Хочу быть твоей (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

Если честно, в первое мгновение захотелось развернуться и убежать, и гори оно синим пламенем, пусть посадят. Но я понимала, никуда не деться, а потому надо хотя бы притвориться, что все не так уж плохо. Хотя о каком притвориться может идти речь, если у меня глаза поди размером с чайные блюдца?

Я все же прошла и села за стол напротив него. Мы молча рассматривали друг друга. Я ждала, пока он заговорит, а Жильцов… Кажется, мужчина просто нагнетал обстановку, рассматривая меня насмешливо, склоняя голову то на одну сторону, то на другую. На лице его застыла легкая улыбка, едва заметная, в самых уголках губ. Я невольно засмотрелась на него, подумав, он с таким лицом и убить может, вот с этой самой улыбочкой. И упрямо сжала губы, не давая себе заговорить. Усмехнувшись, Жильцов откинулся на спинку стула, складывая на груди руки.

— Вижу, ты удивлена, — заметил мне, я пожала плечами, продолжая смотреть на него. Он, как хищник, но такой, не благородный зверь, а тот, что подкрадываясь, набрасывается исподтишка и разрывает на куски, если почует для себя выгоду. Странное сравнение пришло в голову, но оно показалось очень точным, и по рукам даже мурашки побежали. Тима говорил, Жильцов здесь хозяин. Что я должна думать, если самый главный человек города сидит передо мной с хищной улыбкой? Что ничего хорошего меня не ждет, вот что.

— Вас Антон попросил? — спросила вдруг, сама от себя не ожидая. Жильцов вздернул бровь.

— А ты догадливая. Вот как ты его уделала, Вика, что он прибежал ко мне, трясясь от страха. Казалось бы, глупая девчонка, а мужик яйца поджал. Молодец.

Я промолчала. Тут все ясно, Жильцов, наверняка, имеет свой доход и интерес в бойцовском клубе. Вот Антон и побежал к старшему товарищу с вопросом «что делать». А тот сработал с размахом.

— И что теперь? Посадите меня в тюрьму?

— Зачем же так сразу? — Жильцов оперся на локти, положив их на стол. — Ни к чему юной красивой девушке коротать жизнь за решеткой.

— Показательное выступление? — усмехнулась я. — Теперь я могу быть свободна, а за это молчать о ваших делах?

Он немного подумал, поджав губы и глядя перед собой.

— Если бы все было так просто, — еще немного помолчав, вдруг бросил, поднимая на меня взгляд, пытливый и изучающий, — твоего парня убили по моему приказу.

Мне кажется, я не сразу осознала, что он говорит. Просто не могла соотнести слова между собой, события между людьми. А потом дошло: это Жильцов приказал убить Артема. Это ему было что-то нужно. Это он измывался над ним, избивая до смерти. Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони до крови. Не могла смотреть на Жильцова, потому что знала: увижу его взгляд и не сдержусь. Наплевав на все, наброшусь, выцарапаю глаза, вырву волосы, не знаю, что я успею еще?

Но нет, я не должна. Это слишком явно, слишком просто. И слишком рано, в любом случае слишком рано. Я должна узнать больше.

— Зачем? — спросила, с трудом вдохнув.

— У него оказалось то, что ему не принадлежало. Если бы он был умным мальчиком, то отдал бы сразу, и смерть его была бы легкой и быстрой. Но он оказался упрямым.

Я продолжала смотреть в стол. Господи, это похоже на страшный сон.

— Зачем вы мне это рассказываете? — посмотрела на Жильцова, сжав челюсти.

— Ты вроде это и хотела знать? Давида вон замучила вопросами.

— Он… Он с вами заодно? — спросила с трудом.

В каких бы интересах я не подозревала Давида, до последнего не хотелось верить в то, что он настолько подлый, что вся его доброта ко мне была лишь частью общего плана. Ведь Жильцову от меня определенно что-то нужно.

Мужчина, тем временем, усмехнувшись, сложил на груди руки.

— Давид у нас птица вольная. Сам по себе летает. Хотел половить рыбку в мутной воде, думал, ты ему в этом поможешь.

— Каким образом? — нахмурилась я, вовсе переставая понимать что-либо.

— Давай по порядку. Парень твой принес партию человеку, у которого имелись кое-какие нужные мне документы. Так сложилось, что я об этом узнал примерно в то же время. И этот человек не придумал ничего умнее, как сунуть флешку твоему парню в рюкзак. Он, конечно, позже в этом сознался. Твоего парня удалось найти не сразу. Отловили недалеко от дома. Сначала он говорил, что ничего не понимает, но так как обыск не дал результатов, пришлось действовать грубыми методами. Мальчишка, видимо, понял, чем все может кончиться, потому решил взять передышку, сказал, что спрятал флешку в парке, в каком-то дупле, — Жильцов поморщился, а я продолжала смотреть в стол, надеясь, что в моем лице ничего не поменялось, — я еще велел проверить, идиот. Конечно же, ничего там не нашли. А парень ушел в глухую несознанку. Над ним работали, хорошо работали, но он так ничего и не сказал.

Жильцов замолчал, я сидела, чувствуя себя желе. Руки и ноги стали ватными, слабыми, спина не держала, хотелось обхватить себя, чтобы хоть как-то защитить от валившейся правды. Все-таки закрыла лицо руками, поставив локти на стол. Немного придя в себя, спросила его, убирая руки:

— Зачем вы мне это рассказываете?

— Потому что ты единственное связующее звено с ним. Я знаю точно, что флешка была у него. Мы обыскали его дом, его друзей, родных, и ничего не нашли.

— Ко мне вы не приходили.

— За тобой следили с того самого момента, как парень погиб. Приходилось действовать очень осторожно, никто не должен был заметить интереса.

— Враг не дремлет? — усмехнулась я. Жильцов в ответ только бросил взгляд. — Так вы хотите, чтобы я нашла флешку?

— Хочу.

— А с чего вы взяли, что у меня получится?

— А я не взял. Гарантии нет, и я это прекрасно понимаю. Только в отличие от Давида привык действовать прямо.

— То есть ставить человека в безвыходное положение и диктовать ему условия?

Жильцов жестко усмехнулся.

— Мир вообще не конфетка, Вика. Уж ты должна это понимать.

Мы немного помолчали.

— А что потом? — спросила я. — Найду или нет, что будет со мной? Отправите вслед за Артемом?

— Найдешь, я тебя отпущу из этого города. Навсегда. А нет… Ну об этом поговорим позже.

Мы снова встретились взглядами. Вот как значит. Иными словами, при удаче я должна буду уехать и никогда не возвращаться. Слабо верится в такое благородство. Скорее всего, где-то по дороге от меня и избавятся. Но я понимала: у меня все равно нет выбора. Жильцов не предлагает, он приказывает. И все равно надеялась, что есть шанс. Тем более, в рукаве все-таки был припрятан один козырь. Даже не козырь, нет. Джокер. Человек, который кажется одним, а под маской может скрываться, кто угодно.

Глава 24

Вскоре я выходила из отделения под подписку о невыезде. Жильцов дал понять: у меня неделя. Держать за руки не будут, но слежка за мной ведется двадцать четыре часа в сутки. Так что при всем желании удрать не получится. Следователь сунул мне бумаги для подписи и отпустил с миром, вернув личные вещи. Неспешно я пошла на выход, ни о чем не думая. Мне была нужна пауза. Только кто ее даст? Хотелось передать себя в сильные руки, которые заботливо уложили бы в постель и принесли чашку горячего чая, а потом слушать о том, что все будет хорошо. Но о таком я могла только мечтать.

Распахнув дверь и сделав шаг на улицу, замерла, открыв рот: на стоянке два автомобиля с их владельцами возле. Давид стоял, прислонившись к дверце, Тима сидел на переднем сиденье с сигаретой в зубах. Я на мгновенье даже почувствовала себя героиней фильма. Сделала еще пару шагов и снова застыла, наблюдая, как Тима вылезает из машины, откидывая окурок, а Давид, кивнув ему, направляется ко мне. Только не говорите, что они тоже связаны, что порочному клубку нет конца. В этом городе остался хоть кто-то, кто не использовал меня ради личных целей?

Давид остановился напротив, хмуро глядя.

— Поговорим, — сказал, не спросил, я вздохнула.

— О чем, Давид? Мне нечего тебе сказать. И вообще, я теперь официально работаю на Жильцова.