Во все Имперские ТОМ 8 Рюрик - Альберт Беренцев

Вот сука, нашла время выпендриваться… Я быстро набил очередное сообщение:

Считай, что я умоляю, прям на коленях. Павел Павлович — в Псково-Печерском монастыре, он скрывается под именем монаха Даниила. Я отпишусь настоятелю, чтобы тебе выдали Государя.

Дуй бегом в монастырь. Сейчас туда приедут люди Полётова убивать Императора. Я хочу, чтобы они увидели Павла Павловича, дабы Полётов не счёл меня лжецом. Если он заподозрит меня в двойной игре, то мне конец. И твой Павел Павлович тогда останется без защиты.

Так что покажешь киллерам живого Павла, а потом можешь их раскурочить, только не до смерти, понежнее, пожалуйста. После этого хватай Императора и спрячься с ним.

Действуй реще, я сейчас буду тянуть время, но надолго меня не хватит.

Свяжемся позже.

Люба прочитала сообщение, но ничего не ответила. Я же набил послание настоятелю монастыря:

Владыка, Павлу Павловичу грозит смертельная опасность, в ближайшее время его придут убивать. Я послал к вам Любу Кровопийцину, верную лейб-стражницу, она защитит царевича. Выполняйте её указания, отдайте Павла ей. Кровопийцину узнать легко — у неё во рту клыки.

Кабаневич деликатно постучал в дверь кабинки:

— Князь, вы там как?

— Не мешайте, герцог, самый процесс! — прокричал я, на всякий случай люто закряхтев.

Вообще герцог мог бы легко спалить мои тайные переговоры, если бы просто заглянул внутрь кабинки через перегородку, благо, рост ему позволял. Но Кабаневич при всем его уме был слишком АРИСТО, чтобы пойти на такое и подглядывать за срущими князьями.

Я выключил смартфон и утопил его в сливном бачке, потом спустил воду, натянул штаны и вышел из кабинки.

Потом я удовлетворенно похлопал себя по животу:

— Порядок, герцог. Вот теперь я готов убивать царевичей сотнями!

Я не спеша вымыл руки и просушил их в сушилке, после чего мы с герцогом вернулись в ресторан.

Мой первый смартфон лежал ровно на том же месте на столе, где я его оставил. Значит, Полётов не пытался ломануть защиту и прочесть мою переписку, и то хорошо.

— Почему так долго? — нахмурился Полётов.

— Проблемы с желудком, князь, — поклонился я, — Прошу извинить, но коньяк я сегодня больше не пью. Мои кишки псковского барчука не привычны к двухсотлетним коньякам, простите.

— Мда? — Полётов прищурился, разглядывая меня, — А может быть у вас есть второй смартфон, князь?

— Нет, — решительно ответил я, а потом поднял руки, — Если хотите — можете обыскать, Ваше Высочество.

Полётов некоторое время продолжал молча сверлить меня на глазами, как будто действительно сканировал меня на предмет второго смартфона своим духовным взором, потом бросил:

— Ладно, князь. Обойдемся без обысков, это было бы просто оскорбительно. Отдайте мне Павла Павловича и покончим с этим.

Я уселся за стол и налил себе еще коньяку.

— Вам вроде только что было плохо от коньяка, князь… — напомнил мне Кабаневич.

— Почему плохо? Наоборот, клянусь, этот коньяк отлично прочищает кишки! — заметил я и опрокинул рюмку, — Организм необходимо периодически чистить от токсинов, говорят, это усиливает все чакры и освежает ауру. А лучший способ очищения — это хорошо просра…

— Князь, не делайте из меня идиота, — жестко перебил Полётов, — Вы тянете время. Если будете и дальше продолжать в том же духе — я могу и обидеться. И последствия этой обиды вам не понравятся, я гарантирую это. Я всё равно уничтожу царевича, с вашей помощью или без. Павел Павлович обречён. Просто если я ликвидирую его сам, без вашей помощи, возникнет закономерный вопрос — а зачем вы мне вообще нужны, князь Нагибин?

— Да, но вы не знаете, где Павел Павлович… — осторожно произнёс я.

— Точно не знаю, — признал Полётов, — Но мои люди уже работают над этим. И общее направление поисков царевича они представляют себе хорошо. Вы думаете, мне неизвестно ваших связях в среде духовенства, князь?

— Вы о чём, Ваше Высочество?

— Я об отце Кирине, вашем верном стороннике, который орал на всю Карелию, что вы — законный Царь и Рюрикович. Насколько я понимаю, задачу спрятать Павла Павловича вы возложили именно на этого попа. А еще я про вашего холопа Дрочилу, который до сих пор сидит прямо здесь в монашеском подряснике. Почему он так вырядился, князь?

Я бросил взгляд на Дрочилу, точнее на барона Дормидонта Рукоблудова.

Барон уже пожрал свои три пиццы и теперь был занят тем, что тыкал пальцем в стоявшую посреди зала раскаленную печь, а потом отдергивал руку и любовался, как регенерирует ожог на его пальце. Суетившиеся возле печи пиццайоло барону не мешали, видимо, опасаясь делать замечания этому странному АРИСТО.

И Полётов был прав — Дрочило на самом деле забыл переодеться и до сих пор гонял в черном монашеском подряснике, хотя я сегодня по телефону приказывал ему переодеться раза три, если не больше. Но ублюдок просто забыл про мои приказы, а может просто не разобрался, как вообще снимать с себя одежду и надевать новую. И тем самым поломал мне всю игру.

Впрочем, Полётов и так бы догадался…

— Я бы и так догадался, — произнёс Полётов, как будто прочитав мои мысли, — Тем более что вы обделывали ваши делишки через попов еще до того, как отец Кирин стал вашим сторонником, князь. Вы же прятали Дрочилу вместе с лезвием меча в монастыре, под видом монаха? Кто вам помогал его спрятать тогда? Ваш дружок отец Антонин, из Псковской епархии?

— Ну, не факт, Ваше Высочество…

— Факт, — отрезал Полётов, — Вы перевели на счет отца Антонина крупную сумму денег. Я за вами наблюдаю, князь, и наблюдаю давно и плотно. Я бы сказал, что мои возможности не меньше возможностей Охранного Отделения. Но я так не скажу. Потому что теперь, когда во главе Охранки стоит сумасшедшая Алёна Оборотнич, мои возможности определенно больше возможностей Охранки. Я знаю ваш почерк, Нагибин. Вы оставляете следы, как оставляет их лисица на снегу. Прятать людей в монастырях — это ваш стиль, князь.

Я кивнул:

— Ну предположим. Но вы же понимаете, что на обыск всех монастырей в России вам потребуется пара лет…

— Не потребуется. Потому что вы сами сообщите мне местоположение Павла Павловича. Немедленно.

Полётов поднялся на ноги. Вот это уже серьезно. Ибо когда со стула так решительно встает человек типа Полётова — явно