которые я отвечу, и у меня три.

Я удивленно вздернула брови, качая головой.

— Ладно, — ответила ему, — я первая. И вопрос тот же: любил ли ты когда-нибудь?

Тима посмотрел внимательно, а у меня по рукам побежали мурашки.

— Да, — ответил спокойно. Сглотнув, я спросила:

— Жену Кирилла?

В нем ничего не изменилось, разве что взгляд стал более внимательный. После паузы он ответил:

— Да.

Я не знаю, что меня побудило задать следующий вопрос, может, вино голову затуманило:

— Ты ее еще любишь?

И мы продолжили смотреть в глаза друг другу. Сердце замерло, мне кажется. Я даже дышать перестала. Вот черт, в животе неприятное ощущение, надо глубоко вдохнуть и выдохнуть, а у меня нет сил.

— Я всегда буду ее любить, — ответил он, как мне показалось, спустя вечность, — она часть меня. — И когда внутри все ухнуло и полетело вниз, добавил. — Но как женщину я ее больше не люблю.

Выдохнув, я отвела взгляд, пытаясь успокоить сердце. Оно, глупое, забилось в каком-то невероятном темпе.

— Моя очередь, — сказал Тима, возвращая меня в реальность. Я взглянула на него. А ведь могла спросить, почему они расстались, о его жизни. А я все о высоком, вот дура-то! Тима такой ошибки не допустит. И точно, первый же вопрос был под дых.

— Почему ты винишь себя в смерти своего парня?

Я отвела взгляд, хмурясь. На самом деле кроме меня и Егора больше никто не знал, с чего вдруг Артем заделался наркокурьером и зачем ему деньги. Ну Славка ещё, но он не в счёт. Дронов не рассказал даже матери, подозреваю потому, что его самого съедало чувство вины. Понимая, каково мне, он предпочел оставить этот вопрос неразрешенным. А мне и в голову не приходило кому-то сообщать. Так что Катька, даже расскажи она об Артеме Тиме, вряд ли бы смогла поведать истинные причины.

— Мне были нужны деньги, — сказала, глядя в окно, чувствуя его взгляд. Мы так и находились на расстоянии длиной почти во всю кухню. Друг напротив друга: я на столе, Тима у гарнитура. Словно это расстояние между нами — гарант некоторой защищенности от глупых поступков. — Я просила Артема их достать. Ну как просила. Требовала, не особенно заботясь о том, где он их возьмет. Деньги были нужны срочно, для роли в фильме.

— И он решил добыть их таким способом, — кивнул Тима, я кивнула в ответ. Мы немного помолчали. — Но ведь погиб он не из-за этого, ты теперь знаешь.

— Если бы не мои выкрутасы, Артем бы никогда не влез в такое… Для него это было неприемлемо. Он бы не повез товар, этот человек не сунул ему флешку…

Я замолчала, делая глоток вина. Тима, немного подумав, достал сигарету и закурил. Выдохнув дым, заговорил, не глядя на меня:

— У меня был друг. Точнее, даже два. — Я посмотрела на него, почему-то затаив дыхание. — Мы были молоды и амбициозны, хотели чего-то добиться… Знаешь, я тоже начинал курьером, ну посерьезней, чем твой парень, но… все одно. Потом мы поднялись. Три друга, всегда вместе. Но вот один захотел выйти из игры. Подстроить собственную смерть и исчезнуть. Он попросил меня о помощи. — Тима замолчал, смотрел в окно и курил, а у меня сердце сжималось, словно я чувствовала ту боль, что он испытывал. А ее было видно во всем: в жестах, во взгляде, в голосе. — На нем было завязано все в том городе, — продолжил Тима, — и просто уйти ему бы не дали. Он предложил мне денег за то, что я возьму на себя его смерть.

— Что? — нахмурилась я.

— Мы сделали вид, что сильно поссорились. Так сильно, что весь город знал об этом. А потом он должен был якобы умереть, а я сбежать. Навсегда. И я сбежал. С каким-то нереальным количеством денег сбежал начинать новую жизнь.

Тима замолчал и молчал долго, потому я робко спросила:

— А друг? Что с ним?

Затушив окурок, Тима посмотрел на меня, скрещивая на груди руки.

— А он реально погиб. За пару часов до придуманной нами смерти его взорвал в машине наш третий друг.

Я часто заморгала, потому что не поняла, что он сейчас сказал. То есть поняла, конечно, но…

— Как? — пробормотала невнятно. — За что?

— Воспользовался ситуацией. Захотел власти, вот и решил: он уберет нас обоих. Одного убьет, второго, то есть меня, разрежут на куски за убийство.

Я провела руками по лицу, пытаясь осмыслить услышанное. В голове укладывалось слабо.

— Это просто ужасно, — сказала, не зная, что можно сказать. Тима кивнул.

— Ангелина была сестрой погибшего друга, — продолжил он, а я снова затаила дыхание, — тот поставил меня перед выбором: он или его сестра. Я выбрал его, бросил бедную девочку, потерявшую брата и любимого в одну ночь. Она проклинала себя, долго проклинала, будучи уверенной, что это я его убил, используя ее. Я должен был убежать тогда, иначе бы не остался в живых. И только спустя несколько лет смог вытащить ее оттуда.

— Почему… Почему вы не сошлись?

Тима пожал плечами.

— Я предложил ей поехать со мной. Чувствовал себя обязанным все исправить. Но было ясно: мы слишком далеки друг от друга. У нас разные жизни. Общее прошлое, да, но не будущее.

— А Кирилл?..

— А Кирилл был тем, кто увез ее в Питер по моему приказу, — усмехнулся Тима, — как видишь, все-таки хоть что-то хорошее я для нее сделал.

Мы снова замолчали. Вот значит как. Да уж, история еще та.

— Ты ведь так и не простил себя за Ангелину? — спросила, вспомнив ночные бормотания. Тима усмехнулся.

— Есть вещи, с которыми можно свыкнуться, Вик. Иногда они начинают тебя мучить, но с годами это чувство притупляется. Остается, да, но… даже к нему привыкаешь.

И я привыкну, подумала я. Привыкну к тому, что Артема нет, к тому, что его смерть неразрывно связана со мной. Смирюсь и буду жить, находя смыслы в чем-то другом. А ведь Тима рассказал эту историю, чтобы поддержать меня, даже не поддержать, а просто показать на своем примере, что жизнь продолжается, не смотря ни на что. И надо жить.

— Спасибо, — прошептала я, он улыбнулся, глядя мягко, с нежностью. Но тут же во взгляде появилась хитринка.

— У меня еще два вопроса, — заметил, делая глоток вина, я закатила глаза, не сдержав улыбки.

— Ну давай, спрашивай, — почему-то была уверена, что вопрос будет дурацким. Тима, что-то прикинув, снова уперся в меня внимательным взглядом.

— У тебя было много мужчин?

Я опять закатила глаза. Помним-помним, какого вы обо мне мнения. Вот что он хочет услышать в ответ? Много, а если точно, то вот столько? Может, думает, я их учет веду? Посмотрев на него в ответ, сказала, наблюдая за реакцией: