Евангелие от Люцифера - Пол Кристофер

— Артур хотел сделать для нас что-нибудь экзотическое, с листьями кориандра и киви. Но арахисовое масло питательнее.

— Прекрасно сочетается с «Чудо-хлебом»[23]. Я удивлена, что он у него вообще нашелся.

— Я тоже. Но Артур называет это очередной блажью своего хозяина. Похоже, Миллс требует, чтобы ему подавали сэндвичи с яичным салатом только на «Чудо-хлебе». Беднягу Артура это сводит с ума.

— Можно понять, — сказала Финн и снова отхлебнула «Калика».

— Ему восемьдесят шесть или что-то в этом роде. Но старой развалиной его не назовешь.

— Хорошие гены.

— У меня есть теория, — продолжил Хилтс, задумчиво жуя сэндвич и устремив взгляд вдаль. — Так называемое здоровое питание из той же оперы, что, например, мануальная терапия. Стоит этим увлечься — и уже не отвяжешься: подсядешь и будешь существовать в своего рода симбиозе. Так бывает с людьми, которые верят в чудодейственные свойства магнитов, кристаллов, в фэн-шуй и все такое. Лучше держаться от них подальше, чтобы не подхватить эту заразу.

— А Рольфа Адамсона ты числишь среди такого рода психов? — рассмеялась она.

— Если такой богатый человек, как Рольф Адамсон, на чем-то зацикливается, это становится опасным. С такими деньгами легко поверить, что если ты считаешь что-то правильным, то это так, а не иначе. Сенатор Уильям Фулбрайт когда-то назвал подобную позицию «самонадеянностью силы».

— И как же нам с этим бороться? — устало отозвалась Финн. — У него есть все, а у нас ничего.

— В той же самой речи Фулбрайт процитировал старую китайскую поговорку: «На мелководье драконы могут стать жертвой креветок». — Хилтс пожал плечами. — Он имел в виду Вьетнам, войну, в которой США, при всей их мощи, не могли добиться успеха, однако в принципе это применимо и к нашему случаю. Мы можем делать то, чего не может Адамсон. Мы можем летать под радаром, тогда как он всегда в свете прожектора.

— Ты все время стараешься приободрить меня и одновременно сменить тему разговора.

— Не уверен, что вообще помню, что была за тема.

— Все началось с «Чудо-хлеба». Который, кстати, сам по себе противный.

— Кому как. Не все же возрастали в цельнозерновом раю в… где это, в Колумбусе?

— В нем самом, — кивнула Финн, бросила взгляд вдаль, на море, а потом, снова повернувшись к Хилтсу, с серьезным видом спросила: — Не дурим ли мы сами себя с этим делом, а? Пытаемся найти на затонувшем полвека назад корабле доказательство чего-то, что для всего мира является мифом. Почему мы, если никто другой не сумел найти это за две тысячи лет?

— Я знавал одного парня, который все время покупал лотерейные билеты. Я говорил ему, что он чокнутый, что шанс выиграть ничтожен, приводил расчеты, но ничуточки его не поколебал. Знаешь, что говорил он в ответ на все мои доводы: «Кто-то ведь обязательно выиграет, а если ты не участвуешь в розыгрыше, так это точно будешь не ты». Он был прав.

— Он когда-нибудь выигрывал?

— Мне, во всяком случае, об этом неизвестно, — улыбнулся Хилтс. — Но суть в том, что он мог выиграть, потому что был игроком, а не сторонним наблюдателем. Как и мы.

— Ты романтик, Вергилий, неисправимый романтик.

Она наклонилась и поцеловала его в щеку. Он моргнул, потом густо покраснел и пробормотал:

— Хилтс. Просто Хилтс.

Они закончили ланч и загрузили магнетометр на надувную лодку.

— Похоже, ты знаешь, что делаешь, — заметил Хилтс, глядя, как она раскладывает оборудование на корме маленького суденышка.

Финн в ответ на комплимент пожала плечами:

— Мне доводилось работать с такими приборами в матушкиных экспедициях, в Мексике и в Белизе. Правда, там мы проводили поиски на суше, но принцип тот же. И вообще, это устройство не более чем усовершенствованный металлоискатель.

Они вывели лодку в море, потом повернули и двинулись параллельно маленькому островку, за пределами ломаной линии светлой воды, маркировавшей коралловые отмели, на одной из которых, во всяком случае, по убеждению Такера, лежала «Звезда Акосты». Первый пробег был сделан для калибровки прибора с учетом находившегося поблизости самолета, а на обратном пути вдоль той же линии его уже включили на поиск. Результат оказался практически мгновенным, а писк в наушниках на голове Финн почти оглушительным.

— Ты уверена? — спросил Хилтс.

— Это что-то очень большое. Либо Такер Ноэ был прав и это «Звезда Акосты», либо тут затопили часть ракет, вывезенных с Кубы после Карибского кризиса.

— А сам массив рифа не может создавать такой эффект?

— Только в том случае, если риф не построен из кораллов, а отлит из железа.

Хилтс взял предоставленный ему Миллсом портативный навигатор, идентифицировал их точное местоположение. После чего бросил лотлинь, чтобы получить представление о глубине, на которой лежит находка. Получилось чуть менее пятидесяти футов.

— Как вообще может что-то такое большое находиться на такой маленькой глубине? — спросила Финн. — Я имею в виду — мы ведь знаем, что до нас здесь бывали и другие. Те же ныряльщики-нудисты из Техаса. Они просто не могли проглядеть такую громадину на мелководье.

— Может быть, и могли, — отозвался Хилтс, указывая на лотлинь, который сносило к северу. — Мы находимся у оконечности рифа, и течение здесь изрядное, почти как в проливе. Ныряльщики-спортсмены вряд ли стали бы погружаться в таком месте, если они не искали что-то конкретное.

Небольшие волны, набегавшие на борт резиновой лодки, рассыпались холодными брызгами. Финн подняла голову. На западе, где-то за Кубой, угасало солнце: близился вечер. Пока света для погружения хватало, но это ненадолго. Они и так устали, а ведь на одно лишь облачение в гидрокостюмы и подготовку снаряжения к спуску потребуется не менее часа. Девушка опустила руку в тропическое море. Внизу, под ее шевелящимися пальцами, в тишине покоилось огромное судно, раскуроченный волнами и облепленный кораллами корпус которого около полувека скрывал некую тайну. Она перевела взгляд на юг и увидела темную полоску. Над далеким горизонтом собирались штормовые тучи.

— Завтра? — сказала Финн.

— Завтра, — ответил Хилтс. — Если погода продержится.

ГЛАВА 32

Сброшенный с лодки алюминиевый якорь зацепился за переплетение кабелей на уровне середины правого борта затонувшего судна. Лодку отнесло течением, якорный канат натянулся, и они, следуя этой линии, спустились на глубину в пятьдесят пять футов. Огромный, темный, походивший формой на чудовищную торпеду корпус отчетливо вырисовывался на фоне белого донного песка, в который, казалось, врос навеки. Облепленный водорослями и ракушками нос смотрел в сторону пролива. Корпус перекрутило: нос кренился вперед, палубную часть и корму слегка завалило набок. Судно действительно лежало в тени рифа, что объясняло, почему огромный корпус так долго не попадался никому на глаза. Сейчас, посмотрев вверх, они могли видеть плещущиеся о риф волны практически у себя над головой. За ночь волнение усилилось, но Финн с Хилтсом все равно решили не упускать шанс и совершить погружение.

Хилтс указал вверх, и его голос отдался в наушнике Финн электронным эхом.

— Должно быть, когда корабль затонул во время урагана, его прибило к стене рифа. А за прошедшие годы тут поработали приливы и течения. Он просел, да и кораллы разрослись.

Финн увидела то, на что он указывал: создавалось впечатление, будто вода промыла в песке для затонувшего судна ложе, а осев туда, оно оказалось скрытым под коралловым навесом и почти невидимым с поверхности. Одновременно она обратила внимание на тянущее боковое давление воды на укрепленные на спине дыхательные баллоны. Сейчас, во время отлива, противостоять течению было нетрудно, но она знала, что оно будет усиливаться.

За дело взялись с рассветом, ориентируясь по имевшемуся у них плану, но резонно предположив, что, когда корабль затонул, верхняя надстройка рубки и палубные надстройки вместе с прогулочной и шлюпочной палубами вмялись одна в другую сначала под весом рухнувших огромных труб, а потом еще и от удара о дно. В газетах сообщалось о взрыве котла, однако, судя по искореженной обшивке, оторванной оказалась носовая часть.

— Ты можешь сказать мне, где мы находимся? — спросила Финн.

Она медленно повернулась в теплой воде, скользя взглядом вверх и вниз по устрашающей величины корпусу. Балластный пояс удерживал ее в равновесии, не давая всплыть к поверхности сине-зеленого океана, но и не утягивая на дно, — чтобы сохранять зависшее положение в воде, достаточно было время от времени совершать легкие корректирующие движения. Сейчас, по ее прикидкам, она находилась близ того места, где когда-то возвышалась носовая труба. Между ней и передней мачтой.

— Где-то чуть позади капитанского мостика, — ответил Хилтс.

— Значит, нам нужно двигаться назад к корме, — сказала Финн. — Согласно чертежу, вход в главный коридор находился в ста шестидесяти футах от носа.