Библейские холмы - Эрих Церен

В 1873 году вышла книга Шлимана «Троянские древности». Он окончил ее преисполненный гордостью и счастьем. Шлиман описал мощные крепостные стены Трои, внушительные башни, дворцовые постройки, рассказал о пожаре и гибели города, сообщил о своей золотой находке — «сокровище Приама». В его глазах все сложилось в одну стройную картину. Для него Троя II — это Илион с Гектором и Ахиллом, Агамемноном и другими героями Илиады.

Но отсюда и началась трагедия Шлимана.

Чем шире распространялись и обсуждались пораженными жителями Европы вести о его открытиях и их значение, тем чаще можно было услышать горькие речи о «дилетанте», постороннем для науки человеке, который не обладал никакими академическими полномочиями при проведении своих своеобразных экскурсов. Повсюду погружали отточенные перья в чернильницы, чтобы посрамить этого недалекого фантаста и глупца, поставить на свое место, с которого он сорвался, как молодой теленок, чтобы скакать и дурачиться на священном поле науки. Пока он был для них только нелеп. Но он сразу же стал врагом, как только начал сопротивляться. Никогда он не мог понять (так объяснял позже сотрудник Шлимана, археолог и архитектор профессор Вильгельм Дерпфельд) тех насмешек и издевок, с которыми некоторые ученые, особенно немецкие филологи, встретили его публикацию о  Трое.

Как все это могло произойти? Дело в том, что представители самой  ученой из ученейших наук реагировали на его труды явно ненаучными приемами. Если в Англии Шлимана встретили либо благожелательно, либо предпочитали ничего не говорить о нем, то некоторая часть немецких ученых вовсю старалась высмеять его или даже оклеветать.

На Шлимана нападали в основном не выдающиеся представители науки, но скорее такие люди, перед которыми, наконец, открылась возможность без всякого для себя риска и посягательств на честь корпорации направить накопившуюся в них жажду мести за собственные неудачи на этого постороннего человека и дилетанта.

Имена этих людей сегодня уже забыты, и поэтому вряд ли стоит их называть. Но в те времена они считались авторитетами, противопоставившими в своих научных трактатах открытию Шлимана утверждение о том, что эпос Гомера — это чистая поэзия; она ничего общего не имеет с историей и тем более с подозрительным холмом Гиссарлык.

В 1874 году один такой авторитет, профессор, возглавляющий корпорацию ученых, назвал книгу Шлимана о Трое «сбивающей с толку мистификацией». Так горды были эти люди и так погрязли они в своей самоуверенности. Другой «авторитет», исчерпав все свои аргументы, перешел всякие границы приличия: он объявил, что Шлиман нажил свое состояние в России, посредством контрабандной торговли селитрой.

И разразилась буря. Некоторые люди обвиняли Шлимана в том, что он заранее закопал «сокровище Приама» на месте находки. Таким путем они изобличали его как простого обманщика. В это же время турки начали против Шлимана процесс, обвиняя его в незаконном присвоении золота, добытого на турецкой земле, и в контрабандном вывозе его за пределы страны.

Правда, Шлиман приобрел и друзей. Это были как раз те ученые, имена которых и сегодня известны. Так, его другом стал знаменитый Рудольф Вирхов, который был не только врачом и антропологом, но и исследователем античности. Во Франции другом Шлимана становится блестящий филолог Эмиль Луи Бюрнуф, который вступился за него как директор Французской школы в Афинах.

В большинстве случаев противниками Шлимана были, правда, сторонники того направления, которое, как иронически выразился современный американский историк и писатель Билль Дюрант, запросто отрицает то, что другое поколение ученых подтверждает потом кропотливой работой.

В 1879 году Шлиман вернулся в Трою. Накопилось много вопросов, которые надо было выяснить. На этот раз его сопровождали друзья — Вирхов и Бюрнуф. Раскопки были продолжены. В результате появляется пятая книга Шлимана «Илион». За это время на греческой земле в Микенах он открыл царские могилы — весть, которая, проникнув в кабинеты ученых Запада, была подобна удару грома.

В 1879 году Ростокский университет — к удивлению всех надменных и упрямых противников Шлимана — присвоил ему звание почетного доктора. В 1881 году Шлиман подарил свое троянское собрание городу Берлину, который в знак благодарности объявил его своим почетным гражданином.

В 1882 году Шлиман опять проводит раскопки в Трое. Но теперь он уже привлек к себе внимание всего научного мира. Молодой участник немецких раскопок в греческой Олимпии — архитектор Дерпфельд предложил ему свою помощь. Шлиман был достаточно умен, чтобы принять это предложение с благодарностью.

Свою седьмую книгу Шлиман назвал «Троя». Это звучало как триумф. В 1889 году в Трое состоялась первая международная конференция. В 1890 году — вторая.

Сделал ли он все? Стоит ли он уже на вершине своих успехов? Разве он не потратил свое состояние, чтобы их достигнуть?

26 декабря 1890 года, как раз в тот самый месяц, в который родились многие пионеры археологии, Шлиман умер. В Берлине он жаловался своему другу Вирхову на боль в ушах. Потом он поехал в Афины, домой, к своей Софии. Но уже не доехал туда. В пути, в Неаполе, смерть настигла этого неутомимого человека. На его долю досталось многое. Он добился успеха и вынес на своих плечах тяжелый груз претензий и предвзятых упреков.

Некоторые люди еще и сегодня не прощают ученому его успехов.

В конце апреля 1929 года — почти через 40 лет после смерти Генриха Шлимана — Германский государственный институт археологии вместе с собравшимися в Берлине со всего мира профессорами, главными директорами, докторами и действительными тайными советниками праздновал свой славный столетний юбилей. Берлинский обер-бургомистр Бесс объявил о небольшом пожертвовании юбиляру «в память известного археолога Генриха Шлимана». Однако президент, профессор Герхард Роденвальд, поблагодарив в ответной речи «господина обер-бургомистра города Берлина за сердечные поздравления и сообщение о великодушном пожертвовании, которое предоставили берлинские граждане, магистрат и члены муниципалитета города Берлина», имени Генриха Шлимана даже не упомянул.

То, что в свое время ставили в вину «чужаку» и «дилетанту» Генриху Шлиману, сегодня стало правилом. Проводя раскопки, теперь не останавливаются на верхних слоях классического времени, но копают дальше, пока не дойдут до материка или поверхности скалы, хотя делается это по совершенно другим соображениям, которые еще не могли быть известны Шлиману. И все-таки основная проблема осуществленного Шлиманом исследования Трои все еще не решена[1]. Что нашел Шлиман в Трое II, которую он сам считал Троей Гектора  и  Приама?

В этом все дело.

Когда после смерти Шлимана Дерпфельд продолжил раскопки на холме Гиссарлык и при этом нашел Трою VI, казалось, вздох облегчения прошел по рядам ученых: не Шлиман, а вышедший из хорошей немецкой школы археологов Дерпфельд нашел Трою Приама! С тех пор в течение ряда десятилетий в науке господствовало убеждение, что Троя VI, которая во многих отношениях близка к греческим крепостям гомеровского времени,— это и есть Троя Илиады.

Но тогда остается неясным, что же нашел Шлиман в Трое II, то есть в более древнем слое.

И опять, как и во времена Троянской войны, начавшие заживать старые раны археологов, полученные ими на полях битв, открылись вновь. Все началось с того, что в период первой мировой войны в тяжелых боях за Дарданеллы холм Гиссарлык был перекопан снарядами английских боевых кораблей. Он так пострадал, что древние греки и троянцы — строители мощных крепостей — вряд ли смогли бы представить себе что-либо подобное даже во сне.

После войны американские археологи, решив, что глубокие ямы, взрытые снарядами, помогут им исследовать холм Гиссарлык, начали там новые раскопки в крупном масштабе — раскопки, свободные от многих устаревших традиций археологии. По разработанной руководителем раскопок С. В. Бледженом хронологии Троя II — Троя Шлимана существовала приблизительно 2300 лет до н. э., по крайней мере, на одно тысячелетие раньше, чем Троя Илиады. Но расцвет Трои VI приходился на 1350 год до н. э. Это как будто подтверждало мнение о том, что не Шлиман, а Дерпфельд открыл гомеровскую Трою.

Но когда эти выводы американцев дошли до кабинетов западных ученых и были встречены там с одобрением, все окончательно запуталось. Ибо теперь перед исследователями встали новые задачи: Троя VI — Троя Дерпфельда вовсе не погибла от пожара, как это вытекает из рассказа о событиях, происшедших в конце Троянской войны; более того — Троя VI оказалась жертвой землетрясения.

Результаты раскопок американской экспедиции привели ученый мир к новым разногласиям.